Собрание сочинений, том 19

менять кожу, прежде чем погибнуть; следовательно, те, кто хочет еще в своей жизни принять участие в государственной деятельности, должны объединиться вокруг правительства».

Карл Маркс

Лондон, 27 июня

Напечатано в газетах «Frankfurter

Печатается по рукописи

Zeitung und Handelsblatt» № 180, 29 июня 1878 г.;

«Vossische Zeitung»№ 152, 2 июля 1878 г.;

Перевод с немецкого

«Vorwarts» № 78, 5 июля 1878 г.

К. МАРКС ИСТОРИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ, СОЧИНЕННАЯ ГОСПОДИНОМ ДЖОРДЖЕМ ХАУЭЛЛОМ[87]

Я полагаю, что стоит сделать несколько замечаний в связи с новейшим вкладом — см. «Nineteenth Century»[88]за июль сего года — в цикл распространенной лживой литературы по истории Интернационала, так как последний толкователь этой истории г-н Джордж Хауэлл, бывший рабочий и бывший член Генерального Совета этого Товарищества, может быть ошибочно заподозрен в том, что он почерпнул свою мудрость из источников не общедоступных.

Мистер Хауэлл, начиная свою «Историю», умалчивает о том факте, что 28 сентября 1864 г. я присутствовал на учредительном собрании Интернационала, был там избран во временный Генеральный Совет и вскоре после этого составил «Учредительный Манифест» и «Общий Устав» Товарищества [Имеется в виду Временный Устав Международного Товарищества Рабочих. Ред.], впервые опубликованные в Лондоне в 1864 г. и затем утвержденные Женевским конгрессом 1866 года.

Г-н Хауэлл все это знал, но для своих особых целей предпочитает заставить «одного немецкого доктора по имени Карл Маркс» впервые появиться на лондонском «конгрессе, открывшемся 25 сентября 1865 года»[89]^. Там-то и тогда, утверждает Хауэлл, упомянутый «доктор» «посеял семена раздора и разложения внесением религиозной идеи».

Прежде всего, никакого «конгресса» Интернационала в сентябре 1865 г. не было. Несколько делегатов главных отделений Товарищества на континенте собрались в Лондоне с единственной

целью обсудить совместно с Генеральным Советом программу «первого конгресса», который должен был состояться в сентябре 1866 г. в Женеве. Деловая работа конференции проходила на закрытых заседаниях, а не на открытых собраниях в Адельфи-Террас, о которых только и упоминает сей точный историк, г-н Джордж Хауэлл.

Наряду с другими представителями Генерального Совета мне приходилось отстаивать принятие конференцией нашей собственной программы, которая при ее опубликовании была следующим образом охарактеризована французским историком Анри Мартеном в письме в «Siecle» [90].

«Широта взглядов и высокие моральные, политические и экономические воззрения, определившие круг вопросов, составляющих программу международного рабочего конгресса, который должен собраться в будущем году, встретят общее сочувствие всех друзей прогресса, справедливости и свободы в Европе».

Кстати, пункт программы, которую я имел честь изложить перед Генеральным Советом, гласит:

«Необходимость уничтожения московитского влияния в Европе на основе применения принципа права наций на самоопределение и путем восстановления Польши на демократической и социалистической основе» [Во французском тексте протоколов вместо слов «на демократической и социалистической основе» напечатано: «на демократических и социальных основах» (так же цитирует и Анри Мартен в своей статье). В немецком тексте — «на социально-демократической основе». В английским тексте — «на демократической основе».Ред.].

К этому тексту Анри Мартен дает такой комментарий.

«Мы позволим себе заметить, что выражение «на демократической и социалистической основе» имеет очень простой смысл по отношению к Польше, где социальный строй нуждается в перестройке в такой же мере, как и политический, и где эта основа была заложена декретами безымянного правительства 1863 г. и принята всеми классами нации. Итак, вот ответ подлинного социализма, ответ социального прогресса, гармонирующего со справедливостью и свободой, на авансы общинного деспотизма Московии. Эта тайна парижан становится отныне тайной народов Европы».

К несчастью, «парижане» так основательно хранили свою «тайну», что, ничего не зная о ней, двое из парижских делегатов на конференции, Толен, теперь сенатор Французской республики, и Фрибур, в настоящее время просто ренегат, нападали как раз на тот пункт программы, который вызвал столь восторженные замечания французского историка.

Программа Генерального Совета не содержала ни единого слова о «религии», но, по настоянию парижских делегатов, это запрещенное блюдо включили на всякий случай в меню предстоящего конгресса в следующем виде:

«Религиозные идеи (а не «религиозная идея», как гласит извращенное изложение Хауэлла) и их влияние на социальное, политическое и умственное движение».

Эта тема для дискуссии, внесенная, таким образом, парижскими делегатами, была предоставлена в их распоряжение. Фактически на Женевском конгрессе 1866 г. они сами ее отбросили и никто ее больше не выдвигал.

Лондонский «конгресс» 1865 г., «внесение» на нем «религиозной идеи» «немецким доктором по имени Карл Маркс» и свирепая вражда, возникшая из-за этого внутри Интернационала — этот свой тройной миф г-н Джордж Хауэлл увенчивает еще одной легендой. Он говорит:

«В проекте обращения к американскому народу по поводу отмены рабства фраза «бог создал все людские племена единокровными» была вычеркнута» и т. д.

Генеральный Совет действительно направил обращение, но не к американскому народу, а к его президенту, Аврааму Линкольну, который принял обращение самым любезным образом[91]. Обращение, написанное мной, не подвергалось решительно никаким изменениям. Так как слов «бог создал все людские племена единокровными» никогда не было в этом обращении, они не могли быть и «вычеркнуты».

Отношение Генерального Совета к «религиозной идее» лучше всего обнаруживается в следующем инциденте. — Одна из швейцарских секций основанного Михаилом Бакуниным Альянса[92], назвавшая себя Секцией атеистов- социалистов, просила Генеральный Совет принять ее в Интернационал, но получила такой ответ:

«Генеральный Совет уже в деле с «Союзом христианской молодежи» заявил, что он не признает никаких теологических секций» (см. «Мнимые расколы в Интернационале. Циркуляр Генерального Совета», стр. 13, издано в Женеве[93]).

Сам г-н Джордж Хауэлл, тогда еще не обращенный в иную веру тщательным изучением «Christian Reader», порвал с Интернационалом не по велению «религиозной идеи», а по соображениям весьма мирского свойства. При основании «Commonwealth»[94] как «специального органа» Генерального Совета он жадно домогался «высокого положения» редактора. Потерпев неудачу в этой «честолюбивой» попытке, он начал дуться, его усердие все более и более ослабевало, а вскоре о нем уже и вовсе ничего не было слышно. В наиболее богатый событиями период Интернационала он, таким образом, находился вне движения.

Сознавая свою полнейшую некомпетентность в вопросах истории Интернационала, но в то же время