— Нет. Ее похоронят на территории усадьбы. Там лежат все наши предки. Тут недалеко. Сможешь идти?
— Конечно, если не торопиться.
— Нам некуда торопиться. Скоро здесь начнутся танцы и запоют песни. Я не хочу это видеть.— Она взяла его за руку, и они вышли в парк.
Ее ладонь буквально горела. Нет, вулкан в ней полыхал, и он не ошибся. Просто с возрастом она научилась управлять собой. Кажется, она хотела стать актрисой? Что ж, успехи налицо.
Необъятная территория парка выглядела запущенной и неухоженной. Обновлялись только скамейки и фонари, которые время от времени подкрашивали, да дорожки посыпали песком.
Они шли молча. Кто и о чем думал в эти минуты, сказать невозможно, но руку его она не выпускала.
Аллея вывела их к крохотной часовне, сооруженной в прошлом столетии из белого камня. Купол потускнел, побелка осыпалась, двустворчатая дверь, забитая доской, перекосилась.
У часовни стояло несколько надгробных камней.
Ника подвела Артема к самому старому каменному кресту с поросшей мхом могильной плитой, где уже ничего не прочтешь.
— В этой могиле лежит мой прадед по материнской линии — князь Оболенский, хранитель Эрмитажа. Фигура в свое время легендарная. Он не был политиком, всю жизнь отдал искусству. Когда пришли красные, то по настоянию Луначарского прадеда оставили в Эрмитаже, но уже в должности помощника комиссара. Он умер от инсульта, когда Сталин начал продавать произведения искусства за хлеб. Его сын, мой дед и мамин отец, тоже интересовался искусством, но меньше.
Они подошли к другой могиле.
— Дмитрий Оболенский стал известным конструктором и строил трактора, а потом танки на Путиловском заводе. Его высоко ценили Киров и Жданов, потому и не отняли усадьбу. Во время войны моя бабушка организовала здесь госпиталь. Так им и удалось выжить. Дед прожил долго. При всех властях удерживался на плаву. Он умер, когда мой отец стал уже генералом. Не без помощи деда, конечно. Деревенский парень, лимитчик, сын доярки и тракториста сначала приехал в Ленинград и устроился на завод, стал комсоргом, потом вторым секретарем горкома комсомола и вдруг — заместителем прокурора Ленинграда, а потом и начальником следственного отдела областной прокуратуры. Тут, как ты можешь понять, на усадьбу никто не покушался. Потом ее приватизировали, а на землю отец получил дарственную. Вспомнили все заслуги предков перед Отечеством. Так что мы с Юлькой дворняжки. По материнской линии княжны, а по отцовской — батраки. Не могла наша мамуля приглядеть себе в мужья кого попородистее, Вот могила отца. Ему даже памятник поставили за государственный счет.— Она указала пальцем на бюст из черного мрамора, и Артем увидел на ее руке колечко. То самое, что он выкрал из ювелирного в Ялте.
Ошибки быть не могло. Но как оно могло попасть к Нике? Их же тогда задержали вместе с кольцом.
— Оригинальное колечко,— сорвалось с его губ.
Ника оглянулась.
— Да. Это кольцо Юли. Я попросила его у нее на день вашей помолвки. Я знала, что в этот день она мне не откажет. Четыре года она не снимала его с руки. Это подарок другого мужчины и неприлично было бы принимать кольцо от тебя, когда на руке память о другом. Теперь оно мое, и надеюсь, что мне не придется его снимать.
Артему стало трудно дышать.
— Ты хочешь сказать, что она любила другого?
— Нет, не думаю. Просто не сложилось. Он ее оставил. Исчез и все. Глупо получилось. Мы отдыхали в Ялте. Жили в гостинице, и там она с ним познакомилась. Идеальная могла бы быть пара. Но вдруг к нам приехал начальник милиции города и сказал, что отвезет нас в аэропорт, и внизу уже ждет машина. Дело в том, что мама прислала телеграмму на его имя. Она не решилась нам звонить. В тот день умер наш отец. Взгляни на дату, что бронзой сверкает на черном мраморе. Известный человек в судебных органах скончался двадцать пятого августа, когда Юля ждала своего принца в гостиничном номере. А вместо него приезжает главный милиционер города, который и обещал отцу взять нас под свое крыло. Юля успела написать записку, указала все свои данные и адрес, а потом нас с почетным эскортом доставили в аэропорт и посадили на самолет. Шли дни, месяцы, годы, но сказочный принц так и не объявился, растаяв в мечтах, как мираж.
— Печальная история.
— Я бы сказала, судьбоносная. Что Бог не делает, все к лучшему — Она взяла его за руку и подвела к заросшему травой месту.— Здесь будет похоронена Юля. Несостоявшаяся княжна и невеста. А через много лет рядом похоронят меня… Нет, не рядом. Через могилу.
— Вспомнила о матери?
— Нет. Ее положат в могилу отца. Она так хочет. Между мной и Юлей похоронят тебя! Ее жениха и моего мужа!
По сердцу Артема полоснуло острое лезвие. Он вздрогнул. Вулкан взорвался.
Вероника громко засмеялась и побежала по аллее к дому.
У него отнялись ноги. И все, что он мог, это смотреть вслед ускользающей стройной фигуре с развивающимися на ветру длинными белокурыми волосами.
Глава II
1.
Младший лейтенант юстиции Наташа Рогова захлопнула толстый том с подшивками и глянула на мрачное лицо Трифонова.
— Как видите, Александр Иванович, фигура подозреваемого Савелия Коптилина вовсе неоднозначна. Его фотографию показывали инспектору ГИБДД Синицыну, и он опознал в нем шофера «волги». В том, что Коптилин фигурант нашего дела, можно не сомневаться. Пока единственный, к сожалению, и слишком изворотливый, чтобы рассчитывать на его быструю оперативную поимку.
— Я о другом думаю, Наташа. Коптилин — исполнитель. Он никогда не был инициатором ограбления, не вынашивал планов, но умел безукоризненно точно выполнять поручения. Исчезновение или похищение адвоката Добронравова, а так же проникновение в его офис и погром в квартире с кражей картин вполне подходит для Коптилина, но в роли шестерки. А если учесть его многолетний опыт и весь срок в совокупности, проведенный им в заключении, то могу лишь добавить, что такого фрукта нам не расколоть. Войди он сейчас сюда в кабинет сам, я буду вынужден его через час освободить. Что у нас есть, кроме отпечатков под мостом и показаний гибэдэдэшника? Он сознается, что лазил под мостом. Гонялся за редким экземпляром голубой бабочки. Только не помнит в какой день. А гибэдэдэшник обознался. Машины у него нет и прав тоже. Он не только автомобилей, но скрипа тележного боится. Стреляный воробей, на испуг мы его не возьмем, да он мне сейчас не нужен. Проку в нем нет. А вот колониями, где он сидел, займись серьезно. Нам нужны его связи. С кем он мог пойти в одной связке. Вторым в деле был парень посерьезнее. Коптилин стрелять в человека не стал бы. Он только напугать мог. А его напарник не раздумывая расстрелял в упор двух охранников, а третьего ранил. Теперь, что касается взломщика: замок с сейфа сняли и отдали в лабораторию, а там подтвердили, что его вскрывали отмычками. Причем при наименьшем количестве примерок и проб. Ювелир работал. Такие мастера, как правило, действуют в одиночку и не нуждаются в напарниках да еще таких грязных и замаранных. Этих троих мог объединить в общую группу только очень влиятельный человек. Крупный авторитет. Мало того, авторитета интересует искусство. Тоже вещь редкая.
