необычайная опрятность всего окружающего; все эти белые одеяния были белее снега.
По примеру других Филипп и Кранц распростерлись перед королем по магометанскому обычаю, после чего им предложено было сесть. Затем, через посредство португальского переводчика король обратился к своим гостям с несколькими вопросами.
Узнав из слов Филиппа, что тот был разлучен с женой, и что она, по полученным сведениям, находится у португальцев, и что Филипп желает только одного: или вернуть ее сюда, или самому отправиться к ней, король одобрительно кивнул головой и сказал:
— Хорошо, дайте чужестранцам поесть, и на сегодня аудиенция кончена.
Через несколько минут из всех собравшихся на площади не осталось никого, кроме двух-трех ближайших советников короля и приезжих, которым подали тут же угощение, состоявшее главным образом из плодов и сластей.
Когда гости закусили, король сказал:
— Португальцы — собаки! Они — наши враги. Хотите помочь нам воевать с ними? У нас есть большие пушки, но мы не умеем как следует управляться с ними. Я хочу послать свой флот против португальцев в Тидор. Скажите, голландцы, согласны вы драться? Это даст вам, — обратился он к Филиппу, — возможность вернуть себе жену.
— Я дам ответ завтра, — проговорил Филипп, — мне надо предварительно посоветоваться с моим другом.
Шрифтен, которого Филипп отрекомендовал в качестве простого матроса, не был допущен в присутствие короля.
— Хорошо, — согласился король, — завтра мы будем ожидать вашего ответа.
Затем Филипп и Кранц откланялись и вернулись в отведенную им хижину, где их ожидали присланные им королем в подарок два полных магометанских костюма и два белых тюрбана. Этому они очень обрадовались, так как их собственное платье было в жалком виде, к тому же чрезвычайно неудобно в этом жарком климате. После долгого совещания решено было дать королю утвердительный ответ, так как это было единственное средство для Филиппа встретиться с женой.
Как только король получил их ответ, тотчас же приступили к снаряжению экспедиции. Весь берег кишел народом: одни точили свои мечи и ножи, другие готовили стрелы и приготовляли смертельный яд, которым они смазывали свое оружие; тут же оснащали и чинили сотни перок самых разнообразных размеров и конструкций; целые горы бочонков риса, кувшинов с водой, соленой рыбы и живой птицы в корзинах-клетках загромождали берег на громадном протяжении. За всем надзирали начальники, расхаживавшие среди работающих людей, блистая своим оружием и праздничными нарядами. У короля оказалось шесть четырехфунтовых орудий, которые были расставлены на шесть самых больших перок, под непосредственной командой Филиппа и Кранца. Последние тут же обучали туземцев обращаться с орудиями. Сначала король хотел было лично вести экспедицию, но был отговорен от этого своими ближайшими советниками и Филиппом.
Через десять дней все было готово, и многочисленный флот, состоявший из нескольких сот перок с семью тысячами человек воинов, тронулся по направлению к Тидору. К вечеру второго дня флот подошел к Тидору и остановился всего в нескольких милях от португальской колонии и ее форта. Туземцы этого острова, не любившие португальцев, но боявшиеся ослушаться их, заблаговременно покинули берег и удалились в леса, благодаря чему неприятель мог свободно пристать к берегу и встать на якорь на ночь без малейшей помехи.
После тщательной рекогносцировки Филипп предложил, чтобы шесть крупнейших перок, на которых находились орудия, атаковали укрепления форта со стороны моря, а часть людей с остальных перок произвела бы десант и напала с суши. План был одобрен и приведен в исполнение. Но оказалось, что португальцы были заблаговременно осведомлены и с честью встретили нападение. У них были тяжелые и крупные береговые орудия, в сравнении с которыми орудия на пероках являлись просто игрушками и каменной твердыне форта не могли причинить серьезного вреда. После четырехчасового боя, в котором туземцы Терната потеряли много людей убитыми и ранеными, пероки по совету Филиппа отошли и присоединились к остальному флоту, стоявшему под прикрытием вне выстрелов. Но отряд, обложивший форт со стороны суши, не был отозван, так как он отрезал подвоз припасов и путь возможным подкреплениям и при случае убивал то того, то другого из осажденных, что при столь малочисленном гарнизоне уже было немаловажным уроном.
Собрали совет; взять форт с его артиллерией не представлялось никакой возможности, и вообще со стороны моря он оказывался неприступным, а потому, дав тернатским вождям наговориться, Кранц предложил дождаться, когда стемнеет и атаковать таким образом: отрядить людей, не имеющих огнестрельного орудия, сбирать валежник и всякий горючий материал, сложить его у внешней деревянной ограды форта с наветренной стороны и поджечь. Это откроет им доступ ко внешним укреплениям, после чего им будет ясно, как действовать дальше.
Это был, конечно, слишком разумный совет, чтобы не последовать ему, и с наступлением ночи все было готово ко второй атаке. Как только пламя охватило внешнюю ограду, пушки с форта загрохотали, но, задыхаясь от дыма и смрада, защитники форта вынуждены были покинуть бастионы, чтобы не задохнуться. Пламя с пылающей ограды перекинулось на самую факторию; загорелись дома. Не встречая никакого сопротивления, тернатцы ворвались в город и в ретрашементы, избивая всех, кто им попадался на пути и кто не успел скрыться в цитадели. Каменная фактория и большинство домов были в огне; весь остров на протяжении нескольких миль был залит заревом пожара. Форт был теперь ярко освещен и виден, как на ладони.
— Будь у нас осадные лестницы, — сказал Филипп, — мы бы взяли этот форт. На валах ни одной души!
— Но и сейчас, если мы займем ретрашементы, то помешаем им высунуть нос до тех пор, пока не успеем изготовить лестницы. К завтрашней ночи они будут готовы, и тогда, обкурив еще раз форт снизу, мы возьмем его! — говорил Кранц.
— Да, так и сделаем! — согласился Филипп и пошел сообщить этот план тернатцам, которые его одобрили.
— Таким образом, мы завтра в ночь возьмем этот форт! — закончил свою речь Филипп.
— Нет, вы его не возьмете, Филипп Вандердеккен! Хи! Хи!.. Никогда не возьмете! — раздался за его спиной насмешливый голос Шрифтена, и почти в тот же момент раздался страшный взрыв, потрясший кругом воздух и землю, и целый град камней полетел во все стороны, убивая и калеча сотни людей. Это взорвалась фактория, в подвалах которой хранились большие запасы пороха, до которого дошел огонь.
— Вот чем дело кончается, мингер Вандердеккен! Хи! Хи! — крикнул среди оглушительного гула Шрифтен. — Вы никогда не возьмете этого форта!
Взрыв фактории вызвал такую страшную панику в рядах осаждающих, что все они, как один человек, бросились к своим перокам.
Напрасно Филипп и некоторые из вождей пытались остановить их. Тернатцы приписывали взрыв сверхъестественным силам и в суеверном страхе бежали от места катастрофы.
— Вы никогда не возьмете этого форта! — крикнул еще раз знакомый насмешливый голос.
Филипп замахнулся было мечом, чтобы сразить этого ненавистного тщедушного человечка, но затем сразу опустил его, подумав: «Пусть это предсказание мне неприятно, все же оно не дает мне права лишать его жизни!»
Между тем некоторые из вождей тернатцев стали держать совет с Филиппом и Кранцем, что делать.
Когда рассвело, и форт португальцев предстал осаждающим не окруженный другими домами и зданиями, он представился им более грозным, чем они полагали. На валах было много людей, они суетились и перетаскивали свои тяжелые орудия, собираясь направить их огонь на осаждающих. Так как преодолеть овладевшую тернатцами панику не было возможности, то решено было отдать приказание отступить и вернуться обратно, тем более, что ввиду громадного урона, нанесенного португальской колонии этой экспедицией, она, с точки зрения их короля, будет считаться весьма удачной и даже победоносной.
Через два часа тернатский флот был в полном сборе и в стройном порядке плыл обратно к Тернату. На этот раз Филипп и Кранц поместились на одной пероке, чтобы иметь возможность беседовать друг с другом.
