Айслинн махнула рукой. Ей не хотелось, чтобы Кинан развивал эту мысль. Мир между дворами был делом новым и непростым. Мир между Донией и Кинаном лучше, чем взаимные выпады, однако перспектива разговора с Донией почему-то тревожила Айслинн. Можно сказать, они с Донией подружились. Не так близко, как надеялась Айслинн, но вначале они проводили вместе целые дни. Все кончилось с приходом весны. Отношения между Кинаном и Донией заметно изменились. Они могли об этом не говорить, но было ясно: и Кинану, и Доний очень трудно не прикасаться друг к Другу.
— Я могу попробовать, но если Дония не склонна говорить с тобой, вряд ли она захочет говорить со мной. Я несколько раз хотела обсудить с ней кое-какие планы, а она всякий раз уходила от разговора, — призналась Айслинн.
Кинан налил им по стакану воды.
— Это потому, что лето набирает силы, а зима слабеет. Бейра каждую весну становилась угрюмой, а ведь тогда я был совсем слаб.
Кинан подал ей стакан. Айслинн застыла.
«Но это просто вода».
Даже если бы в стакане было летнее вино, оно бы не так подействовало на нее, как в первый раз. Усилием воли Айслинн отбросила эти мысли.
— Эш!
Она вздрогнула, застигнутая врасплох. Кинан редко называл ее уменьшительным именем. Айслинн вопросительно посмотрела на него.
Кинан поднял стакан выше, отставив большой палец. Вода была удивительно прозрачной.
— Пей и не бойся. Я не причиню тебе вреда. У меня этого и в мыслях никогда не было. Никогда. Даже когда ты была смертной.
Айслинн покраснела и взяла стакан.
— Я знаю. Конечно. Прости.
Кинан пожал плечами, но даже несколько мгновений ее страха были способны испортить ему настроение. Он улавливал эти мгновения, а она не могла их отрицать. Порой Айслинн казалось, что совместное управление двором соединяло ее и Кинана странными узами, к которым они оба не были готовы. Она хорошо могла принимать вид уверенной и доброжелательной королевы. Придворные считали этот образ истинным, и только Кинан был способен заглянуть дальше.
«Друзья. Мы — друзья. Не враги и не что-то еще».
— Я поговорю с Донией, — сказала Айслинн. — Обещать ничего не могу, но попробую. Возможно, нам обеим это пойдет на пользу… В последние недели она часто раздражалась на меня. Если всему виной весна, нам тем более стоит поговорить.
Кинан осторожно сжал руку Айслинн.
— Ты хорошо выдерживаешь мои поручения. Но я-то знаю, что тебе это нелегко.
Айслинн не выпустила его руку. Наоборот, удержала ее с силой, приобретенной после потери смертной природы.
— Мое терпение не беспредельно. Если у тебя опять появится какая-нибудь тайна вроде того, как было с Лесли…
Она умолкла. Солнечный лучик, живший под ее кожей, выпрыгнул наружу. Дело было не в утрате самообладания. Айслинн показала Кинану, что не хуже его владеет стихией солнечного огня.
— И что? — осторожно спросил Кинан.
— Это будет очень глупо с твоей стороны. Лесли смогла освободиться только благодаря Доний. А ты меня подвел. Не хочу, чтобы такое повторялось.
Кинан молчал и просто держал Айслинн за руку. Когда она попыталась отодвинуться, он улыбнулся.
— Не уверен, что твоя угроза даст желаемый результат. Между прочим, в гневе ты еще привлекательнее.
Айслинн густо покраснела, ибо нужные слова не совпадали с тем, что она могла сказать в ответ. И все же она не отвела глаз.
— Кинан, я не шучу.
Его улыбка погасла. Кинан отпустил ее руку. Лицо короля Лета стало серьезным.
— Никаких секретов, — кивнул он. — Ты об этом просишь?
— Да. Я не хочу, чтобы мы с тобой стали противниками. Или играли в словесные игры.
Айслинн знала: фэйри умели искажать смысл слов, обращая их себе на пользу.
— А я люблю словесные игры, — сказал Кинан и снова обольстительно улыбнулся.
— Кинан, я говорю серьезно. Если мы собираемся действовать вместе, ты должен быть более открытым со мной.
— Неужели? — с вызовом спросил Кинан. — Ты этого хочешь?
— Мы не можем сотрудничать, если я вынуждена гадать о твоих мыслях.
— Ну, если ты действительно уверена, что тебе нужно именно это…
По интонации его голоса было непонятно, поддразнивает он Айслинн или говорит серьезно. Возможно, то и другое разом.
— Тебе это действительно нужно? — снова спросил Кинан. — Ты уверена, Айслинн? Ты именно этого добиваешься от меня? Полной честности?
Айслинн ощущала ловушку, но поворачивать назад — нет, это не выход, если она собирается во всем быть равной Кинану. Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза и сказала:
— Да. Хочу полной честности.
Кинан откинулся на спинку дивана. Он пил воду маленькими глотками и смотрел на Айслинн.
— Тебе незачем терзаться сомнениями. Я вот сейчас думал: иногда сиюминутные дела заслоняют от нас главное. Заботы двора, Дония, Ниалл, твои школьные занятия… За всем этим так легко забыть: если бы не ты, у меня бы ничего не было. Но мне нелегко забыть о том, что я хочу большего.
— Я не это имела в виду, — вспыхнула Айслинн.
— Теперь ты затеваешь со мной словесные игры? — с нескрываемым вызовом спросил Кинан. — Ты будешь выбирать, когда тебе нужна моя честность?
— Нет, но…
— Ты сказала, что хочешь знать, о чем я думаю. Никаких условий. Никаких словесных игр, Айслинн. Твой выбор. — Кинан поставил стакан на столик. — Неужели ты сразу передумала? Так ты хочешь, чтобы у нас были секреты или не хочешь?
Айслинн стало страшно. Под угрозой оказалась не ее безопасность, а их дружба, которую они так долго строили.
Айслинн молчала, и Кинан продолжал:
— Я думал о том, что никакая иная смертная девушка не сумела бы справиться ни с одним из дел, с какими справляешься ты. Не сумела бы даже приспособиться к жизни фэйри. Летние девы не могут приспосабливаться так быстро. Ты не оплакивала свою прежнюю жизнь, не сердилась и не цеплялась за меня.
— Я кое-что знала о мире фэйри. А они почти ничего не знают о мире смертных.
Слушая Кинана, Айслинн все больше ненавидела неспособность фэйри лгать. Было бы легче солгать и сказать, с какой болью она превращалась из смертной девушки в фэйри. Было бы легче отрицать, что она приспособилась к новой жизни даже быстрее, чем ожидала. Она могла бы наговорить еще немало лживых слов о внутренней борьбе и усилиях.
«Скажи я все это, он бы вел себя иначе».
Кинан не ограничивал ее пространство. Не торопил. Он был ей другом и даже не приближался к установленным ею границам.
«Бежать. Бежать прямо сейчас».
Она не тронулась с места.
А Кинан подвинулся ближе, вторгаясь в ее пространство.
— Ты сама знаешь: не все можно перевести в слова. И я знаю, что поступал правильно, когда столько лет не искал себе королеву. Я ждал тебя, и, думаю, мои ожидания были не напрасны. — Кинан дотронулся
