— Поблагодари сама, — сказал он взволнованным голосом. — Твой отец не смеет этого сделать.
Клодина видела, как дрожали его руки, державшие ребенка. Она поцеловала малютку.
— Я очень сердилась на себя, — холодно сказала она, — что все-таки приняла ваше приглашение, кузен. Теперь я могу простить себе это.
Наступило молчание. Малютка радостно ухватила звезду диадемы, украшавшей светлые волосы Клодины, и ей пришлось наклонить голову, чтобы разжать кулачки девочки. На дворе с шумом взвилась ракета — сигнал к началу ужина. Музыка, смех, болтовня ворвались в комнату, и ярко-красный огонь осветил окно.
Клодина подошла к зеркалу, чтобы поправить растрепавшиеся локоны. Она не видела страдальческого взгляда темных мужских глаз, следивших за ней, как не заметила и изящной фигурки в голубой шелковой юбке, которая остановилась на мгновение в дверях, чтобы тотчас поспешно убежать, как будто она увидела нечто ужасное в полутемной комнате, тогда как это была прелестнейшая картина, достойная кисти художника: стройная девушка рядом с красивым мужчиной, держащим на руках маленькую девчурку.
— Я скажу, чтобы пришла нянька, — сказала, выходя, Клодина. — Предприимчивая малютка может во второй раз выбраться из постельки.
В это мгновение появилась не беззаботная няня, а фрау фон Берг.
— Будьте добры остаться здесь, фрау фон Берг, пока не придет няня, которую вы, кажется, прекрасно наставляете. Мне, видите ли, вовсе не хотелось бы, чтобы малютка снова подверглась опасности вывалиться из окна, как чуть было не случилось только что. — Он сказал это спокойно, почти с сарказмом.
Клодина быстро прошла по коридору, она не могла видеть в высшей степени пораженное лицо красивой итальянки, которая, услыхав от принцессы Елены несколько полных отчаяния слов, решила, под предлогом своих обязанностей, тоже заглянуть в детскую. Клодина дошла до конца коридора, когда ее догнал Лотарь. Они рядом сошли с лестницы, ведущей в прихожую. На мгновение все стоявшие там залюбовались стройной женской фигурой в старинной одежде на устланной драгоценными коврами лестнице.
— Волшебно! Обворожительно! — проговорил герцог, но взор его омрачился.
Герцогиня сделала Клодине знак своим букетом из гранатовых цветов.
— Клодина, — сказала она, когда та подошла к ней. — Мы решили тоже тянуть жребий, почему мне и герцогу не довериться на этот раз судьбе? Нашей любезной хозяйке пришлось поспешно бросить и наши имена в вазу.
Когда графиня Морслебен в костюме рококо с кокетливым книксеном подошла к герцогине и подала ей серебряную вазу с маленькими, свернутыми в трубочку, записками, она смело протянула худенькую руку и взяла одну из них. Принцесса Текла отказалась. Рука принцессы Елены задрожала, когда вынимала записку. Графиня Морслебен, казалось, не заметила Клодины и хотела пройти мимо, но герцогиня с улыбкой дотронулась до ее плеча, и она должна была остаться.
— Дорогая Клодина, — сказала высокопоставленная женщина, — что вам даст судьба?
И Клодина также взяла записку.
— Погодите читать! — воскликнула герцогиня, которую чрезвычайно забавляла эта игра.
Ее большие темные глаза весело блестели, она слегка опиралась на руку Клодины.
— Посмотри, Клодина, — тихо сказала она, — с каким любопытством кавалеры смотрят на дам. Мне кажется, что даже Адальберт с некоторым страхом глядит на мою добрую Катценштейн. Как она смешна в костюме госпожи советницы Гете!
Напудренная белая голова хорошенькой фрейлины мелькнула в толпе, теперь она подняла пустую вазу кверху, и в то же мгновение заиграли увертюру из «Сна в летнюю ночь». Дамы должны были пригласить предназначенных им судьбой кавалеров к столу — так распорядилась принцесса Елена. К мягким звукам примешивался шум развертываемых бумажек, смех и возгласы становились все громче. Глаза ее высочества заблестели — на ее записке стояло имя юного застенчивого лейтенанта.
— Ну, Клодина? — спросила она, взглянув на бумажку подруги, и воскликнула: — О, его высочество!
Клодина побледнела, записка задрожала в ее руке.
— Странный случай! — прошептал сзади них тихий голос. Герцогиня медленно обернулась и холодным взглядом окинула с головы до ног принцессу Елену. Но беззаботная радость внезапно исчезла из ее глаз. Она молча взяла Клодину за руку и пошла с ней через толпу, которая почтительно расступилась.
— Вот, мой друг, — обратилась герцогиня к мужу, стоявшему с Пальмером, — дама, назначенная тебе судьбой. Господин фон Пальмер, приведите ко мне лейтенанта фон Вальдгауза: я вынула его имя.
Пальмер побежал. Герцогиня, с улыбкой пряча лицо в гранатовый букет, стояла рядом с его высочеством и Клодиной. К ней с глубоким поклоном подошел задыхающийся и страшно покрасневший молодой офицер. Через несколько секунд оживленная толпа разместилась вокруг столов, широкий поток молодости, красоты и роскоши разливался по саду из вестибюля, где под пурпурным балдахином сидела герцогиня со своим кавалером. Герцог, стоя рядом с Клодиной, обернулся к саду и указал на темные липы.
— Здесь в комнате душно, — сказал он.
Взглянув на милое лицо, полное горестного смущения, он произнес:
— Ради Бога, милостивая государыня, — с сожалением и испугом продолжал он. — Что вы думаете? Я не разбойник и не нищий, и я дал вам слово. Не отказывайте мне в этой невинной радости.
Она машинально сошла с ним по ступеням лестницы к одному из столиков, на котором было всего четыре прибора. Длинный розовый шлейф, светящийся в лучах луны, лежал на траве, выдавая ее присутствие, сама она стояла в тени за своим стулом. Барон сходил с лестницы со своей дамой, молодой и добродушной женой ландрата фон Н., на его лице лежало мучительное беспокойство. Он, как буря, понесся к столу герцога. Хорошенькая женщина, закутанная в зеленый газ, перевитый жемчугом и белыми лилиями, с трудом поспевала за ним.
— Ее высочество приказала, — сказал он.
Он перевел дух, подавая стул своей даме, и сделал знак лакею, разносившему кушания.
Маленькой принцессе достался Пальмер. Она сидела за столом ее высочества, так же как и принцесса Текла. Герцогиня со своего места могла видеть столик, за которым ужинал ее супруг. Четыре фигуры, сидевшие там, были освещены рембрандтовским светом. Ее высочество взяла бокал шампанского и выпила, кивнув герцогу. Барон Лотарь взошел на ступени и произнес тост за их высочества, герцог провозгласил тост за здоровье дам.
Глаза принцессы Елены с истинно демоническим выражением, не отрываясь, смотрели на стол под липами; там, казалось, было очень весело: звучный смех герцога ясно доносился до ее ушей. Иногда она обращала свое бледное лицо к герцогине и с удовольствием замечала, что та тоже не отрывала взгляда от этой группы. В глазах ее выражался вопрос, хотя губы улыбались и она казалась такой веселой, как давно не была. За большим столом также царило оживление. Фрау Катценштейн, сидевшая с молодым юнкером, развлекала всех своим сухим юмором. Во время десерта, когда по саду рассыпались снопы ракет, принцесса Елена, попросив своего кавалера поменяться с ней местами, села рядом с ее высочеством. Пальмер сделал это весьма охотно, тем более, что герцогиня за все время ужина не сказала ему ни слова, всецело занятая своим юным кавалером. Маленькая принцесса сначала молчала. Несмотря на безумную ревность, сердце ее начинало усиленно биться при мысли о том, что она собиралась сделать. Вопреки всякому этикету, она несколько раз выпила по целому бокалу шампанского, которое Пальмер незаметно подливал ей. В головке своенравной принцессы был страшный сумбур. Она снова взглянула вниз — в это мгновение вспыхнул бенгальский огонь и осветил ненавистную особу, сидевшую рядом с бароном, Они не говорили друг с другом, но он повернулся к ней, как бы желая вполне насладиться видом прекрасной девушки, освещенной ярким белым светом. Кровь бросилась в голову принцессы, разгоряченную вином.
— Ваше высочество, — прошептала она, наклонившись к герцогине, которая только что взялась за букет и веер. — Ваше высочество, Елизавета, вы слишком доверчивы!
Неужели герцогиня не слышала? Она медленно, с надменным видом встала. Знак к концу ужина был дан, стулья отодвинулись, и в саду вспыхнула монограмма «А. и Е.» под герцогской короной.
