намного старше большинства приятелей Рена. И совсем на них не походил. На нем были джинсы с прорехами на икрах, поношенные армейские ботинки. На руках татуировки до самых локтей — стилизованные псы. На запястьях тяжелые серебряные браслеты в виде цепочек.
Наверное, ей следовало испугаться. Но вместо этого неожиданное спокойствие снизошло на Лесли, словно окружающий мир перестал вызывать у нее какие-либо эмоции.
Она показала на татуировки:
— Красиво.
Человек улыбнулся — вполне дружелюбно.
— Сынишка делал, Кролик. У него свой салон.
— Вы отец Кролика?
Лесли вытаращила глаза. Этот человек ничем не походил на хозяина салона или его сестер — ведь им он, естественно, тоже должен был приходиться отцом.
Он улыбнулся еще шире.
— Ты его знаешь?
— Да. И Тиш, и Эни.
— На мамочек своих похожи, все трое. Я Габриэл. Приятно познакомиться.
Он неожиданно нахмурился, и Лесли торопливо попятилась. Но не от страха — даже сейчас, — а из простой осторожности.
Но дело было не в ней. Из-за угла в этот момент вышел мерзкий дилер. Он приказал Лесли:
— Марш домой.
— Не пойду.
Она дрожащими руками подняла с земли сумку. Стараясь не смотреть ни на дилера, двинувшегося к ней, ни на Габриэла. Вот теперь нахлынул страх — запоздалый, притуплённый. Ей захотелось бежать.
Не к Рену ли пришел Габриэл? Кролик об отце никогда не рассказывал, Тиш и Эни тоже. Может, он торгует наркотиками? Или сам наркоман?
Габриэл преградил дилеру дорогу:
— Девушка уходит.
Тот все же попытался ее достать.
Не успев ни о чем подумать, Лесли схватила его за протянутую руку. И не позволила себя коснуться.
«Я могу с ним справиться», — поняла она вдруг.
Помедлила, привыкая к этой мысли. Вновь почувствовала странное спокойствие. Небывалую уверенность.
«Сломаю ему руку запросто. Пущу кровь».
Чуть усилила хватку, нащупывая хрупкую кость. Стоит только захотеть...
Дилер пока ничего не понял. Он говорил Габриэлу:
— Остынь, дядя. Она живет здесь. Ее никто...
— Девушка уходит, — повторил Габриэл. Взглянул на Лесли, улыбнулся. — Верно?
— Да, — ответила она, не спуская глаз с руки дилера. Усилила хватку.
Тот дернулся.
— Сука, больно!
— Не ругайся при девушке. Это неприлично. — Габриэл возмущенно засопел. — Никакого воспитания у нынешней молодежи.
Что-то непонятное происходит, думала Лесли.
Она сжала руку дилера еще сильней, и глаза у него закатились. Хрустнула кость, мелькнуло что-то белое под рвущейся кожей.
Не настолько же она сильна!
Тем не менее дилер потерял сознание от боли. Он стал падать, и Лесли отпустила его.
— Ты куда направляешься? — спросил Габриэл, вручая ей какую-то тряпку.
Глядя на неподвижно распластавшееся на земле тело, Лесли вытерла кровь с руки, не чувствуя ни жалости, ни раскаяния. Ровным счетом ничего. Хотя понимала, что должна испытывать какие-то чувства.
— Откуда вы здесь взялись? — спросила она Габриэла.
— Пришел тебе на помощь, — усмехнулся он, показав зубы. Заостренные, словно их подпиливали специально. — Но ты, похоже, в ней не нуждалась?
— Нет. — Лесли пнула дилера ногой. — Сегодня — нет.
— Что ж, раз служба спасения не понадобилась, давай хоть подвезу куда надо. — Габриэл взмахнул рукой, приглашая.
Он не лгал, и она это знала. Говорил не всю правду, но не лгал.
Лесли кивнула и двинулась вперед.
Она думала о чувствах, которые должна была испытывать. Страх. Злость. Раскаяние. Их не было. Она изменилась. И знала это наверняка, как и то, что Габриэл ей не лгал.
Они обошли дом, и он подвел ее к ослепительно-красному «мустангу» — классическая модель с откидным верхом, черно-красными сиденьями и расписанным кузовом.
— Садись. — Габриэл открыл дверцу.
Только вблизи Лесли разглядела, что на боках машины изображены не языки пламени, как она подумала сначала, а мчащиеся во весь опор стилизованные псы и кони в клубах дыма. На миг ей показалось, будто дым движется.
Проследив за ее взглядом, Габриэл кивнул:
— Это моя работа. Лицом мальчишка похож на мать, но талант художника у него от меня.
— Красота, — сказала Лесли, усаживаясь.
Габриэл захлопнул дверцу, обошел машину кругом, устроился на водительском сиденье. Вставил ключ в замок зажигания и улыбнулся Лесли, точь-в-точь как Эни, когда та замышляла очередную проделку.
— Нет, красота в другом. Красота — это ее скорость. Пристегнись, девочка.
Она пристегнула ремень, и в следующий миг машина сорвалась с места. Покрышки взвизгнули, но их тут же заглушил рев двигателя, явно усовершенствованного. По телу Лесли прокатилась волна нервного возбуждения. Девушка засмеялась, и Габриэл одарил ее еще одной улыбкой Эни.
— Быстрее, — попросила она.
Теперь засмеялся Габриэл:
— Только девчонкам моим не говори, что прокатилась раньше них, ладно?
Она кивнула.
Он прибавил скорость и прибавлял ее до тех пор, пока не зашкалило спидометр. На работе Лесли появилась раньше времени, все еще смеясь.
— Эй! Лесли! — Сильвия помахала рукой перед ее лицом. — Ты что, накурилась?
— А?
Лесли очнулась и отлила немного содовой из стакана, чтобы донести, не расплескав.
В голове крутились безостановочно мысли, образы, воспоминания. Танец с Ниаллом, странные костюмы посетителей клуба, кошмарный сон про Айриэла, обещание поговорить с Айслинн, неожиданная встреча с отцом Кролика, столкновение с дилером... Лесли переставала понимать, что произошло на самом деле, а что приснилось. Она действительно сломала парню руку?
— Не выспалась? Ползаешь, как сонная муха. — Сильвия возмущенно фыркнула и махнула в сторону зала. — Счет — парочке в третьей секции. И побыстрее.
— Иду.
Поставив напитки на поднос, Лесли поспешила в зал.
Работала она в тот вечер и впрямь как во сне. На автопилоте. Улыбалась. Подавала заказанное. Говорила что-то. Снова улыбалась. Причем искренне, не вымученной улыбкой. Под конец чувствовала себя
