коры. Хэпгуд утверждает, что Антарктида располагалась севернее, но вследствие подвижек земной коры она продвинулась к полюсу – «на дно» планеты.
Кэтрин медленно повернула глобус, показывая, как все происходило.
– Сдвинулась вся кора, помни, не просто одна-две тектонические плиты, но литосфера целиком. Бывшие земли умеренного пояса, должно быть, внезапно переместились за Полярный круг. Неудивительно, что львов, и верблюдов, и других животных тех широт впоследствии находили под сибирскими льдами.
До Рутерфорда наконец дошло. Его лицо осветилось:
– Так ведь это означает, что до подвижки коры люди могли жить там, где сейчас континентальная суша Антарктиды. Все произошло внезапно: когда она сдвинулась к югу, люди вдруг стали замерзать – не говоря уж о том, сколько их погибло от цунами.
– Вот именно! А еще это означает, что просветители могли быть родом из Антарктиды. Это объясняет происхождение карты Пири Рейса, это объясняет все: зороастрийцы, бегущие с родины, расположенной на равнинах нынешней России, когда она внезапно переместилась к северу и стала застывать; гибель цивилизации просветителей, когда их земли сдвинулись на юг.
Рутерфорд нахмурил лоб, задумавшись:
– Помимо всего прочего, это объясняет одну из главных проблем, с которыми я сталкивался во время нашего с тобой расследования: почему не осталось записей о той, изначальной, цивилизации просветителей.
– Очевидно, все свидетельства погребены под двухмильной толщей антарктических льдов, потому-то никто и не обнаружил их. Тех, кто выжил, разбросало по свету – в Южную Америку и на Средний Восток, и они попытались возродить свое наследие: и Виракоча, и Осирис, и Оаннес были беженцами из доисторической антарктической цивилизации, уничтоженной вследствие подвижки земной коры.
– Я тоже уверена, что так оно и было.
– Это также объясняет стремительность великой оттепели. Чем больше тает льда, тем больше вес воды, распределенный по земной поверхности. Это вызвало движение коры и внезапное смещение полюсов к теплым широтам и, в свою очередь, – еще более интенсивное таяние. Неудивительно, почему так быстро повышался уровень океана.
Рутерфорд вновь погрузился в размышления.
– Все так, однако в нашем паззле имеется недостающий фрагмент. Почему профессор Кент был убежден, что та же судьба уготована нам? Планета еще далека от той точки прецессионного цикла… И живем мы в совсем иную геологическую эпоху, отличную от конца ледникового периода, в которую жили наши доисторические предки. Отчего же он считал, что нам угрожает такой катаклизм?
– По-моему, нам пора отправляться в Гизу – мы же знаем, что Гиза была центром Древнего мира. Уверена: туда же полетит и Безумов. И, оказавшись там, попытается осуществить свою задумку. В наших силах опередить русского, разрушить его безумный план, а главное – выяснить наконец, почему профессор считал, что мы в опасности.
Рутерфорд улыбнулся и покачал головой:
– Хорошо, Кэтрин, это будет наш последний шанс. Не получится – в любом случае мы обречены. Почему же не попытаться – перед концом цивилизации?
Часть четвертая
53
Портье пятизвездочного отеля «Стар Найл Хилтон» смущенно смотрел на высокого, элегантно одетого белого мужчину, стоящего по ту сторону стойки регистрации с кейсом в руках. Гость был одет в нетронутой белизны костюм, коричневые оксфордские броуги,[28] белую рубашку и изящный узорчатый синий галстук. Багажа, похоже, не было. Он только что вошел в отель и потребовал себе лучший свободный номер.
– Прошу меня извинить, сэр, не могли бы вы произнести ваше имя по буквам?
– Ч-Е-К-О-В. Андрей Чеков.
Иван Безумов подтолкнул новенький российский загранпаспорт по мраморной стойке прямо к руке портье.
– Поторопитесь – мне некогда.
Солнце лилось через огромные окна, глядящие вниз на легендарную реку. В полном контрасте с шумом и зноем улицы в тиши необъятного мраморного атриума неслышно сновали прилежные официанты, доставляя прохладительные напитки туристам, сидящим в удобных креслах.
Портье нервно кашлянул:
– Да, сэр, простите, а как долго вы хотели бы остаться у нас, мистер Чеков?
– Ну… Скажем, дня на три для начала. Полагаю, этого будет достаточно.
– Могу я предложить вам номер с видом на Нил?
– Да, только, пожалуйста, побыстрее, ладно?
– Конечно, сэр. Пожалуйста, ваш ключ.
– Вот еще что. Мне нужна машина с водителем. Внедорожник. А водитель должен хорошо владеть русским и быть в моем распоряжении двадцать четыре часа в сутки. И прежде, чем вы поинтересуетесь: вопрос оплаты значения не имеет. Вот моя кредитка. Сейчас я поднимусь к себе на несколько часов. И пожалуйста, уж постарайтесь: когда я спущусь, чтобы водитель ожидал меня здесь.
Безумов развернулся и зашагал по мрамору к лифтам.
Высоко в небе над Средиземным морем Кэтрин и Рутерфорд вновь ощущали себя стремительно несущимися в неизвестность. И опять почувствовав легкий приступ клаустрофобии в переполненном салоне самолета – так скоро после недавнего полета, – Кэтрин закрыла глаза. Пытаясь компенсировать последствия обезвоживания в длительном перелете, она то и дело прикладывалась к бутылке с родниковой водой. После полудюжины добрых глотков она взглянула на Рутерфорда. Лицо его было сосредоточенным – Джеймс быстро, но внимательно читал книгу о иероглифах. Кэтрин откинула голову на спинку и, глубоко вздохнув, потерла уставшие глаза.
– Ох, я просто разбита… Но назад дороги нет. И знаешь, чувствую в себе столько решимости закончить дело, как никогда с начала нашего пути.
Рутерфорд – глаза его были красными от усталости – ответил твердо:
– Я тоже. Устал чертовски. Но чувствую, что, скорее всего, Египет – конечная точка нашего маршрута.
Кэтрин согласно кивнула.
«Как жаль, что я так мало знаю о Древнем Египте. Как жаль, что я вообще мало знаю… Уже который день я словно на интеллектуальных американских горках».
Она вновь открыла глаза и осторожно поводила головой из стороны в сторону.
– Джеймс?
Рутерфорд, не отрываясь от книги, откликнулся:
– Мм?
– Надеюсь, ты знаешь о местах, в которые мы летим, намного больше, чем я.
Рутерфорд неспешно закрыл книгу и сунул ее в карман спинки сиденья перед собой. Внимательно посмотрев на Кэтрин, он вымученно улыбнулся:
– Ну… Я, конечно, не великий эксперт. Но несколько раз бывать там приходилось. И чувствовать я себя буду увереннее, чем в Южной Америке: по крайней мере, общепризнанные суждения о Древнем Египте мне известны. Все дело в том, что после узнанного нами я начинаю сомневаться, стоило ли марать столько бумаги, чтобы зафиксировать те самые общепризнанные суждения.
– Да уж, – вздохнула Кэтрин. – Мне бы очень хотелось и там обнаружить природу странных аномалий. И убедиться, что за ними стоят прецессионные числа. Вот только сама-то я всего лишь новичок. И знаю только то, что рассказал мне ты об Осирисе, да еще кое-что вспоминается из школьной программы. Слишком много лет я читала только о звездах.
– Все узнать жизни не хватит… Кстати, без твоих «звездных» познаний мы бы здесь не сидели. Ведь можно годы убить на изучение материала, чтобы потом в один прекрасный день тебя осенило: все напрасно, все неправда…
– Ну ладно, с чего начнем? Может, если остались силы, введешь меня немножко в курс дела?
