вести открытый и честный бизнес. Яна прямая наследница своего отца и заберет наличные себе. Я еще не докатился до такой низости, чтобы обдирать сопливых девчонок.
— Вы же знаете, Роман Яковлевич, что Яна арестована и ей предъявляют обвинение во всех смертных грехах. Я не верю, что девушка выпутается.
— Руководить игорным бизнесом может только оптимист. Такой, как я. С сегодняшнего дня ты тоже станешь оптимистом. Уверен, с девушки в ближайшее время снимут все обвинения и она подпишет приложение к договору на правах наследницы. Кажется, нам большего и не нужно.
— Завещание вступит в силу через полгода. Счета заморожены.
— Не имеет значения. Деньги у меня есть. Бизнес должен набирать силу, а не киснуть и загнивать. Я думаю, девочке хватит семи миллионов на шпильки и помаду. К завтрашнему дню подготовишь мне бизнес- план. Рулетка должна крутиться круглые сутки!
Князь встал и направился к выходу. Громилы распахнули перед ним двери.
— Вы уверены, что Яну освободят? — спросил вдогонку Лунин.
— Ее делом занимается мой консельери, а я доверяю этому парню на все сто! — не оборачиваясь, бросил Князь.
Яна и Егор, обнаженные, катались по медвежьей шкуре на старой бабушкиной даче. Девушка шептала нежные слова, которые никогда раньше не произносила. Она удивилась собственной нежности, ей очень нравилось ласкать Егора. Значит, это и есть любовь? Какая она счастливая. Бог подарил ей такое сильное чувство, она попала в рай при жизни. Только бы не расплескать, не потерять, не утратить. Нет! Она готова драться за свою любовь до конца. Без нее нет смысла жить на земле. Она еще крепче обняла Егора и почувствовала боль. Рай кончился. Все исчезло. Яна лежала на нарах и обнимала подушку, ее в бок толкали каким-то острым предметом.
— Вставая, красотуля. На выход. Тебя требуют на допрос.
В камере было темно. Она слышала хриплый мужской голос и видела черный контур в фуражке.
— Допрос? Ночью? — спросила Яна.
— У тебя круглые сутки ночь. Сейчас вечер. Рабочий день еще не кончился. Вставай. Накинь куртку, через двор пойдем. На улице холодно.
Яна встала и оделась. Она уже все поняла, но не думала, что это произойдет так скоро.
Надзиратель завел девушке руки за спину и надел на запястья наручники.
— Снимите. Я никуда не убегу.
— Такие порядки. Иди.
Ее вывели в полутемный коридор. Надзиратель не стал запирать камеру и толкнул арестованную в спину. Она помнила, как ее сюда приводили. Сейчас они шли в противоположную сторону. Здесь располагались всего четыре камеры, и Яна, просидев в одной из них сутки, ни разу не слышала лязга замков и даже разговоров. Кроме нее никто здесь не сидел. В подвале были и другие двери, где висели таблички «бойлерная», «щитовая», и несколько железных дверей без надписей.
Они вышли на лестничную площадку и поднялись вверх на один пролет. Охранник открыл еще одну дверь, и они очутились во дворе, но с другой стороны здания. Двор управления напоминал колодец, там были ворота, охраняемый КПП и бюро пропусков, здесь она увидела детскую игровую площадку с каруселями.
Надзиратель взял ее за локоть и, сильно сжав руку, повел вдоль тротуара, где стояли машины жильцов. Как все до примитивности просто. Они заранее знали, что ее посадят именно сюда. Пока не предъявлено обвинение, задержанных не переводят в СИЗО. По расчетам Егора, похитители могли ее перехватить только в момент транспортировки из Управления в СИЗО. Если и Вербицкий придерживается того же мнения, то сейчас контроль за ней потерян.
Они остановились. Надзиратель осмотрелся по сторонам и открыл дверцу машины «скорой помощи». Белый фургон с погашенными фарами стоял у обочины.
Толчок в спину, кто-то подхватил падающую девушку, сильные руки затащили ее в салон фургона. Дверца захлопнулась, заурчал мотор, машина тронулась с места.
Яну приподняли и посадили на сиденье. «Скорая помощь» выехала на улицу. Жизнь в городе шла полным ходом. От ярких реклам магазинов и ресторанов в салоне стало светло. Яна увидела Диму Коршунова, бармена из «Вирджинии». За перегородкой, отделяющей кабину от салона, на месте шофера сидела Вера, секретарша ее отца, скромная с виду птичка, с томными глазками, она вела машину. Яна ее не сразу узнала в парике блондинки и усмехнулась:
— Господи! Она даже прическу сделала, как у меня.
— Ну не только прическу, — тихо сказал бармен. — При должном антураже ее от тебя не отличить.
Машина неслась как угорелая, включая сирену на светофорах, нигде не притормаживая. Даже если Вербицкий знает о случившемся, он не может следить за ними скрытно, ему тоже придется включить сирену, а выдавать себя еще рано. Он предвидел похожий план и потому они с Яной определили точку, где можно устраивать облаву.
Яна посмотрела в задние окна фургона. Их никто не преследовал. «Скорая», делая крутые виражи, виляла по закоулкам. Хитрость задумки Яны строилась на бесхитростности. Зачем рисковать, находясь в руках убийц? У девушки имелся единственный, но очень важный козырь — куда она скажет, туда они и поедут. Обманывать преступников не имело смысла, если они видели книгу Эдгара По, раскрытую на нужной странице. Если это они стреляли по лодке, когда она с Егором плыла по реке, то и «дом епископа» для них уже не секрет. Чего у них нет? У них нет телескопа с нужными разметками. Но они знают ориентир. С мыса виден только другой берег реки, и тайник может находиться только там. Здесь их не обманешь. И не нужно. Ей должны поверить, это усыпит их бдительность. Лодкой никто пользоваться не будет, на другой берег можно попасть, переехав на машине через мост. Вот там, на мосту, их ждет Вербицкий со своей командой. Им дадут въехать на мост и тут же блокируют с двух сторон. На случай если кто-то попытается спрыгнуть с моста, их встретят катера береговой охраны. Учтены все детали. Капкан обязан захлопнуться.
«Скорая» прорывалась к южным воротам города. Они взяли правильное направление и сейчас в ее услугах не нуждались. До бабушкиной дачи доедут без указки, а дальше тупик.
— И что вы потом будете со мной делать? Шлепнете? — тихо спросила Яна.
— Глупости. Ты поедешь с нами в Африку, Яночка. ТвОю долю никто не собирается присваивать. Алмазы разделят на пять частей. Ты получишь две. За мать и отца. Мы не жадные. Коллекция уникальна. Одного алмаза хватит, чтобы прожить безбедно остаток жизни.
— Боитесь, что карта отца тоже окажется кодированной?
— Не имеет значения. Ты чем-то недовольна? Тебя вытащили из петли. Хочешь, высажу из машины? И что дальше? Суд, а потом решетка до конца дней. Один-два эпизода с тебя еще могут списать, но обвинений столько, что не отмоешься до конца жизни. Я же предлагаю тебе свободу и гору денег размером с пирамиду Хеопса.
— Выбор очевиден, — сказала Яна. — Только как вы меня вывезете из страны? Я опасная преступница, и меня тут же объявят в розыск. Перекроют все лазейки.
— Мы живем в стране бюрократов. Твой побег будет обнаружен только утром. На то, чтобы тебя объявить в федеральный розыск, уйдет день, а то и два. Про международный розыск я вообще молчу. У следствия должны быть неопровержимые доказательства твоей вины, а тебе до сих пор не предъявили официального обвинения. Ты не давала признательных показаний, ты задержана по подозрению. Твое исчезновение из камеры нельзя расценивать как побег. Ты не согласилась с доводами следствия и ушла. У прокуратуры нет санкции на твой арест. Мы можем подбросить следствию улики, которые окончательно собьют их с толка. Если, конечно, ты согласишься на мое предложение.
— И все же ты не ответил на мой вопрос, Дмитрий. Как я попаду в Африку?
Он достал из кармана загранпаспорт и путевку. Включил свет в салоне и пролистал паспорт перед лицом девушки, а потом показал авиабилет «Москва — Каир».
— Паспорт принадлежит Вере.
— Но в нем твоя фотография. Самолет вылетает завтра вечером из Домодедово. В Москве мы будем
