поняли?
— Да, сэр, капитан, — сказал Йергер.
Это был высокий и худой мужчина в годах с сутулившимися плечами и тихим голосом. Пароходы он водил с незапамятных времен и научился ничему не удивляться.
Когда настал назначенный день, Эбнер Марш надел свой белый капитанский китель с двойным рядом серебряных пуговиц. Костюм этот казался ему вполне уместным. В «Доме переселенца» он заказал себе обильный ужин — меню «Эли Рейнольдз» не вполне удовлетворяло его, да и коку было далеко до Тоби Лэньярда, — после чего отправился на пристань.
Паровые машины «Эли Рейнольдз», как отметил Марш с удовлетворением, уже разогрелись. Все же этот пароход оставлял желать лучшего. Небольшой по размеру и узкий, он имел слишком большую осадку для тех мелководий, по которым они намеревались пройти. Длина корабля составляла всего четверть длины пропавшего и половину его ширины. Нагруженный до отказа, он был в состоянии перевезти только 150 тонн груза, в то время как исчезнувший красавец брал на борт до тысячи тонн. На «Эли Рейнольдз» было всего две палубы, отсутствовала палубная надстройка, и команда занимала каюты, расположенные в носовой части бойлерной палубы.
Перевозить пассажиров первого класса «Эли Рейнольдз» Приходилось редко. Ее колесо с лопастями размещалось на корме и приводилось в движение за счет работы одного-единственного парового котла. Словом, пароход не отличался замысловатостью и изяществом. Сейчас груза на борту почти не было, и Марш видел паровую машину, несколько выдвинутую к носу. Верхняя палуба поддерживалась рядами простых, побеленных известью деревянных колонн, похожих на неустойчивые ходули. Стойки, на которых покоился навес прогулочной палубы, имели квадратную в сечении форму и выглядели достаточно простыми, напоминая частокол. Кожух заднего колеса представлял собой огромный деревянный ящик в форме куба со следами потускневшей от времени и местами облезшей красной краски, а само колесо являло жалкое зрелище. И в других местах краска слезала лоскутьями. Над палубой парохода возвышалась незамысловатая рулевая рубка в виде деревянной надстройки с окнами. Короткие трубы не имели украшений и торчали обрубками черного железа. Прикорнувшая у причала «Эли Рейнольдз» казалась древней, невероятно уставшей старушкой. Ее словно перекосило, и можно было подумать, что она в любую минуту готова лечь на борт и затонуть.
Ее ни в коем случае нельзя было сравнить с огромным и могучим пароходом по имени «Грёзы Февра». Но, кроме нее, другими судами Эбнер Марш в данный момент не располагал. А раз так, придется довольствоваться тем, что имеешь, рассуждал Эбнер Марш. Он подошел к пароходу и по сходням, истоптанным бесчисленным количеством ног, поднялся на борт. На полубаке его встретил Кэт Грув.
— Все готово, капитан.
— Скажите рулевому, чтобы отчаливал, — бросил Марш. Грув отдал приказ, и «Эли Рейнольдз» подала сигнал. Гудок показался Маршу тонким и жалобным, но отчаянно бесшабашным. По узкому крутому трапу он вскарабкался в кают-компанию. Там было сумрачно и тесно. Салон едва достигал сорока футов в длину. Лежавший на полу ковер пестрел пятнами, а пейзажи, написанные на дверях кают, изрядно потускнели и выглядели смазанными. В помещениях парохода стоял застарелый запах несвежей пищи, кислого вина, масла, гари и пота. Внутри было слишком жарко, а единственное окно в потолке салона с простым стеклом слишком закоптилось, чтобы пропускать достаточно света.
В салоне, когда Марш вошел, за круглым столом сидели и пили кофе Йергер и свободный от вахты рулевой.
— Свиной жир уже доставили? — спросил Марш. Йергер кивнул.
— Как вижу, на борту почти нет груза. Йергер нахмурился.
— Я решил, что так будет лучше, капитан. С грузом мы двигались бы медленнее, и в дороге было бы много остановок. Эбнер Марш, взвесив его слова, одобрительно кивнул.
— Правильно. Мой багаж тоже доставили?
— В вашей каюте, капитан, — ответил Йергер. Марш раскланялся и удалился к себе. Койка, когда он грузно опустился на край, жалобно скрипнула под ним. Марш открыл саквояж и вытащил ружье и патроны. Он внимательно осмотрел оружие, проверил ствол. Ружье приятно оттягивало руку. Возможно, простой револьвер и не мог противостоять людям ночи, но это оружие было особенным. По личному заказу Марша его изготовил лучший оружейник Сент-Луиса. Это было ружье для охоты на бизонов с коротким широким стволом восьмигранной формы. Пятьдесят изготовленных на заказ патронов по размеру были больше любых других, которые когда-либо приходилось делать оружейнику.
— Черт, — буркнул он тогда, — эти пули разнесут вашу добычу в клочья.
Эбнер Марш только кивнул в ответ. Меткостью ружье похвастаться не могло, тем более в руках Эбнера Марша, но ему это и не требовалось. С близкого расстояния оно должно было во что бы то ни стало стереть улыбку с лица Деймона Джулиана и снести его проклятую голову с плеч. Марш аккуратно зарядил ружье и повесил на стену над койкой, откуда в любой момент мог сорвать его. Только после этого позволил он себе лечь.
Так начались его поиски. День за днем «Эли Рейнольдз», пуская дым, спускалась по реке вниз. Шла она в ведро и непогоду, сквозь дождь и туман, останавливаясь в каждом городе и городишке, на каждом причале и дровяном складе.
Повсюду он наводил справки, задавая один-два вопроса. Свое время Эбнер Марш проводил на штормовом мостике, сидя у старого треснувшего колокола на деревянном стуле, и часами смотрел на реку. Иногда он даже ел там. Когда Марш уходил поспать, его место занимали капитан Йергер, Кэт Грув или письмоводитель.
Когда мимо проплывали плоты, плоскодонки и прочие суда. Марш выкрикивал:
— Эй, вы там! Не попадался ли вам пароход по имени «Грёзы Февра»?
Но в ответ, если он приходил, Марш всегда слышал:
— Нет, капитан. Точно, не видали.
Ничего не могли они добиться и от людей, работающих на причалах и дровяных складах. Река и днем и ночью кишмя кишела пароходами, большими и малыми, идущими вверх и вниз по реке или стоящими полузатопленными у берегов. Однако «Грез Февра» среди них не было.
Небольшое, медлительное судно «Эли Рейнольдз» ползло по реке со скоростью, которую большинство речников посчитали бы для себя позорной. Остановки и расспросы еще более замедляли продвижение. Все же в смешении дней и ночей они оставляли за собой города и веси, дровяные склады и леса, дома и пароходы, песчаные наносы и острова. Лоцман, искусно минуя мели и топляк, вел судно все дальше на юг. Прошли мимо Сен-Женевьев, Кейп-Жирардо и Кросно. Ненадолго пришвартовались в Хикмане и чуть дольше задержались в Новом Мадриде. Карутерсвилл терялся в тумане, но они отыскали его. В Оцеоле было тихо и спокойно, Мемфис являлся его полной противоположностью. Хелена, Роуздейл, Арканзас-Сити, Наполеон, Гринсвиль, Лейк Провидено…
Когда «Эли Рейнольдз» одним ненастным октябрьским утром, пуская клубы дыма и пара, вошла в порт Виксбурга, на причале стояли двое мужчин.
Эбнер Марш почти всю команду отправил на берег. Гостей в кают-компании принимали Марш, капитан Йергер и Кэт Грув. Один из пришедших — крупный мужчина плотного сложения с красными, как сырая свинина, бакенбардами и голой, как голубиное яйцо, головой — красовался в черном, свободного покроя костюме. Второй был высокий и стройный, одетый с иголочки чернокожий с проницательными черными глазами. Марш пригласил их за стол и предложил кофе.
— Ну? — спросил он. — Где корабль?
Лысый подул на свой кофе, и лицо его помрачнело.
— Не знаю.
— Я заплатил вам для того, чтобы вы отыскали мой пароход, — напомнил Марш.
— Его нигде не найти, капитан Марш, — вставил чернокожий мужчина. — Хэнк и я искали повсюду, уверяю вас.
— Не могу сказать, что мы совсем ничего не нашли, — снова вступил в разговор лысый. — Только в данный момент мы еще не определили местонахождение парохода.
— Ладно, — махнул рукой Марш. — Выкладывайте, что узнали.
Чернокожий из внутреннего кармана сюртука достал сложенный листок бумаги и развернул его.
