— Так, в начале сентября. Он пришел на работу и сказал, что какие-то мальчишки в окно залезли. Теплую одежду унесли, еду и новые ботинки.
— Воры?
— Какие воры! Дорогая техника осталась на месте, а сгущенку утащили. Ребятня!
— Доктор носил сорок третий размер. Какой размер носил Феликс?
— Тот же, но он ходил в кроссовках. Он занимался спортом, по утрам бегал трусцой и шел на работу, а там переодевался.
— В день смерти доктора Кмитта вы забыли ключи дома. А какой смысл вам вынимать их из сумочки? Или они на одной связки с ключами от квартиры?
— Нет, вообще-то я их никогда не вынимала. Случайно получилось. Никто не мог их вынуть, кроме меня.
— Не уверен. В тот день Феликс ушел раньше вас?
— Он уходит в восемь утра и уже не возвращается. А я перед работой заношу к нему в потрошиловку... извините, в морг термос с кофе и бутерброды.
— Вы его застали на месте в тот день?
— Нет, он куда-то отлучился.
— А по пути не встретили?
— Я немного близорукая, но очки не ношу. Тогда, если помните, был карантин у нас в больнице. Все ходили в масках.
— Вы сказали, что Феликс куда-то отлучился. Может быть, он делал очередное вскрытие?
— Исключено. Он не начинает работу, пока не ознакомится с историей болезни или протоколом. Он ищет там, где заложена вероятная причина смерти. Нет смысла потрошить весь труп от головы до ног.
— Спасибо, Таня. Мы вас временно задержим. Для вашей пользы. Это не арест, это предосторожность. Здесь вы в безопасности.
— Но мне ничего не грозит.
— Когда мы найдем вашего ухажера, я буду в этом уверен.
— В чем его подозревают?
— Его подозревают в убийстве.
На смену секретарше в кабинет зашли двое милиционеров с чемоданом и водрузили его на стол.
— Что это? — спросил Трифонов.
— То, что лежало в камере хранения. Можете вскрывать, никакой бомбы или взрывчатки там нет. Расчлененных трупов тоже.
— Похоже на клад, который нашел на чердаке садовник, — сказал майор Дмитриев. — Там на пыльном полу в нише остались четыре вмятины от обитых жестью уголков.
Поверхностный осмотр содержания ни у кого не вызвал интереса. Груда фотографий, старая магнитная лента на катушках, общие тетради и пожелтевшие листы бумаги, сколотые скрепками.
— Ерунда какая-то, — удивился Куприянов.
— Роман Ветрова в документах, — щуря глаза, обронил Сычев.
В ту минуту его никто не понял.
5
Засада была устроена со всеми предосторожностями. Подъездные дороги перекрывались по команде, как только состоится ожидаемая встреча. Капкан должен был захлопнуться. Зеленый мыс оцепили со всех сторон. Проводники с собаками залегли в трехстах метрах от ротонды. Кустарник был слишком низким, и приходилось лежать, прижавшись к земле. Позицию занимали ночью, чтобы с рассветом никто не мог заметить лишних движений.
Вверх по холму росли высокие сосны, у подножия раскинулся дикий пляж, а чуть левее, в километре, располагался небольшой поселок. Белая 'девятка' стояла на битой, обсыпавшейся дороге, которой долгие годы не пользовались. Холм возвышался на пару километров над уровнем залива и имел пологую форму. Машина стояла где-то посередине. Человек, пригнавший ее сюда, был незаурядным водителем, это признавали все. Но всем также было ясно, что автомобиль попал в назначенное место раньше, чем Сироткин получил письмо от Вики. На самой вершине утеса возвышался старый, наполовину разрушенный монастырь.
Трифонов и Куприянов находились от 'девятки' ближе всех. Их разделяло не больше пятидесяти метров, дальше росли колючки и бурелом, и скрыться от зоркого глаза не представлялось возможным.
— Что говорят ребята? — спросил Трифонов, едва шевеля губами.
— Они побывали здесь сразу после получения письма от медсестры. Машина заправлена бензином до отказа. Ключи в зажигании. На переднем сиденье лежит трубка мобильного телефона. Похоже, ему будут давать инструкции, и он все же воспользуется машиной. Другое дело, сможет ли. Тут нужен ас.
— А не взлетит он на воздух, как только включит мотор?
— Проверяли. Чисто.
— И все же я не уверен, что он воспользуется телефоном. За двое суток батарейки уже сели.
— Нет, это надежный телефон, зарегистрирован на Ветрова. У банкира четыре таких с разными номерами. Куда столько?
— Если так, то наша облава ничего не даст. Парень сядет и уедет.
— Все дороги перекрыты. Каждая тропинка под контролем.
— Вот-вот. Когда в Питере ловили похитителей детей, они тоже так думали. Из двенадцати случаев никого не поймали. Очень похожая ситуация на нашу.
— Честно говоря, я тоже не верю, что Вика придет на это свидание. Ну а теперь на контроль. Если дело дойдет до инструкций, то мы их тоже услышим и сможем принять необходимые меры. У нас на дороге заряжена такая же белая 'девятка', с теми же номерами. По маршруту поедет наш человек. А художника мы замкнем при выезде на шоссе, если только он здесь не застрянет.
— Умная ты голова, Куприянов. Все предусмотрел, даже не интересно.
— На этот раз убийца от нас не уйдет, Александр Иванович.
— Цыплят по осени считают.
— Я уверен. План всем отделом отрабатывали.
— Одна голова хорошо, а две лучше.
Где-то вдалеке послышался рокот моторной лодки. На заливе стоял густой туман. Берег проглядывался с трудом. Вскоре появились слабые очертания катера, мотор заглох, и нос судна вонзился в песок.
— Ах вот как он решил сюда добраться, — проворчал Трифонов и взял в руки бинокль.
Илья Сироткин спрыгнул на берег, огляделся по сторонам и начал медленное восхождение по извилистой тропинке вверх. Не одна пара глаз, вооруженных оптикой, не отрывалась от мужчины в белом плаще со спортивной сумкой, перекинутой через плечо.
— Я чувствую себя идиотом, — сказал Куприянов. — Целую армию зарядили в кусты, чтобы наблюдать за одним хлюпиком. А он идет и в ус не дует.
— Ровно десять, — буркнул Трифонов. — Сейчас все решится. Верил бы в Бога, перекрестился бы.
Капитан вынул рацию, нажал на кнопку и прошептал в микрофон:
— Внимание. Объект подходит к машине... Стоит, озирается...Черт! Зазвонит или нет...
Телефон не зазвонил. Тишину разорвал выстрел. Второй, третий. Художник упал после первого, вторая пуля разбила ветровое стекло машины. Третья ушла в никуда.
— Откуда стреляли? — крикнул Трифонов.
— С холма, от сосен.
— Сигнал!
Куприянов дал команду.
— Вперед, ребята! Брать живым. Всем машинам блокировать дороги. Первый, пятый, шестой,
