мышь. И попал он сюда живым. В него стреляли на дороге. Кровь, стреляная гильза, следы машин у обочины. Тут целая компания побывала.
— На первый вопрос я вам отвечу. Лейтенант из оцепления признал труп. Его вез подполковник ФСБ с удостоверением Лубянки. Ну, он и не стал проверять документы второго. Номера машины лейтенант не запомнил. Впрочем, и смысла в этом нет. «Москвич» стоит в трех километрах отсюда у конюшен. В том месте трагедия нашла свое завершение. Поезжайте посмотрите сами. Там сейчас ФСБ работает.
Трифонов поднялся на дорогу и сел в машину, где его поджидал Куприянов.
— Поехали к конюшням, — приказал шоферу Трифонов.
— Что скажете, Алексан Ваныч?
— Опять этот тип проявился. На этот раз с удостоверением подполковника ФСБ.
— Какой?
— Тот, что в Уфе в Ткаченко стрелял. Гильза от «беретты» девятого калибра. Оружие редкое, и на совпадения я не уповаю. Мало того, этот ребус мне не по зубам. Сначала он их спасает, на мост выводит, а потом убивает. Где же логика?
— Но если это подполковник ФСБ, то, возможно, он выполнял предписания Ершова. Тот с радостью избавился бы от террористов. А если агенту Ершова удалось нагнать беглецов и внедриться к ним в доверие?
— Я мог бы в это поверить, но почему агент Ершова, имея задание уничтожить террористов, не сделал этого в Уфе, тогда бы мы нашли три гильзы от «беретты» в гостинице «Октябрьская» вместе с трупами печально известного семейства. А он до сих пор с ними в бирюльки играет. Тут игра куда тоньше наших с вами целей. Боюсь, слишком много охотников нашлось на золотые слитки, а не на наших беглецов. Прямо Клондайк.
Машина подъехала к конюшням. Тут работали только люди в штатском. Полковник вышел из автомобиля и тут же встретил отпор:
— Извините, но сюда нельзя.
Трифонов предъявил свое удостоверение.
— Виноват, товарищ полковник, но…
— Оставьте его, капитан.
Трифонов увидел приближавшегося к ним высокого статного мужчину в плаще. Он не сразу его узнал.
— А, Олег Петрович! Рад вновь вас увидеть. Значит, шагаем в ногу.
— Сожалею, Александр Иваныч, но наши ноги плохо ходят. Слишком отстают от событий.
— Тут я с вами согласен. Враг хитер, умен, коварен, а мы поодиночке на луну тявкаем. Что тут у вас?
— Четыре трупа работников столичной ФСБ, из спецподразделения. От троих осталось только месиво. Лошади затоптали. Личности установлены по удостоверениям. Четвертый убит из пистолета «беретта». Так же, как Чайка на шоссе. Это все, что я могу вам сказать, Александр Иваныч. Нарисовать даже приблизительно картину происшествия я не в состоянии.
Виноградов пожал плечами.
— Столичная ФСБ тоже занимается поисками золота?
— Насколько мне известно, Москва не принимала участия в нашей схеме. Но не знать о нашей операции они не могли. Так или иначе, все отчеты отправляются в итоге на Лубянку. Что касается поисков террористов, то тут Москва играла главную роль. Ершов лично подчиняется руководству Лубянки. Но составить даже приблизительную схему я не смогу.
— Спасибо и на этом, Олег Петрович. Могу и вам подбросить кое-какую информацию, гильзы от «беретты» найдены и в Уфе. Подумайте сами, кто может быть владельцем редкого оружия. Личность неординарная. Убрать четырех офицеров спецподразделения заурядному бандиту не под силу.
— Вы читаете мои мысли.
Трифонов пожал Виноградову руку и направился к машине.
Они ждали его более четырех часов. В их положении это время превращалось в недели, месяцы и даже годы. Каждый случайный прохожий вызывал дрожь в теле, стук проезжавшего мимо парка трамвая заставлял вздрагивать. Они теряли надежду, но главное — хладнокровие, а это значит, утрачены острота мышления, виртуозность и неординарность, которыми они всегда гордились.
— Он уже не придет, — обреченно заявил Эдуард.
— Куда ему деваться! Его интересуют только деньги. Ходить по лезвию бритвы — его профессия. Умар получает допинг от риска, как наркоман.
— Любому риску есть предел. И не так много ты ему можешь дать. По сути, у тебя и нет ничего. Хочешь предложить ему себя? Зря стараешься. Почаще смотри в зеркало. Ты превратилась в жеваную тряпку. Твое время кончилось. Молодые, сочные телки с ногами до ушей заполонили улицы городов. Не замечала? А зря! Этот хищник что-то знает. Пусть не все, но достаточно для того, чтобы иметь стимул идти за нами.
Вика раздраженно, нарочито хихикнула.
— Это мы за ним идем, а не он за нами. Или, может быть, ты сам способен выбраться из города? В твоей голове ничего не осталось, кроме страха. И я вряд ли смогу найти достойный выход. Мы слепцы, идущие за поводырем в пропасть. Нас лишили инициативы, свободы действий, решений. Если ты выдохся, поворачивай свои оглобли назад.
— Назад? Рехнулась? — возмутился Чайка. — Может быть, мне пойти в прокуратуру с повинной? Не дождешься. Бросить золото — и в омут с головой? Нет, подруга, я своего не отдам. Я четверть века повязан с этими слитками. И скорее сдохну, чем отвернусь от своего кровного.
Вика нервно засмеялась.
— Мертвецы не тоскуют по золоту.
— Мечтай-мечтай. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
— Я тебя не боюсь, Эдди.
— А Умара? Тоже не боишься? Он не так глуп, каким хочет показаться.
— Он не глуп. Но прост. Этот парень хорош в деле. Смел, ловок, находчив, силен. Но там, где решаются вопросы глобальной стратегии, он ничего сделать не сможет. У него нет нужной информации, а интуиции в таком деле слишком мало для вынесения точного решения.
Чайка повернулся к Вике и положил локоть на спинку холодной скамейки.
— Каждый из нас воюет за себя. И не стоит делать из противника второсортное животное. Ты ведь мне так и не сказала, при каких обстоятельствах нашла загадочного телохранителя. А если он и есть наш кукловод?
— Чушь! Если он знает о золоте, то мы ему не нужны. И вся эта возня с переездами, с риском, с фейерверками — пустая, никчемная трата времени.
— Он знает о золоте, но не знает, где оно лежит. Нам его подкинули как лазутчика.
— Кто? Назови и обоснуй. Тот, кто знает, где лежит золото, хочет нас погубить. Зачем ему нужен шпик? Следить за нами? Смысл? Он сам диктует нам маршрут. Чего ему беспокоиться, если ему известно, куда мы идем, на какой поезд сядем, и он же прикажет нам сойти там, где захочет. А когда мы будем точно знать, в каком месте лежит добыча, то и от Умара избавимся. У каждого человека есть свои болевые и слабые точки. Просто нужно вовремя воспользоваться моментом. Тут все решают секунды. Доля секунды.
— У тебя есть план?
— И не один. Но об этом говорить рано. Сейчас у нас другая головная боль. Мы сидим на холодном весеннем ветру, обложенные со всех сторон врагами, и не можем даже встать. Нам идти некуда. Мы не способны решать собственные проблемы.
На аллее появился Умар. Вика облегченно вздохнула, будто перед ее глазами возникло сладостное видение.
— Вы правильно сделали, что дождались меня, — сказал телохранитель, присаживаясь на скамейку.
