коленях, и навела его на сцену, потом закрыла глаза, целиком отдаваясь музыке. Сегодня давали «Весталку» Спонтини, впервые поставленную в Париже.
Время пролетело быстро. Казалось, Адриан был доволен не меньше Элиссы. После спектакля они зашли в маленькое кафе подкрепиться шоколадными пирожными и кофе. Потом Адриан усадил Элиссу в карету, но сел не напротив, как в прошлый раз, а рядом и тут же заключил ее в объятия.
Элисса почувствовала на губах его поцелуй, теплый и нежный, но настойчивый.
— Я мечтал об этом весь вечер, — сказал он и вновь поцеловал девушку еще крепче, раздвигая ей губы языком.
От возбуждения у нее закружилась голова. Она должна была остановить его, но не хотела. Еще чуть- чуть, думала Элисса, еще несколько жарких поцелуев, и она положит этому конец.
Она чувствовала, как его губы касаются ее подбородка, как влажный кончик языка ласкает ухо, как горячие поцелуи осыпают плечи. Адриан расстегнул ее платье, но Элисса осознала это только тогда, когда он стянул его вниз, опустил голову и прижался губами к ее груди.
Элисса испуганно вскрикнула, но в ту же секунду ее захлестнула волна наслаждения, и она откинула голову назад. Адриан провел кончиком языка вокруг соска, который немедленно набух и отвердел, и Элисса затрепетала.
— Адриан… — шепнула она, погружая пальцы в его густые темные волосы. — О Господи… Адриан…
Адриан принялся за вторую грудь, мягко посасывая ее; его руки приподняли подол ее юбки и, скрытые тонкой тканью, скользнули вверх по ноге Элиссы.
Пора остановить его. Господи, она не так воспитана, чтобы вести себя, как уличная девка. Мать никогда не была излишне строга и сурова, но вырастила дочь истинной леди.
— Прекратите, — прошептала Элисса, задыхаясь. — Прошу вас, Адриан… умоляю. Пожалуйста, остановитесь.
Адриан приподнял голову от ее груди, не отрывая пальцев от увлажнившейся впадинки между бедер девушки.
— Скажите еще, что вы не хотите меня. Скажите, что это не доставляет вам удовольствия.
На глазах Элиссы выступили слезы. Она была не в силах вновь обманывать его.
— Это ничего не значит. Я не могу сделать то, что вы хотите. Это… неприлично.
Слезы покатились у нее по щекам, и Адриан громко выругался.
— Не плачьте, черт побери! — Он выхватил из кармана носовой платок, протянул его Элиссе, и она увидела монограмму «У», вышитую на уголке. — Вы испытываете мое терпение, графиня, — сказал он, вздохнув. — Судя по вашему поведению, можно подумать, будто вы девственница.
Элисса отвернулась и отодвинулась еще дальше, намереваясь все отрицать.
— Вы сами настояли на том, чтобы я поехала в оперу. Я не раз со всей определенностью давала вам понять, что не желаю видеть вас в роли моего любовника.
Адриан резко вскочил на ноги, рывком попытался выпрямиться во весь рост, едва не ударившись при этом макушкой о крышу кареты.
— Я вижу, вы бережете свою честь для Петтигрю… Или, может быть, для Стейглера?
У Элиссы кровь отхлынула от лица, даже голова слегка закружилась.
— Нет… Мне нравится бывать с ними… в этом нет ничего плохого. Между прочим, они оба не позволяют себе и малой доли того, что делаете вы.
Рот Адриана чуть искривился.
— Счастлив это слышать, — сказал он.
Элисса отвела взгляд.
— Извините, барон. Я не стану отрицать, что ощущаю определенное… влечение к вам, но не более того.
Полковник посмотрел на ее растрепанные волосы, голубое платье из тафты, задранное до колен, расстегнутое и смятое на груди.
— Я не сомневаюсь, леди фон Ланген, что вы чувствуете ко мне некий интерес… об этом можно судить по состоянию вашей одежды.
К щекам Элиссы вновь прилила кровь. Она торопливо разгладила юбку, потом потянулась руками за спину, пытаясь застегнуть пуговицы.
— Господи, да повернитесь же, — с досадой произнес Адриан. Элисса вспыхнула, но подчинилась, подставив ему застежку, которую не могла достать, и он принялся втискивать маленькие жемчужины в крохотные петельки, неуклюже действуя своими огромными пальцами.
— Не получается? — с легкой насмешкой осведомилась Элисса. — Как я могла заметить, расстегивать пуговицы вам удается гораздо лучше.
Барон только усмехнулся в ответ.
— К сожалению, я привык раздевать, а не одевать дам.
Элисса промолчала. Ей было неприятно думать о том, что полковник проделывал то же самое с другими женщинами и что она значит для него не больше, чем леди Кайнц или другие любовницы.
Еще больше Элиссу беспокоило, что теперь она будет бояться встреч с ним.
Однако вскоре выяснилось, что ей нечего опасаться столкновения с полковником. Он получил приказ вернуться в свой полк, расквартированный в предместьях Вены, и должен был провести там по меньшей мере несколько дней.
Это известие принесло Элиссе такое облегчение, что у нее едва не закружилась голова. Она не хотела думать об Адриане Кингсленде, не хотела бороться со своими непрошеными чувствами. Теперь она проводила время с Петтигрю и, сколько могла, с генералом Стейглером, выясняя его политические взгляды, стараясь завоевать его доверие.
К удивлению Элиссы, генерал в отличие от Адриана не спешил заявлять о желании овладеть ею. Не в пример пылкому страстному барону Стейглер вел себя так, будто девушка была красивым мотыльком, которого он собирался поймать. Он играл с ней, позволял Элиссе флиртовать с ним, оставаясь вне досягаемости, и терпеливо ждал, раскинув сети.
Она была почти уверена, что у генерала есть любовница, которая удовлетворяет его мужские потребности, и что его попытки затащить молодую вдову в постель — не более чем забава. Если Элисса намерена выяснить, не Ястреб ли он, ей следовало установить с генералом более доверительные отношения.
Элисса уселась на бархатный пуфик напротив зеркала в золоченой раме и принялась расчесывать свои мягко вьющиеся волосы щеткой с серебряной ручкой. Вздохнув, она вновь задумалась над неотвязно мучившим ее вопросом. Как далеко она готова зайти, чтобы получить то, за чем приехала сюда? Неужели ей придется стать любовницей Стейглера? И если это случится, как она объяснит свою невинность? При одной мысли о руках генерала, ощупывающих ее тело, как это делал Адриан, к горлу девушки подступила легкая тошнота.
Потом перед ее мысленным взором возник старший брат. Карл смеялся над какими-то ее словами и тянул за длинную золотистую косу, которую она носила в детстве. Элисса вспомнила, как брат однажды взял ее на рыбалку, а она свалилась в пруд. Карл прыгнул в воду, чтобы спасти ее, хотя сам не умел плавать. Тогда он едва не утонул.
Теперь он мертв. Элисса больше никогда не услышит его смех, никогда не отправится вместе с ним ловить рыбу, не увидит его озорной улыбки. Она представила, как Карл лежит в холодной сточной канаве, а по мокрой серой булыжной мостовой растекается его алая кровь. На глазах у Элиссы выступили слезы, и она заморгала, не давая им покатиться по щекам.
Когда девушка думала о Карле, постель Стейглера казалась ей не такой уж большой ценой за поимку убийцы. Беда в том, что генерал вполне мог быть невиновен. В списке брата значились три имени, напомнила она себе. Мысль о причастности Петтигрю вызывала у Элиссы все больше сомнений. Майор Бекер, третий человек из списка, сейчас находился вдали от Вены.
А Стейглер был под рукой — в Бадене. У него имелись средства — и наклонности — стать весьма искусным шпионом, и, хотя Элиссе еще предстояло выяснить мотив, генерала она подозревала в первую очередь. Существенную помощь мог оказать обыск его комнаты, если Элиссе удастся пробраться на
