– И все-таки не возьму в толк, – в смятении проговорила Кэтрин, – что нам угрожает сегодня? Это точно, что прецессия вызовет новый потоп через тысячу лет? Может, процесс этот и регулярный, но крайне медленный.
Старый копт печально посмотрел на нее.
– Земля наших дней сбалансирована, земная кора находится в наиболее оптимальном с точки зрения распределения массы положении, и подвижки ее совсем незначительны. Однако если льды начнут таять, а ледники – уменьшаться, как это происходило в конце последнего ледникового периода, – их колоссальную массу примут океаны. Чтобы не нарушилось вращательное движение Земли, последует вынужденное перераспределение литосферных плит – все, как в последний ледниковый период. А мы знаем, что в результате глобальной подвижки последует глобальная катастрофа и жизнь на Земле погибнет… То, чему мы сегодня являемся свидетелями, – рукотворное начало этого неизбежного процесса. И нет нужды дожидаться замедления процесса прецессии: мы сами плавим ледники. Вот этого древние никак не предвидели. Им и в голову не приходило, что мы сознательно бросимся навстречу своей гибели.
Глаза Кэтрин расширились от ужаса – услышанное совсем не напоминало фантастику.
– Скажите, Поимандрес, неужели все пропало? Можем мы остановить приближение катастрофы?
Но прежде чем копт успел ответить, со стороны ствола колодца вдруг донесся легкий шум: по железному трапу кто-то осторожно спускался.
68
Из темноты колодца показался Иван Безумов и с нескрываемым сарказмом спросил:
– Виноват, не потревожил?
В сумраке подземной пещеры в своем белом костюме он напоминал призрак.
Безумов запустил руку под полу пиджака и вытащил что-то – в темноте Кэтрин не удалось разглядеть. Ее сердце упало.
– Безумов – что это у вас?
– Это пистолет, Кэтрин. Если быть точным – «хеклер и кох».
С ловкостью опытного стрелка русский взвел курок. Кэтрин, Рутерфорд и копт замерли.
– Безумов, вы в своем уме? Уберите пистолет!
– В своем, Кэтрин, в своем я уме. Только боюсь, пистолет я убирать не стану. А вот вы все быстренько отойдите от камня – вон туда. И прошу, как говорят в боевиках, без опрометчивых поступков. В людей мне стрелять приходилось – вы будете не первыми и, скорее всего, не последними.
Рутерфорд отважился спросить:
– Зачем вы это делаете, Безумов?
Обманчиво небрежно держа револьвер, Безумов откинул назад голову и презрительно рассмеялся.
– Ну наконец-то умный вопрос, доктор Рутерфорд. А то меня уж начинала доставать ваша тупость в астрономии. Сейчас я расскажу, с какой целью держу вас на мушке. Пришло время преподать урок великим теоретикам Оксфорда.
Махнув стволом пистолета, он велел им перейти от центра острова к дальнему его краю.
– А делаю я это оттого, что легендарный научно-исследовательский агрегат ждет не дождется, чтобы его вновь запустили.
Продолжая держать их под прицелом, Безумов присел на корточки, сгреб в пригоршню несколько камней и, поднявшись, приблизился к кромке воды. Затем бросил веером камни в воду. Упавшие в то место, где находился брод, остались видны. Безумов двинулся к острову.
– Агрегат сей – настоящий шедевр технологии, когда-либо созданный руками человека. Конструкция его необычайно точна и сложна: корректируя движение Земли вокруг Солнца, он тем самым оберегает планету. Современные теории добычи энергии в сравнении с этим механизмом – жалкий примитив. Вы правы, Кэтрин, этот механизм – памятник прецессии, но вдобавок к этому он предназначен для того, чтобы ее контролировать и корректировать. А энергией вращения Земли можно управлять.
Криво ухмыляющегося Безумова теперь отделяло от камня лишь несколько футов. Кэтрин отчетливо видела его глаза – они казались пустыми, словно этим человеком, полностью поглощенным своими мыслями, управлял автопилот.
– Теперь, когда у меня наконец есть камень Бенбен, я верну его на место, на вершину Великой пирамиды, и невидимые потоки энергии космоса вновь будут служить человечеству.
Кэтрин была не в силах сдерживаться, и остановить ее не мог бы даже пистолет:
– Нет! Безумов, ты совершаешь страшную ошибку. Древние ведь не просто так сняли Бенбен, ты не ведаешь, что творишь!
Не обращая на нее внимания, Безумов пошел прямо на худенького копта.
– Мистер Поимандрес, благодарю за лекцию: я послушал с большим интересом, но она лишь подтвердила, что мои поиски были не напрасны. А сейчас будьте добры, отдайте камень Бенбен. – Нехорошо улыбнувшись, русский сделал еще один шаг вперед. – Я так переживал: успею ли найти его к сроку, не успею…
Поимандрес прижал камень к груди:
– Никогда! Только через мой труп…
Подняв правую руку и тщательно прицелившись в грудь копта, русский сухо проговорил:
– Я не ожидал услышать другого. Если вы так настаиваете…
Грохот выстрела в замкнутом пространстве пещеры был таким, что Кэтрин показалось, будто лопнули барабанные перепонки. Инстинктивно она резко присела на корточки и обхватила голову руками. Когда способность воспринимать окружающее вернулась, она заметила, что Рутерфорд тоже пригнулся, чуть согнув ноги в коленях, готовый к прыжку. Неловко упав, в стороне лежал Поимандрес, и не видно было, дышит он или нет. Выстрел был в упор, и Кэтрин решила, что копт умер. Затем Кэтрин вдруг почувствовала, что ее охватывает ярость. Прав был профессор: как слаба мудрость перед одним-единственным актом безумной жестокости. В воздухе стояла пороховая вонь, по щекам Кэтрин текли слезы, и она сжала зубы, изо всех сдерживая себя, чтобы не завыть и не броситься на злодея-русского.
Безумов заговорил снова, голос его был спокоен:
– Вы двое – ни с места. У меня нет особого желания причинить кому-то вред без причины.
Слезы продолжали бежать из глаз Кэтрин: она не могла оторвать взгляда от неподвижного тела Поимандреса, из-под которого на каменный пол вытекала кровь. Ради Поимандреса, ради профессора и всех тех хранителей древнего знания, что были последним оплотом мудрости перед сумасшествием Безумова и еще более страшной Корпорации, она обязана была что-то предпринять.
– Безумов, то, что вы творите, сумасшествие. – От волнения голос ее был слаб.
– Чушь! Я единственный, кто способен взять штурвал в руки и рулить этим миром по пути в светлое будущее. Только я в состоянии понять эту уникальную машину. Если я не добьюсь своей цели, Земля будет уничтожена.
Безумов взвесил на ладони камень Бенбен. Глаза его сверкали, лицо пылало – весь он будто излучал маниакальную энергию. Голос его был предельно серьезным – и понизился почти до шепота.
– Пять тысяч лет мы существовали в довольно мирных отношениях с экологией планеты. Однако это заблуждение. Совсем скоро мир превратится в настоящий ад – это его нормальное состояние – и все мы будем уничтожены. Можете вы себе представить, что нас ждет, когда проснутся супервулканы – а именно так оно в один прекрасный день и будет? Это всегда было нормальным явлением в жизни нашей планеты, и мы знаем точно – это будет. А когда случится – тушите свет! Как в древние времена, слои пепла и пыли заволокут небеса и закроют солнце. Урожай погибнет, промышленность и все блага цивилизации исчезнут в мгновение ока, воцарится хаос. Может, вы сомневаетесь? Может, вы считаете, что сценарий будет другим? Вы и вправду думаете, что я брежу? История прошлого – это и история будущего. Даже мистер Поимандрес согласился бы в этом со мной. События прошлого и события будущего – звенья одной цепи. И изменить нельзя ничего, если только я не запущу эту машину и не поведу нас к спасению.
Кэтрин с ужасом смотрела на Безумова – его страшные пророчества казались вполне реальными, вот только сам он выглядел окончательно выжившим из ума. Его надо было остановить.
– Безумов, вы ошибаетесь. Вы все уничтожите.
Зубы Безумова сверкнули, когда он улыбнулся ей. Казалось, в полумраке пещеры его самоуверенность приняла материальные формы.
