переломанными руками. Но на этом история не заканчивается, сэр. Этот пес разбил окно наверху, высунулся из него и начал кромсать мечом нашу вывеску. — Хозяин откашлялся и сплюнул на пол. — Именно тот тип, что на портрете. Если негодяй еще раз здесь покажется, то его вынесут отсюда в гробу!
Николас ощутил прилив сочувствия и волнения. Да, жаль еще одну избитую девушку, но радовало то, что удалось напасть на след.
Анна Хендрик сидела в кресле и шила при свете большой свечи. Игла спокойно двигалась вверх-вниз. Она не остановилась ни на секунду, когда открылась входная дверь и вернулся жилец. Анна не повернула головы, полностью сосредоточившись на работе, правда, теперь иголка вонзалась в ткань с явным ожесточением.
Николас Брейсвелл недоумевал. Обычно его ждали теплая улыбка и ласковое приветствие, но на этот раз Анна даже не поинтересовалась, как он провел день.
— К тебе пришли, — сухо сообщила она.
— Так поздно?
— Да, молодая женщина настаивала, что ей непременно надо с тобой увидеться.
— Женщина? — удивленно переспросил Николас. — Она представилась?
— Нет, — резко ответила Анна. — И не объяснила, по какому делу пришла. Только сказала, что по личному. Я проводила ее к тебе в комнату. — И, когда Николас подошел к Анне, чтобы помириться, ее голос стал еще резче: — Не заставляй гостью ждать.
Николас махнул рукой и поднялся к себе. Молодая женщина вскочила с кресла и кинулась к нему.
— Николас Брейсвелл?
— Да, чем обязан?
— Слава Богу, я вас нашла!
Женщина с жаром стиснула его руки, ее голубые глаза наполнились слезами; судя по всему, она плакала сутки напролет. Незнакомка была маленького роста, опрятная, симпатичная, на вид не старше двадцати, в простеньком платьице, выглядывающем из-под невзрачной накидки. Николас сразу понял, что девушка из деревни. Теперь понятно, почему Анна так нервничает: гостья носила ребенка под сердцем, и Анна Хендрик решила, что отец — Николас.
Суфлер усадил гостью в кресло, а сам присел на корточки рядом.
— Кто вы? — спросил он.
— Сьюзен Фаулер.
— Фаулер?.. Но вы ведь ему не дочь?
— Нет, — обиженно ответила девушка. — Уилл был моим мужем.
И снова по румяным щекам потекли слезы.
— Простите. Я понятия не имел, что он был женат.
— Почти два года.
— Но почему Уилл ничего не рассказывал о вас?
— Он решил, что так будет лучше, — прошептала она. — Уилл считал, что театральный мир живет по своим правилам. Хотел, чтобы у него было укромное местечко, где можно скрыться ото всех.
Николас разделял подобное стремление, но все равно не мог представить эту молодую привлекательную женщину рядом с грубоватым и прямым Уиллом Фаулером. В ней чувствовалась какая-то наивная открытость, которая едва ли могла привлечь актера. Как и многие его коллеги, он предпочитал развлекаться с более приземленными созданиями.
— Где вы живете? — спросил Николас.
— В Сент-Албанс. С родителями.
— Два года, говорите?
Теперь все понятно. Два года назад труппа гастролировала по Хардфорширу и дала пару представлений в загородной резиденции лорда Уэстфилда в Сент-Албанс. Вероятно, там и начался роман, который затем перерос в брак.
Николаса терзало чувство вины. Они проводили Уилла Фаулера в последний путь, даже не подозревая о существовании этой беспомощной женщины.
— Как вы узнали? — поинтересовался Николас.
— Я почувствовала, что что-то случилось. Уилл никогда не пропадал так надолго.
— Когда вы приехали в Лондон?
— Сегодня. Уилл рассказывал мне о «Голове королевы».
— Вы там побывали?
— Да, и хозяин сказал мне.
Николас пришел в ужас. Из всех, кто мог бы сообщить юной ранимой жене о смерти мужа, Александр Марвуд был наихудшей кандидатурой. Он мог любую, даже хорошую новость преподнести как несчастье. А уж если предстоит поведать о подлинной трагедии, тут Марвуд в своей стихии. От боли и смущения Николас обнял Сьюзен. Он принимал вину на себя. Девушка почувствовала это и тихонько сжала его руки.
— Вы же не знали.
— Мы думали, что у Уилла не осталось родных.
— А нас будет двое в сентябре.
Николас снова присел на корточки. Сьюзен хотела услышать подробный рассказ о гибели ее супруга; ей сказали, что Николас лучше других осведомлен об ужасных обстоятельствах этого происшествия. Николас постарался не вдаваться в детали, опуская некоторые факты и подчеркивая, что Уилл Фаулер пал случайной жертвой опасного и жестокого злодея. Она слушала с удивительным спокойствием, но, когда Николас закончил свой рассказ, без чувств упала ему на руки. Суфлер поднял ее и положил на кровать, развязав завязки на шее и ослабив воротник, затем налил из кувшина, стоявшего на столе, воды в чашку и смочил несчастной лоб. Когда Сьюзен пошевелилась, Николас дал ей попить. Она пришла в себя.
— Прошу извинить меня, сэр.
— Ничего. Сейчас для вас настали трудные времена.
— Мне так не хватает Уилла. А тот человек… в таверне…
— Мы его найдем, — пообещал Николас.
Когда Сьюзен Фаулер почувствовала в себе силы сесть, он подложил ей под спину подушку. Теперь, когда ее тайна была раскрыта, Сьюзен хотелось выговориться, что она и сделала. Николас оценил то, что молодая женщина доверила ему свой секрет. Трогательная история. Роман стареющего актера и юной деревенской девушки начался со случайной встречи в Сент-Албанс.
Уилл Фаулер, каким он предстал в рассказе Сьюзен, отличался от Уилла, которого знал Николас. Вдова описывала его как человека доброго, кроткого и чуткого. Ни слова о взрывном характере, в конце концов ставшем причиной его гибели. Сьюзен вышла замуж за образцового Уилла. И хотя они провели вместе не так много времени, это был счастливый брак.
Николаса ждал еще один сюрприз.
— Мы венчались в деревенской церкви. Уилл говорил, что это испытание веры.
— Брак — это всегда испытание веры.
— Вы не поняли. Уилл поклялся, что никогда не переступит порог протестантской церкви. Он же был католиком.
Николас отшатнулся, как от удара. Человек, которого он, казалось, знал как самого себя, представал перед ним совершенно в ином свете. Уилл всегда относился к вопросам религии с веселым безразличием. Набожность не особенно сочеталась с разгульной жизнью свободного актера.
— Он отказался от своей веры, — с гордостью продолжила Сьюзен. — Ради меня.
— И давно… он был католиком?
— Да, много лет. Он был очень набожным. Он показывал мне свою Библию и распятие.
На смену удивлению пришла задумчивость. Николас размышлял о том, что, возможно, взрывной темперамент актера был своего рода маской, стеной, за которой он прятался, чтобы никого не подпускать слишком близко. Если Уилл так умело скрыл свое вероисповедание и женитьбу, то у него, возможно, были и другие секреты.
Сьюзен Фаулер очень утомилась. Потрясение отняло у молодой женщины все силы, и у нее буквально
