они прошли в приемное отделение, где оказалось полно больных.
– Можешь подождать в моем кабинете, – сказал Джек, пропуская Грейс через другие двери. Но не успели они выйти из приемного отделения, как относительное спокойствие больницы буквально взорвалось. Грейс никогда не видела ничего подобного. Под завывания сирен карет «скорой помощи» лихорадочно забегали санитары и прочий персонал больницы.
Грейс почувствовала, как напрягся Джек, она взглянула ему в лицо и не узнала его.
– Джек, что случилось?
Он усадил Грейс в ближайшее кресло.
– Сиди здесь, – приказал он.
Когда сестры и санитары заметили Беренджера, Грейс показалось, что среди них как бы прокатилась волна облегчения. Джек ушел, оставив Грейс ждать в кресле. Она прикрыла глаза, чтобы не видеть того, что творилось вокруг. В этот момент санитары пронесли носилки прямо рядом с ней, и окровавленная простыня задела за плечо Грейс. Она вскочила с кресла, потому что не могла сидеть... но и не знала, как уйти. Так и стояла, прижавшись спиной к стене, а все происходившее в приемном отделении разворачивалось перед ней словно фильм ужасов.
Сирены замолчали, и до Грейс стали доноситься голоса:
– Белый мужчина, лет двадцати, огнестрельное ранение в грудь... давление стремительно падает...
Грейс почувствовала, что атмосфера в приемном отделении снова меняется, напряжение нарастает. С шумом распахнулись двери, и все, что смогла увидеть Грейс, – опять окровавленные простыни и безжизненное тело, опутанное трубками капельницы, которую держал санитар.
Джек немедленно включился в работу. Сначала Грейс не узнала его, он был уже в белом халате, лицо закрыто пластиковым защитным козырьком. Стоя всего в нескольких дюймах от Грейс, Джек даже не заметил ее.
Санитары подкатили носилки под огромную лампу с колпаком из нержавеющей стали и перенесли пациента на металлический стол. Через несколько секунд все трубки и провода были подключены уже к стационарному оборудованию. Моментально ожили и запищали приборы, выдавая показания о состоянии пациента на экраны.
– Возможно, повреждение сердца или аорты, – заключил Джек. – Будем вскрывать. – Он склонился над столом и несколькими быстрыми, точными движениями сделал разрез меж ребер, затем раздвинул грудную клетку с помощью какого-то приспособления. Грейс едва не потеряла сознание, когда грудная клетка разверзлась и оттуда хлынула кровь. Однако она не могла оторвать взгляд от умирающего... или от врача.
– Кровь для переливания! – крикнул Джек. – Быстрее!
– Уже несут, – ответила сестра.
– Быстрее!
Сестра повернулась к другой женщине:
– Поторопи их.
Та куда-то побежала, а хирург продолжил работу.
Грейс наблюдала, словно завороженная, и вдруг ей опять стало плохо, когда Джек сунул руку внутрь грудной клетки пациента.
– Давление падает, восемьдесят на сорок, – сообщила сестра.
– Мы его теряем.
– Давление сорок на двадцать.
– Черт побери, где кровь? – взревел Джек.
Но кровь еще не принесли, а на экране монитора появилась прямая линия. Медики прилагали все усилия, чтобы вернуть к жизни молодого человека, но даже Грейс понимала, что мало надежды воскресить того, чья кровь сейчас была разбрызгана повсюду, но практически отсутствовала в его теле.
Послышались горестные вздохи – делать нечего, медицинская бригада смирилась с потерей. И в этот момент по радио снова прозвучал сигнал экстренного вызова.
Грейс захотелось поговорить с Джеком, однако для этого не было никакой возможности. Слишком много покалеченных людей везли на носилках в приемное отделение.
– Все дело в хорошей погоде, – сказал кто-то. – Людям хочется погулять по улицам, а там все это и случается.
Грейс хотела уйти, но ее остановил громкий голос, прозвучавший из-за угла:
– Назовите, пожалуйста, свое имя, мисс.
– Да зови как хочешь, приятель.
Грейс выглянула за угол и увидела врача, который разговаривал с девушкой лет шестнадцати- семнадцати, хотя по ее виду можно было сказать, что она уже многое повидала в этой жизни. На одной щеке у нее кровоточили порезы, видимо, ножевые.
– Тогда расскажите, что с вами случилось, – предложил врач.
– Да придумай сам!
Разговоры вокруг стихли, присутствующие повернулись в их сторону. Даже полицейский, что-то писавший в блокноте, прервал свое занятие. Но девушке было на это наплевать.
– Зашей меня побыстрее, и я свалю отсюда, – потребовала она.
