Глава пятая
1
Телефон зазвонил в половине первого ночи. Трифонов поднял трубку и, не включая света, буркнул:
— Слушаю.
— Александр Ваныч, Куприянов беспокоит. На шоссе возле побережья обнаружен труп Ветрова. Машина за вами вышла. Бригада уже на месте.
Трифонов выругался и сбросил с себя одеяло.
— Эх, Сычев, Сычев! Где же твоя теория? Проморгали. Круг замкнулся.
Несколько секунд он сидел на кровати, затем включил настольную лампу и резко встал. Он собрался быстро и тихо, стараясь не разбудить старого друга. Машина подъехала через десять минут, а спустя двадцать он уже находился на месте происшествия.
'Мерседес' Ветрова стоял у обочины на шоссе. Тут же стояла машина 'скорой помощи' и две милицейские. Фары освещали всю площадку, на которой работали эксперты. По другую сторону в одиночестве стоял автомобиль Эдуарда Чайки. Директор 'Феникса' сидел на заднем сиденье и курил.
Трифонов прошел через оцепление и приблизился к 'мерседесу', возле которого копошился медэксперт и майор Дмитриев.
— Глупая смерть, — сказал врач. — Проклятие рода Ветровых все еще не находит своего завершения. И все это в течение двух месяцев.
Трифонов заглянул в салон машины. Мертвец сидел за рулем. Вместо головы месиво, стекла, сиденья, пол были покрыты кровью и тканями головного мозга.
— Когда это произошло, Прохор Петрович?
Врач ответил с уверенностью:
— Два часа назад.
Подошедший Куприянов добавил:
— Сосед возвращался домой около половины двенадцатого и заметил машину. Свет в салоне горел. Правая передняя дверца была открыта.
— Художник?
— Он самый. Приехал домой и тут же позвонил нам.
— Жене Ветрова сообщили?
— Здесь она. Сидит в 'скорой помощи'. Ее корвалолом откачивают. Чайка тоже приехал.
— Вижу. Кто его вызвал?
— Я позвонил. Хотел убедиться, что он на месте. Застал его в кабинете. Ему добираться не меньше сорока минут. Я засекал время.
— Соображаешь.
Трифонов скрипнул зубами и направился к 'рафику' с красным крестом.
Дмитриев нагнал его на полпути. Трифонов остановился.
— Из чего его шарахнули?
— На земле, возле открытой дверцы, найдены две металлические гильзы двенадцатого калибра. Обшивка сиденья, подлокотники и панель приборов усеяны картечью. Били в упор, из двух стволов прямо в голову.
— Судя по всему, Ветров сам остановил машину и подкатил к обочине. Убийца открыл дверцу и вместо приветствия открыл пальбу.
— Похоже на правду.
— Но он же не таксист, попутчиков собирать на дороге не будет. Стрелял кто-то свой и этот свой знал, когда Максим появится на дороге. Не будет человек без толку разгуливать по шоссе с ружьем в руках. Так, майор?
— Согласен. Нужно все ружья Ветрова на экспертизу отправить.
— Хорошая мысль. Отправь на виллу ребят, пусть опишут все оружие и боеприпасы. Хозяин погиб, и мы можем конфисковать коллекцию. Действуй.
Трифонов зашел в салон машины. Вика сидела на носилках и плакала. Воздух пропитался ментолом. Рядом сидел санитар. Увидев Трифонова, мужчина вышел.
— Кто вас сюда вызвал, Виктория Юрьевна? Возьмите себя в руки и постарайтесь ответить на мои вопросы. Я не верю, что смерть новоиспеченного мужа вас удивила. Пора привыкнуть к похоронам.
— Я готовила ужин... Ждала Максима... Он позвонил мне из города в девять вечера и сказал, что скоро будет. Жду-жду, а его нет и нет. Тут Илья звонит. Несчастье, говорит, Максим погиб. Его машина в полутора километрах от дома стоит. На шоссе. Тут я уже ничего не соображала. Бросила трубку и побежала бегом... А когда я его увидела...
Женщина вновь зарыдала.
— В котором часу позвонил Сироткин?
— В пятнадцать минут двенадцатого.
— Вы смотрели на часы?
— В десять часов звонили из Москвы, междугородняя. Какой-то мужчина просил к телефону Максима Данилыча. Я ответила, что он должен скоро приехать. Через полчаса он вновь перезвонил. Я сказала, его еще нет. Ровно в одиннадцать он сделал третью попытку. Не успела я отойти от аппарата, как позвонил Илья.
— Кто, кроме вас, находился в доме?
— Никого. Пока мы были в отпуске, Недда от нас ушла. На столе лежала записка: 'Мне здесь делать нечего!' Ключи, деньги, что ей оставил муж перед отъездом, лежали рядом. Калитку она захлопнула, но дом оставался открытым. Так что мы остались вдвоем.
— Вас кто-то навещал?
— Нет. Мы приехала три дня назад, и все эти дни Максим проводил в городе, улаживал дела с какой-то фирмой. На работу ему еще не скоро выходить. Пару раз я видела почтальона, и один раз заглядывал Илья. Интересовался новыми партнерами в преферанс.
— Вы по любви вышли замуж?
— Нет. О любви речи не было. Я его глубоко уважала. И мне его по-человечески жаль. Добрый, умный, но несчастный человек. Я хотела ему добра.
— Значит, по расчету?
— Тут нет ничего зазорного. Когда женщине делает предложение такой человек, то редко кто отказывается.
— Мужчина, звонивший из Москвы, представился?
— Нет. Он меня не интересовал. Я нервничала и все думала, что звонит Максим, а это все тот же тип покоя не давал.
— Хорошо. Вас отправят домой, и вы должны находиться там до тех пор, пока мы не закончим следствие. Хватит с нас покойников. В доме придется сделать обыск.
— Я начала заниматься ремонтом. По собственной инициативе. Хочу поменять обои, интерьер. Мне хотелось сменить обстановку, чтобы она не так давила на мужа. Он очень занят, а я не могу сидеть без дела.
— Теперь у вас для этого много времени.
Трифонов вышел из 'рафика' и направился к машине Эдуарда Чайки. Тот продолжал курить, устроившись на заднем сиденье.
