потерпело столь плачевное поражение и в котором члены Интернационала почти во всех восставших провинциях принимали самое горячее участие, не только парализовало деятельность Федерального совета, рассеяв большинство его членов, но почти совершенно дезорганизовало и местные федерации и, что хуже всего, навлекло на членов этих федераций всю ту ненависть и те преследования, которые бывают следствием всякого позорно начатого и потерпевшего поражение народного восстания…
Когда вспыхнуло кантональное восстание, когда организовались хунты, то есть правительства отдельных кантонов, тогда эти люди» (бакунисты), «так яростно выступавшие против политической власти и обвинявшие нас в авторитарности, поспешили вступить в кантональные правительства. В важнейших городах, как Севилья, Кадис, Санлукар-де-Баррамеда, Гранада и Валенсия, в кантональных хунтах заседали многие из членов Интернационала, называвшие себя антиавторитаристами, заседали, не имея никакой другой программы, кроме автономии провинции или кантона. Это официально подтверждается опубликованными этими хунтами прокламациями и другими документами, под которыми красуются имена известных членов этого «Интернационала».
Такое вопиющее противоречие между теорией и практикой, между пропагандой и делом, не имело бы большого значения, если бы в результате получилась хоть какая-нибудь польза для нашего Товарищества, хоть какой-нибудь прогресс в организации наших сил, хоть некоторое приближение к достижению нашей главной цели — освобождения рабочего класса. Но произошло как раз обратное, да иначе и быть не могло. Недоставало главного условия — действенного сотрудничества испанского пролетариата, сотрудничества, которого так легко было добиться, действуя от имени Интернационала. Недоставало единодушия среди местных федераций; движение было предоставлено индивидуальной или местной инициативе, без всякого руководства (кроме разве того, которое мог навязать ему таинственный Альянс, а этот Альянс, к стыду нашему, все еще господствует над испанской организацией Интернационала), без всякой программы, кроме программы наших естественных врагов, буржуазных республиканцев. И вот кантональное движение было подавлено самым позорным образом, почти без сопротивления, но, погибая, оно увлекло с собой престиж и организацию Интернационала в Испании. Какое бы ни произошло бесчинство, преступление, насилие — республиканцы сваливают его теперь на членов Интернационала; мы имеем даже достоверные сведения о том, что в Севилье, во время сражения, интрансиженты стреляли в своих союзников, членов» (бакунистского) «Интернационала. Реакция, ловко используя наши глупости, натравила на нас республиканцев и клевещет на нас перед широкими массами, настроенными индифферентно; то, чего ей не удалось достичь во времена Сагасты, ей удастся, по-видимому, сделать теперь: опорочить имя Интернационала в широких массах испанских рабочих.
В Барселоне множество рабочих секций отделилось от Интернационала, решительно протестуя против господ из газеты «Federacion»» (главный орган бакунистов) «и их необъяснимого поведения. В Хересе, Пуэрто-де-Санта-Мариа и в других местах федерации приняли решение о самороспуске. В Лохе (провинция Гранада) население изгнало нескольких живших там членов Интернационала. В Мадриде, где пользуются еще наибольшей свободой, старая» (бакунистская) «федерация не подает ни малейших признаков жизни, а наша вынуждена бездействовать и молчать, чтобы не расплачиваться за чужие грехи. В городах севера мы лишены всякой возможности действовать из-за карлистской войны, принимающей с каждым днем все более ожесточенный характер. Наконец, в Валенсии, где правительство после пятнадцатидневной борьбы осталось победителем, члены Интернационала, не успевшие бежать, вынуждены были скрыться, а Федеральный совет совершенно распался».
Вот что сообщает мадридский доклад. Легко убедиться, что он ни в чем не расходится с вышеприведенным историческим очерком.
Каков же результат всего нашего исследования?
1. Бакунисты оказались вынужденными, как только они очутились перед серьезным революционным положением, выбросить за борт всю свою прежнюю программу. Прежде всего они пожертвовали своей доктриной об обязательном воздержании от политической деятельности и, в особенности, воздержании от участия в выборах. Затем подверглась той же участи анархия, уничтожение государства; вместо того, чтобы уничтожить государство, они пытались, напротив, создать множество новых, мелких государств. Затем они выбросили за борт тот принцип, что рабочие не должны участвовать ни в какой революции, которая не преследует цели немедленного полного освобождения пролетариата, они участвовали сами в движении заведомо чисто буржуазном. Наконец, они попирали только что провозглашенный ими самими принцип: будто учреждение революционного правительства есть лишь новый обман и новая измена рабочему классу, — они попирали его, преспокойно заседая в правительственных комитетах отдельных городов и притом почти везде как бессильное меньшинство, майоризируемое господами буржуа и политически эксплуатируемое ими.
2. Это отречение от проповедовавшихся до тех пор принципов выразилось, однако, в самой трусливой, самой лживой форме и под давлением нечистой совести, так что ни сами бакунисты, ни руководимые ими массы, вступая в движение, не имели никакой программы или вообще не знали, чего они хотят. Каков же был естественный результат этого? — Тот, что бакунисты либо препятствовали всякому движению, как в Барселоне, либо вовлекались в разрозненные, лишенные плана, нелепые восстания, как в Алькое и в Санлукар-де-Баррамеда; либо же руководство восстанием попадало в руки буржуа-интрансижентов, как это было в большинстве восстаний. Таким образом, как только дошло до дела, ультрареволюционные выкрики бакунистов превратились или в отлынивание, или в заведомо безнадежные восстания, или же в присоединение к буржуазной партии, которая постыднейшим образом политически эксплуатировала рабочих и вдобавок награждала их пинками.
3. От так называемых
4. Все это привело не только к тому, что хорошо организованные и сильные своей численностью испанские секции Интернационала, — как мнимого, так и настоящего, — полетели в пропасть вслед за интрансижентами и ныне фактически не существуют, но вдобавок еще к тому, что им приписывается множество вымышленных бесчинств, без которых филистеры всех стран не могут себе даже и представить рабочего восстания. А вследствие этого может быть на целые годы стала невозможной новая организация Интернационала среди испанского пролетариата.
5. Одним словом, бакунисты дали нам в Испании неподражаемый образчик того, как не следует делать революцию.
Ф. ЭНГЕЛЬС
АНГЛИЙСКИЕ ВЫБОРЫ
Лондон, 22 февраля 1874 г.
Выборы в английский парламент уже закончены. Гениальный Гладстон, который не мог управлять с большинством в 66 голосов, внезапно распустил парламент, произвел выборы в течение 8—14 дней, и в результате оказалось… большинство в 50 с лишним голосов против него. Этот парламент, второй после проведения избирательной реформы 1867 г. и первый, избранный тайным голосованием, дал прочное консервативное большинство[389]
