чьи-то еще. Подумать только — две пары рук вместо одной! Четыре ладони гладят ее, ласкают, касаются ее бедер, сдавливают легонько ягодицы, щекочут соски. Это было сумасшествием — да, но каким чувственным и насквозь пронизанным эротикой.
Внутреннее зрение — к тому времени Девон снова смежила веки — позволяло ей чуть ли не воочию наблюдать это действо. Чем больше разыгрывалось ее воображение, тем сильнее ее охватывало возбуждение, находившее для себя с каждым разом все более высокие степени проникновения в ее естество. Девон не видела ничего особенно стыдного в подобной игре. Разве от этого кому-нибудь было плохо? Отчего не насладиться, если воображение продолжало услужливо представлять ее внутреннему взору все новые и новые сцены одна соблазнительнее другой. Теперь уже не только руки, двое мужчин находились с ней рядом — один настоящий из плоти и крови, другой воображаемый. Она еще больше сосредоточилась, чтобы позволить сознанию окончательно разделить этих двоих, дабы получать двойную порцию ласк.
Одну пару рук она знала хорошо: это были руки Майкл гладкие, ухоженные пальцы, полированные, наманикюренные ногти, — и они отлично выполняли то, что им было положено. Другие руки спутать с ними было просто невозможно. Грубые пальцы проникали в нее, мозолистые ладони гладили ее. Это не были руки Майкла, но Боже, какие чудесные ощущения они вызывали.
Майкл раздвинул ей ноги и проник внутрь ее тела. Тем временем другие руки продолжали делать свое. Фантастика! — сказала она себе. Наслаждайся, раз судьба посылает тебе такую возможность. И она наслаждалась.
— Майкл, — шептала Девон, чувствуя, что приближав венец удовольствия, страсть набегала на нее волнами восторга. Она задрожала, словно в лихорадке, а чужие руки все прекращали своей работы, растягивая ее удовольствие, делая его острее, чем это когда-либо было у нее с Майклом. В этот момент Майкл тоже достиг вершины наслаждения. Она прижалась к нему изо всех сил, но вдруг ее внутреннее зрение обнаружило, что это был вовсе не Майкл. На его месте возник смуглый мужчина с хорошо развитой мускулатурой, грубый и одновременно нежный. Работяга, судя по всему, и скорее всего иностранец, подумала Девон, хотя и не понимала хорошенько, откуда у нее взялись подобные мысли.
Португалец, тут же неизвестно почему решила она. Смелый, страстный любовник. Сумасшествие, да и только. Однако, когда блестевший от пота Майкл откинулся на спину, руки воображаемого незнакомца легкими пожатиями пожелал ли ей счастливо оставаться, она решила, что, возможно, это совсем так.
— Это было удивительно, — сказал Майкл едва ли не с благоговением.
— Да.
Некоторое время они лежали молча. Девон не хотелось избавляться от восхитительного чувства, оставшегося после того, второго человека. Майкл же наконец перекатился на бок, свесил с постели ноги, встал и отправился в душ. Предполагалось, что Девон к нему присоединится. Она вздохнула — как хорошо было бы полежать еще немного, но делать нечего. В следующее мгновение она опустила свои длинные стройные ноги на прикроватный коврик.
Когда с мытьем было покончено, Майкл открыл дверь ванной комнаты и обнаружил, что в спальне темно.
— Это ты выключила свет? — спросил он, глядя в темноту.
— Наверное, перегорела лампочка. — Девон хотела было подойти к столику, но Майкл ее остановил.
— Да Бог с ней. Давай-ка ложиться спать.
Девон растянулась на постели, Майкл же щелкнул выключателем и погасил свет в ванной. Потом он сделал два шага по направлению к кровати и замер. Девон затаила дыхание. Вернее, она не могла дышать.
В комнате было темно, хоть глаза выколи. Тем не менее, Девон показалось, что тьма надвигается в каком-то концентрированном виде и словно обволакивает ее. Темнота клубилась, словно живое существо, разрасталась, окутывала своими щупальцами их обоих.
Майкл снова включил свет в ванной. Он был бледен как мел и держался за дверной косяк — судя по всему, ему и в самом деле требовалась поддержка.
— Майкл? — позвала Девон. Она была уверена, что он испытал то же чувство.
На этот раз он не стал тушить свет в ванной. Хотя свет бил Девон в глаза, у нее и мысли не возникло, что его можно выключить снова.
Майкл проскользнул под одеяло и перекатился на свою сторону. О горевшем в ванной свете он даже не упомянул — просто взбил подушку и закрыл глаза. Ему понадобилось довольно много времени, чтобы восстановить привычный ритм дыхания и погрузиться в беспокойную дремоту.
Девон лежала в одном положении в течение получаса, опасаясь пошевелиться. Что-то произошло — в этом она не сомневалась. Как не сомневалась в том, что нечто снова на нее обрушится и ждать осталось недолго.
Глава 2
Волнения и беспокойства донимали Девон и прежде. Беспричинные тревоги не были редкостью, но никогда не продолжались слишком долго.
Отправляясь в путешествие, она предполагала отдохнуть расслабиться, но пребывание в этой старой гостинице только увеличило нервное напряжение, снедавшее ее последнее время. Причиной, возможно, явилось недосыпание или переизбыток общения, при котором требовалось сдерживать себя и значит, нервничать еще больше. А может, все дело было в не дописанной книге?
Явными признаками беды для Девон всегда были сильном сердцебиение, потеющие ладони и покалывание в пальцах. Тревога со временем вызывает страх — так ей сказал врач. Впервые она испытала все это через шесть месяцев после разрыва с Полом. Пол заявил тогда, что их брак — ошибка. Он вовсе не собирался жить семейной жизнью в общепринятом смысле этого слова. Ему требовалась свобода, чтобы «найти себя» — так он выразился. «Брак — это не мое», — добавил он и исчез.
Вот тогда-то сознание Девон стало словно распадаться на составляющие. Брак означал для нее вечность. Ее родители состояли в браке в течение тридцати пяти лет. Они так и не смогли понять, отчего ушел Пол. И Девон тоже не могла. Она любила Пола.
Когда появились первые симптомы, она сразу поняла, что у нее нервный срыв. Благодарение Богу, Он послал ей Эрни Таунсенда — психолога, чей телефон Девон обнаружила, листая справочник втайне от родителей. Те были твердо уверены, что посещения психологов и психоаналитиков — причуда богатых людей, которым требовалось поведать кому-нибудь свои надуманные проблемы.
Доктор Таунсенд показал Девон, в чем корень ее беспокойства и как можно держать его под контролем. Ей очень хотелось избавиться от этого обременительного чувства, и в результате довольно быстро удалось его преодолеть. Когда все закончилось, она пришла к выводу, что стала понимать себя куда лучше, чем прежде. Тем не менее время от времени депрессия возобновлялась, хотя и в более мягкой форме.
За исключением этой. Симптомы были те же: сердцебиение, влажные ладони — древние как мир признаки страха. Тело готовилось сражаться или бежать прочь от опасности.
Но на этот раз страх был какой-то особенный, не имевший ничего общего с тем, что было раньше. То, что она ощутила в комнате гостиницы, скорее носило название ужаса, всепоглощающего кошмара.
Девон широко раскрыла глаза и уставилась в пространство перед собой. Так что же с ней приключилось на самом деле? Откуда взялись столь отчетливые видения?
Ты же не веришь в призраки! — спросила она себя. Но именно об этом Девон сейчас напряженно думала. В комнате явственно ощущалось чье-то присутствие. Некто скрывался в темноте за пределами белого кружка света, некто настолько зловещий и дьявольский, что ощущение зла, исходившее от этого существа, не давало ей дышать.
Девон улеглась поудобнее, но глаз не закрыла. Не могла, и все тут. Комната на ее глазах удлинялась, превращаясь в бесконечный коридор. Рядом с ней зашевелился Майкл. Видно, ему тоже было не сладко.
