мой менеджер. На территории объекта действуют только мои приказы.
— Никто с этим не спорит, господин Шефнер.
— Хорошо, не буду вас отвлекать от дел. Шефнер вернулся в машину «Мерседес» развернулся и поехал в сторону шоссе.
Гаврилюк смотрел ему вслед и усмехался.
8. Незаметный воробушек
Удовлетворенный Сидор слез с Валюхи и повалился набок.
— Ну и трахаться ты здорова, баба. От тебя оторваться невозможно.
— А почему нет, когда рядом такой мужик. Мне с тобой хорошо.
— Оставайся у меня жить. Валька. Все для тебя сделаю.
— Не получится, Сидорчик. У меня родители старенькие, им помогать надо, кормить, лечить, ухаживать, деньги зарабатывать.
— В гостиничных номерах?
— Там, где больше платят. А что с охранника возьмешь? Тебе меня на халявину Колька дал на неделю, за что с меня долги списал. Вот и все расчеты.
Она встала с кровати и накинула халатик.
— Да, о деньгах-то я никогда и не думал, — проворчал Сидор. — Всю жизнь на всем готовом прожил. Но кто знал, что встречу такую, как ты. Налей-ка мне стакан.
Стакан стоял на столе уже полный, и Валя не забыла вылить в него пузырек с прозрачной жидкостью, оставленный Николаем. Она подцепила грибок на вилку, взяла стакан и подала его любовнику. Тот опрокинул содержимое в глотку, и водка проскочила в желудок без глотков. Сунув в рот гриб, он его немного пожевал, и выплюнул.
— Что за гадость!
Лицо его начало краснеть, он открыл рот, пытаясь вздохнуть, приподнялся, но тут же упал на кровать и застыл.
Валя равнодушно взирала на происходившее. Когда клиент отключился, она переоделась и вышла в коридор.
Спустившись на второй этаж, Валя заглянула в одну из комнат, где сидели трое крепких парней.
— Кто меня вывезет из зоны, мальчики?
— Ты Валентина? — спросил один из них.
— Она самая. Можно подумать, у вас здесь гарем.
— Идем, я отвезу, — сказал один из парней и встал. Они сели в дежурный «УАЗик», и девушку доставили к первому посту. Там ее поджидала другая машина. Она пересела в «волгу» и глянула на часы на приборной панели. Половина девятого. Времени у нее хватало, она действовала с опережением графика.
— Все в порядке? — спросил шофер.
— А иначе и быть не может. Если ноты расписаны, то по ним и играть следует, тогда и музыка звучать будет. А у любителей импровизации только шум получается.
— Ну да, ты же у нас консерваторию окончила.
— Не то что некоторые. Поехали на базу, хватит травить.
Дорога до так называемой базы заняла около двух часов. Это была огромная ферма, где в парниках выращивались овощи, обеспечивающие всю Смоленскую область в течение зимы. За фермой раскинулись орошаемые поля с привозной землей, тут даже имелось несколько самолетов — два так называемых кукурузника для орошения полей и «Ил-18», древняя, по нашим временам, машина, выкрашенная в зеленый цвет, с красными звёздами на крыльях и белым парашютом на хвосте. Боковая дверь в самолете отсутствовала. Когда-то эта машина стояла в боевом ряду на аэродроме в десантных войсках и на ней отрабатывали технику прыжков с парашютами молодые бойцы. После расформирования десантной дивизии старую технику начали списывать и не потому, что вышла из строя, а стала не по карману. Приватизация докатилась и до армии, и нашелся один предприимчивый бизнесмен, который купил старый «Ил» для своей фермы, используя самолет для доставки овощей, фруктов, саженцев и прочего, сделав из него летающий грузовик. И был этим покупателем овощной король округа господин Князев Альберт Григорьевич. Кто он на самом деле, понять было трудно. У него и банк свой был, и торговые фирмы в области. Темная личность. Он привел самолет в надлежащий вид, зарегистрировал, нанял летчика и вошел со своим графиком полетов в навигационную систему авиационных перевозок. Так что зрелую продукцию господин Князев доставлял заказчикам воздушным путем, если, конечно, у заказчиков имелись условия для посадки и взлета.
Альберт Григорьевич лично встретил Валю у подъезда двухэтажного офиса. Девушка вышла из машины и чмокнула солидного мужчину в щеку.
— Привет, Альбертик. Будто сто лет тебя не видела. Какой же кошмар мне пришлось пережить! Там не люди, а скот безмозглый, и условия у них хуже, чем в коровниках. Только и мечтала о хорошей ванне с душистой пеной.
— Ванна готова. Какие проблемы, можешь отдыхать.
Они вошли в здание и поднялись на второй этаж, где располагалась квартира бизнесмена.
Здесь имелось все для комфортной, беззаботной жизни.
— Что там Николаша, весь в трудах, бедняга?
— Ему непросто, кругом враги, — девушка села в кресло и взяла сигарету. — График может быть нарушен, Альбертик. Николаша даст знать, когда вылетать. Кроме летчика просит только троих грузчиков. Груз тяжелый, лишних людей в воздух поднимать незачем.
— С оружием, надеюсь?
— Тут уж как водится. Пусть все сидят наготове, сигнал может поступить в любую минуту, и машину тут же надо поднимать в воздух.
— Лету тут двадцать минут. Баки полные. Он о посадке позаботился?
— Три костра на месте касания шасси с почвой, а дальше по лунной дорожке. Потом рулежка и назад. Груз потянут тракторы, а это — время, так что пилоту придется покататься по котловану в обе стороны.
— А сигнал отбоя?
— При срыве он запалит четвертый костер, тогда самолет уходит на базу, и включим запасной вариант.
— Надеюсь, срывов не будет.
— Один момент учесть надо — неизвестно, кто к нему примажется. Он сам этого не может предугадать, так что придется обеспечить достойную встречу здесь, на базе. Нужно выждать момент, когда все тихо сойдут и начнут разгрузку.
— Об этом он мог бы меня не предупреждать.
— Тогда все. Я пошла в ванну смывать с себя нечистоты черных сновидений.
Князев нажал кнопку селектора на столе и скомандовал:
— Готовность номер один. Снять с самолета бригаду и оставить троих. Оружие убрать за подшивку. Пилота — в кабину. Пойдет на малой высоте. Отбой.
9. Чем дальше в лес, тем больше дров
Ни Харченко ни Толстиков своей жизнью попусту рисковать не собирались. Идти к трем соснам в конец карьера верхней дорожкой вдоль опушки, да еще в темное время суток, было бы непростительной глупостью. По котловану, и то приходилось идти с оглядкой, хотя ровная поверхность песочного цвета хорошо освещалась луной.
Вся надежда возлагалась на сапоги, под которыми поверх портянок были прикреплены специальные обручи из жести. Но кобра может ударить выше колена, а дрофа упасть на голову сверху. Отделаться от страха не так просто, но они привыкли выполнять приказы, а не обсуждать их. Добравшись до выдолбленных ступеней, оба охранника поднялись из котлована на опушку и осветили фонарем округу.
— И где здесь спрячешься? Деревья растут в полутора метрах от края, а мне углубляться в эту черноту как-то не с руки.
— Но здесь же тоже стоять, как овечки, нельзя, — ответил Толстиков.
— Уж лучше по рабам из пулемета строчить, чем выжидать хануриков на змеиной куче.
— Давай отойдем в сторону, засядем на краю обрыва, чтобы хоть одна сторона оставалась безопасной. Я возьму на мушку лестницу, а ты шугай палкой по траве, отпугивай червяков. На этих лохов мне одной
