— Он мой друг, — поправил Девлина Ниалл.
— Он видит меня. И ее тоже видел. — В тоне Девлина не было упрека, однако Сету стало тревожно. — Смертным не положено видеть фэйри.
— А он видит. — Ниалл вдруг оскалил зубы, как зверь, готовящийся к нападению. — Если ты попытаешься забрать его, ни расположение к твоей королеве, ни мое дружеское отношение к тебе не остановят моего гнева. — Ниалл поглядел на Сета. — Никогда и никуда с ним не ходи. Понял?
Сет вопросительно изогнул бровь.
Девлин встал.
— Если бы Сорша велела мне привести этого смертного, он бы отправился со мной. Но такого приказа я не получал. Я пришел предупредить тебя об опасностях, грозящих тебе внутри твоего же двора.
— И обо всем доложить Сорше.
— Разумеется, — ответил Девлин, глядя на Ниалла без тени презрения. — Я обо всем докладываю моей королеве. И беззаветно служу Высокому двору. Прислушайся к словам моей сестры.
Сказав это, Девлин встал и ушел. Ниалл раздавил в пепельнице сигарету, которую так и не успел закурить, и полез за новой.
— Может, объяснишь, что тут было? — спросил Сет, махнув рукой в сторону зала.
— Нет настроения.
Ниалл зажег сигарету и глубоко затянулся. Он держал сигарету перед глазами и разглядывал ее так, словно видел впервые.
— Честно говоря, сомневаюсь, что сумею тебе что-то объяснить.
— Тебе грозит опасность?
Ниалл усмехнулся, выпуская дым.
— Можно считать и так.
— А как мне считать?
— Девлина мне можно не опасаться. Но если бы ему приказали, он бы попытался забрать тебя. — Ниалл покосился на дверь, за которой скрылся Девлин. — У Сорши есть дела в мире смертных. Сама она появляется здесь редко. Чаще посылает своего братца Девлина.
— А кто это напал на тебя?
Ниалл пожал плечами.
— Она ищет себе развлечений. Обожает насилие, раздоры, боль. А я должен сдерживать ее. Это одна из многих забот, доставшихся мне от Айриэла. Он помогает, но… что-то я ему не верю.
Сет не знал, что ответить. Ниалл тоже молчал и лишь курил сигарету за сигаретой.
Вновь подошла официантка. Она убирала с соседних столиков и с нескрываемым интересом пялилась на Ниалла. Официантка не была исключением, он вызывал интерес у многих фэйри и смертных. Ниалл был ганканахом — так называли фэйри-соблазнителей, чьим чарам противостоять невозможно. Пока он не стал Темным королем, немало смертных женщин пали жертвами его страсти.
— Так кто она была? Эта фэй…
Как назло, официантка подошла к их столику заменить пепельницу.
— Спасибо. Нам пока ничего не нужно. Если понадобится, позовем.
— Ты здесь не один, Сет.
Официантка хмуро посмотрела на него и тут же перевела взгляд на Темного короля.
— Ниалл… тебе что-нибудь нужно?
— Нет. — Ниалл потрепал ее по руке. — Ты всегда добра к нам. Правда, Сет?
Официантка удалилась, вздыхая и оглядываясь на Ниалла.
— Ты бы приберег свои чары для кого-нибудь другого, — шепотом сказал Сет.
Мрачное лицо Ниалла осветилось улыбкой.
— Испортил мне удовольствие.
— А ты наслаждайся вниманием, но страсть побереги для фэйри, — посоветовал Сет.
— Знаю. — Темный король поморщился, будто от предложения ему стало худо. — Мне просто нужно… нужно, чтобы ты мне об этом напоминал. Я совсем не хочу уподобляться Айриэлу или Ки-нану.
— В чем? — спросил Сет.
— Не хочу стать себялюбивым мерзавцем.
— Ты король фэйри, а я всего лишь человек. Я не знаю, есть ли у тебя выбор и велик ли он. А если вспомнить твою стычку с той фэйри, похожей на ворона…
— Брось. Если позволишь, я поберегу твои уши и свой разум от рассказов о неприятных сторонах моей жизни.
Сет примирительно поднял руку.
— Тебе решать. Я ни в коем случае не осуждаю тебя.
— Тогда эта ноша падает на мои плечи, — пробормотал Ниалл.
Он действительно сгорбился, но затем распрямил плечи и подвигал ими.
— Весь вопрос — куда мне направить свой сволочной характер. Это главная сложность.
— Во всяком случае, не на официанток. Попробуй сопротивляться собственным побуждениям.
— Вот-вот. — Лицо Ниалла смягчилось, и он добавил: — Главная обязанность Темного короля — противиться соблазнам.
ГЛАВА 6
Айслинн кормила птиц, когда захлопали двери и в комнате появился хмурый Кинан. Попугай-корелла, сидевший у нее на спине, вцепился Айслинн в рубашку и, сунув клюв в ее волосы, следил за королем Лета. Птицы всегда успокаивали Кинана. В периоды меланхолии или когда накатывало раздражение, он просто садился и наблюдал за ними. Это помогало ему выбираться из мрачных раздумий и гасить гнев. Птицы будто бы сознавали свою ценность и вели себя соответствующим образом. Однако сегодня Кинан даже не взглянул на них.
— Айслинн, — скупо поприветствовал он ее и прошел к себе в кабинет.
Айслинн ждала. Корелла вспорхнул и улетел. Остальные птицы, забыв о корме, выжидающе поглядывали на хозяйку. У корелл поднялись хохолки. Пернатые смотрели либо на Айслинн, либо на дверь кабинета, за которой скрылся Кинан. Лишь немногие щебетали и чирикали.
— Что ж, пойду к нему, — сказала она птицам. Айслинн прошла в кабинет. Эту комнату и прилегающую к ней спальню Кинан считал своим личным пространством. Айслинн ни разу не переступала порога его спальни. Когда они были вдвоем, они все время проводили в кабинете. Иногда Айслинн заходила туда одна, и у нее неизменно возникало ощущение неловкости. Бывало, она заставала там какую-нибудь летнюю деву, лежащую на диване с книжкой. Летние девы не соблюдали границ. Айслинн соблюдала. Лето подползало незаметно, и чем ближе оно становилось, тем сильнее Айслинн тянуло к Кинану, чего ей вовсе не хотелось.
Айслинн встала в проеме, испытывая ощущение дискомфорта. Ей никогда не было по-настоящему уютно и спокойно в его жилище. Кинан постоянно твердил, что лофт и все, что там есть, в равной степени принадлежит и ей. Ее имя появилось на титульных страницах бухгалтерских книг, на кредитных и банковских карточках. Айслинн не обращала на это внимания. Тогда Кинан перешел к более тонким жестам, стараясь убедить ее, что лофт — ее дом.
«Ниточки-привязки», так мысленно называла это Айслинн.
Кинан опять что-то поменял в интерьере. Это бросилось в глаза не сразу, тем более что Айслинн не жила в лофте. Лофт был даже не вторым, а третьим ее домом после родного дома и жилища Сета. И все три дома хранили что-то из ее одежды и косметических мелочей. Однако настоящим домом все же оставался тот, где Айслинн жила с бабушкой. Там к ней относились как к нормальной девчонке. Там она была не королевой Лета, а обыкновенной старшеклассницей, не слишком ладившей с математикой.
Кинан сидел на темно-коричневом кожаном диване. Кто-то принес в кабинет кувшин ледяной воды. С запотевших стенок стекали тонкие струйки. Кувшин стоял на куске агатовой плиты, служившей кофейным
