Собрание сочинений, том 6

вооружению одной части граждан против другой!

Обвинительный акт резюмирует свои доказательства в следующих словах:

«Свидетели, члены и не-члены союза, допрошенные относительно этих прежних собраний, вообще отзываются о Готшальке и Аннеке, особенно о первом, не иначе, как с похвалой. По их словам, он всегда предостерегал от эксцессов, стремился скорее успокаивать, чем возбуждать массы. Правда, при этом он указывал на республику, как на конечную цель своих стремлений, которая, однако, может быть достигнута не уличным мятежом, а лишь убеждением большинства народа в том, что вне республики нет спасения. Стремясь, таким образом, как это ясно видно, постепенно подрывать основы существующего строя, он, конечно, не раз бывал вынужден обуздывать нетерпение грубой толпы».

Именно тем, что обвиняемые успокаивали массы вместо того, чтобы возбуждать их, они ясно доказали свою злонамеренную тенденцию постепенно подрывать основы существующего строя, т. е. законно использовать в неугодном для властей направлении свободу печати и право союзов. И это обвинительный акт называет «подстрекательством к вооруженному восстанию против королевской власти и к вооружению одной части граждан против другой»!!!

Но вот, наконец, наступает «ожидавшееся» властями общее собрание 25 июня. По поводу этого собрания, — говорит обвинительный акт, — «имеются подробные свидетельские показания». И что же сообщают эти подробные показания? Что Готшальк сделал доклад о франкфуртских событиях; что обсуждался вопрос об объединении трех демократических союзов в Кёльне[136]; что Готшальк произнес «заключительную речь», которая привлекла к себе особое внимание Мальтезера и референдария фон Гроте и заканчивалась следующим «кульминационным пунктом»: «для выжидания требуется больше мужества, чем для безрассудного натиска. Нужно подождать, пока реакция сделает шаг, который даст толчок к провозглашению республики». Явное подстрекательство к вооруженному восстанию против королевской власти и к вооружению одной части граждан против другой!!!

Что касается Аннеке, то ему в обвинительном акте не вменяется в вину «ничего другого, кроме того, что во время прений об объединении трех союзов» (трех демократических союзов в Кёльне) «он очень горячо высказался за это объединение, причем обращался к собранию со словами «граждане республиканцы»».

Выступление за «объединение» трех демократических союзов в Кёльне есть явное «подстрекательство к вооружению одной части граждан против другой»!

А обращение «граждане республиканцы»! Гг. Мальтезер и фон Гроте могли почувствовать себя обиженными таким обращением. Но разве генерал фон Дригальский не обращается к самому себе и к дюссельдорфским гражданам со словами «граждане коммунисты»?

Если это все, что удалось извлечь из «ожидавшегося» общего собрания 25 июня, то не удивительно, что властям пришлось прибегнуть к формуле «в течение 1848 года». Так они и сделали, стараясь собрать сведения о движении этого года, наложив арест на письма и печатные материалы, конфисковав, например, три номера «Arbeiter-Zeitung», которые можно было купить по 4 пфеннига за штуку на любой улице.

Из конфискованных ими писем власти убедились, однако, какой «политический фанатизм» царит в Германии в 1848 году. Особенно «фанатичным» представляется им адресованное Готшальку письмо профессора Карла Хенкеля из Марбурга. В наказание они доносят об этом письме кургессенскому правительству и с удовлетворением узнают, что против профессора возбуждается судебное преследование.

В конечном же счете из писем и печатных материалов вытекает, что в 1848 году в головах и на бумаге царил всяческий фанатизм и вообще происходили события, похожие, как две капли воды, на «вооруженное восстание против королевской власти и на вооружение одной части граждан против другой».

Итак, Готшальк и его товарищи занимались всеми этими делами, а власти узнают лишь об «отголосках» этого удивительного движения путем конфискации печатных материалов и писем обвиняемых!

Написано К. Марксом 21 и 22 декабря 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» №№ 175 и 176; 22 и 23 декабря 1848 г.

Перевод с немецкого

ПРУССКАЯ КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ И ПРУССКОЕ СУДЕЙСКОЕ СОСЛОВИЕ

Кёльн. Главным плодом революционного движения 1848 года является не то, что выиграли народы, а то, что они потеряли, — потеря их иллюзий.

Июнь, ноябрь, декабрь 1848 года — таковы гигантские вехи пути, который прошло в своем разочаровании и отрезвлении сознание европейских народов.

Среди последних иллюзий, сковывающих немецкий народ, на первом месте стоит его суеверное почтение к судейскому сословию.

Прозаический северный ветер прусской контрреволюции ломает и этот цветок народной фантазии, истинной родиной которого является Италия — вечный Рим.

Действия и заявления рейнской кассационной палаты, высшего трибунала в Берлине, окружных судов в Мюнстере, Бромберге, Ратиборе {Польские названия: Быдгощ, Рацибуж. Ред.}  против Эссера, Вальдека, Темме, Кирхмана, Гирке доказывают еще раз, что французский Конвент был и остается маяком всех революционных эпох. Он положил начало революции тем, что декретом сместил всех чиновников. Судьи тоже не более как чиновники, о чем перед всей Европой свидетельствуют вышеназванные суды. Турецкие кади и китайские коллегии мандаринов смело могут скрепить своей подписью недавние указы этих «высоких» судов против своих коллег.

Нашим читателям известны уже указы высшего трибунала в Берлине и окружного суда в Ратиборе. Сегодня мы, займемся окружным судом в Мюнстере[137] .

Но предварительно еще несколько слов об имеющей свою резиденцию в Берлине рейнской кассационной палате, этом summus pontifex {верховном жреце. Ред.} рейнской юриспруденции.

Как известно, рейнские юристы (за немногими похвальными исключениями) не нашли более неотложного дела в прусском собрании соглашателей, как лечить прусское правительство от его старых предрассудков и застарелой вражды. Они доказали ему на деле, что их былая оппозиция едва ли многим отличается от оппозиции французских парламентов до 1789 года: у тех и других — лишь упорное, приукрашенное либеральными фразами отстаивание своих цеховых интересов. Как во французском Национальном собрании 1789 г. либеральные члены парламента, так и в прусском Национальном собрании 1848 г. либеральные рейнские юристы были храбрейшими из храбрых в армии сервилизма. Рейнско-прусская прокуратура превзошла старопрусских следователей своим «политическим фанатизмом». Рейнские юристы должны были, естественно, блюсти свою репутацию и после роспуска собрания соглашателей. Лавры старопрусского высшего трибунала не давали спать рейнско-прусской кассационной палате. Ее шеф-президент Зете