— Не сегодня. Я не могу сейчас остаться с тобой. Здесь Мэгги. Да и слуги начнут болтать.
Но, по правде говоря, Элизабет очень хотелось остаться. Даже в роли Беспутного графа Николас оставался самым замечательным мужчиной, какого Элизабет когда-либо знала. Сердце ее рвалось к нему, тело жаждало его прикосновений. Николас не любит ее, но сегодня она ему нужна, и ей хотелось быть с ним рядом, забраться к нему в постель, дать его телу такой же покой, какой дал мыслям хмель.
— Не нужно было мне пить, — проворчал Николас. — Просто хотелось забыться. Ты простишь меня?
Наклонившись, Элизабет поцеловала его в лоб.
— Милорд, я прощу вам почти все на свете.
Она повернулась, чтобы уйти, но Николас схватил ее за руку.
— Останься ненадолго, — попросил он, закрывая глаза. Его густые черные ресницы смежились, строгие черты лица смягчились. — Хоть на чуть-чуть… Хотя бы просто посиди рядом.
Ну как она могла отказать ему?
— Хорошо, но только на чуть-чуть.
Полчаса спустя Николас уже крепко спал. Глядя на него, Элизабет почувствовала, как на глаза ее навернулись слезы. Он не заслуживал выпавших на его долю страданий. Он вправе был, как и всякий нормальный человек, иметь жену, детей — семью, которую она так хотела ему дать.
А она сама? Разве заслужила она людское презрение и осуждение? Стоит ей выйти на улицу, как тотчас же вслед доносятся шепот и шуточки, знакомые отворачиваются от нее как от прокаженной. Она даже представить себе не могла, как это ужасно — быть изгнанной из общества порядочных людей, ощущать их презрение.
Вздохнув, Элизабет тяжело поднялась и вышла в холл. Там ее терпеливо дожидался Элиас Мути.
— Ну как он? — спросил он.
— Завтра утром у него будет раскалываться голова, а так с ним все в порядке. — Элизабет оглянулась на дверь спальни. — Он хотел, чтобы я осталась.
— А вы?
— Я тоже, хотя и понимаю, что это нехорошо.
На обветренном лице Элиаса отразилось полное понимание.
— Так останьтесь. Я приеду за вами рано утром, до того как рассветет, и увезу домой. Никто вас не увидит.
Элизабет задумчиво прикусила нижнюю губу. То, что предлагал Мути, было опасно — не только для нее, но и для Мэгги, да и давать новую пищу для сплетен тоже не хотелось. Но стоило Элизабет вспомнить о Николасе, таком одиноком и всеми покинутом, — и сердце ее готово было разорваться от горя.
Взяв Элиаса за руку, Элизабет порывисто пожала ее.
— Спасибо вам, Элиас. Вы очень хороший человек.
— Да нет! Кто хороший человек, так это наш Ник. Будьте с ним поласковее, детка. Ему так нужна женщина, которая бы его любила.
— Я люблю его, Элиас. Больше жизни люблю.
— Тогда ступайте к нему. Пусть он хоть ненадолго забудет о своих бедах.
Элизабет кивнула. Вернувшись в спальню Николаса, она тихонько разделась и легла рядом с ним. Не просыпаясь, Николас крепко обнял ее и прижал к своему обнаженному телу.
На глаза Элизабет навернулись слезы. Она будет с ним рядом, если нужна ему. И внезапно ей пришло в голову, что и Николас ей очень нужен.
На следующее утро, перед самым рассветом, Элиас, как и обещал, приехал, чтобы увезти Элизабет домой. А ближе к вечеру она, переодевшись в простое серое шелковое платье, украшенное маленькими жемчужинками, снова ехала к Николасу. Она намеревалась поговорить с ним, чего ей так и не удалось сделать вчера ночью.
Вспомнив об этой, полной страсти ночи Элизабет вспыхнула. Проснувшись, Николас принялся ласкать ее, и вскоре она, охваченная огнем желания, с не меньшей страстью отвечала на его изощренные ласки. Одновременно достигнув пика блаженства, не выпуская друг друга из объятий, Николас с Элизабет снова заснули. Незадолго перед рассветом Элизабет вернулась домой и легла спать. Встала она намного позже, чем обычно, и не сразу отправилась к Николасу, решив дать ему отоспаться.
После вчерашнего это ему необходимо, с улыбкой подумала она. В другой раз будет знать, как напиваться, а потом, не протрезвев еще как следует, заниматься любовью!
На сей раз Элизабет снова сопровождал верный Элиас. Когда карета подъехала к дому Николаса, дождь перестал и солнце вышло из-за туч, осветив блестящие мокрые ступени крыльца.
Пендергасс проводил Элизабет в гостиную.
— Я доложу его светлости о том, что вы приехали, — проговорил он и, неслышно ступая, вышел.
Несколько минут спустя появился Николас.
— Элизабет… — ласково проговорил он. Подойдя к ней, он заключил ее в объятия и прошептал на ушко: — Ты не должна была сюда приезжать. Тебе нужно держаться от меня подальше. И вчера не надо было приезжать… Следовало отправить тебя домой.
Взглянув на такое родное прекрасное лицо, Элизабет ответила:
— Думаю, уже не важно, приезжаю я к тебе или нет. В газетах о нас с тобой уже написали, так что весь Лондон в курсе наших отношений.
Николас тяжело вздохнул.
— К сожалению, это верно. — Наклонившись, он поцеловал Элизабет. — О Господи! Тебя не было со мной всего несколько часов, а кажется, сто лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. — Он снова прильнул к ее губам, жадно, страстно. — Я опять хочу тебя. — Николас принялся покрывать легкими, воздушными поцелуями шею Элизабет. — Рэнд с сэром Реджинальдом здесь. Дожидаются в кабинете.
Элизабет стремительно высвободилась из его объятий. Краска смущения залила ее щеки.
— У тебя полон дом посетителей, а мы тут целуемся.
Николас лукаво усмехнулся:
— Наверное, следовало сказать тебе об этом. Но я о них позабыл. Так сладко было тебя целовать!
— Нет, ты и в самом деле испорченный до мозга костей.. Но за это я люблю тебя еще больше.
Улыбка исчезла с лица Николаса. Всякий раз, когда Элизабет говорила о своей любви, он чувствовал себя не в своей тарелке. Ничего, со временем привыкнет, подумала Элизабет, однако и сама ощутила неловкость. Взяв Элизабет за руку, Уорринг направился в кабинет. Пока они шли, мысли ее приняли другое направление.
— Если к тебе приехал Белдон, значит, что-то случилось, — заметила она.
Николас кивнул.
— Пришло сообщение от одного из полицейских с Боу-стрит. Похоже, виконт Кендалл не так уж кристально чист, как пытается нас убедить.
Они подошли к кабинету, и Николас распахнул дверь. Сидевшие там мужчины тотчас вскочили.
— Элизабет, — с улыбкой произнес герцог, — как приятно снова видеть вас!
Сэр Реджинальд тоже тепло приветствовал ее.
— Рад вас видеть, мисс Вулкот, — проговорил он, припав к ее руке.
— Я не хотела вам мешать, но Николас сказал, что один из полицейских выяснил кое-что интересное относительно виконта Кендалла.
— Верно, — сказал герцог. — Похоже, у леди Рейвенуорт и ее любовника в последнее время не все шло гладко. Как сообщили слуги, в день убийства они крупно поссорились, и это произошло не в первый раз.
— Да, — подтвердил сэр Реджинальд. — Один из лакеев слышал, как в тот день Кендалл угрожал графине.
В сердце Элизабет блеснула надежда.
— В таком случае очень может быть, что Кендалл и является убийцей?
— Может быть, — подхватил Николас. — Но, к сожалению, у него неопровержимое алиби. Хозяин таверны «Лебедь и шпага» утверждает, что Таунсенд провел в его заведении несколько часов. Если мы не сумеем доказать, что алиби ложное, все остальные свидетельства нам не помогут.
Элизабет прикусила губу. Казалось, лучик надежды, сверкнувший сквозь толщу облаков, погас. Она
