прикосновение грубой шерсти его мундира. Под рукой девушки ровно билось его сердце.
Элиссе не хотелось будоражить себя воспоминаниями о том, что произошло с ней сегодня вечером. Ей хотелось одного — оставаться там, где она была сейчас, в тепле, покое, уюте. Она повернула голову, рассматривая профиль Адриана, четкие черты его лица, прямой патрицианский нос, твердую линию подбородка.
— Откуда… откуда вы узнали, где меня искать?
Адриан пересадил ее поудобнее, непроизвольно еще крепче сжимая объятия.
— Герцогиню обеспокоил ваш отъезд со Стейглером. Судя по всему, она знает его куда лучше, чем вы. Она велела проследить за вами. К счастью, я успел вовремя.
— Куда вы меня везете? Домой?
Адриан мягко улыбнулся:
— Да, домой. Ко мне. Нам нужно поговорить, к тому же я не уверен, что вы готовы предстать перед герцогиней.
Избитая и окровавленная, почти голая, если не считать плаща. Нет, сейчас Элисса не хотела никого видеть.
— Спасибо. Похоже, вы всегда знаете, как следует поступить.
Грудь Адриана чуть колыхнулась.
— Не всегда, ангелочек. Уверяю вас.
Больше они не произнесли ни слова, пока не подъехали к дому полковника на Наглерштрассе. Тщательно закутав Элиссу в плащ, Адриан поднял ее на руки и внес в дом. На верхней лестничной площадке стоял мужчина, в котором она узнала майора Сент-Джайлза. Майор был одет в небесно-голубой туго подпоясанный халат и держал в руке книгу. Как только Адриан внес Элиссу в дверь и начал подниматься по лестнице, в его глазах мелькнуло удивление.
— Господи, что случилось? — Капюшон скрывал лицо Элиссы почти полностью, но запекшаяся кровь в уголке рта, багровые синяки на опухшем подбородке свидетельствовали о том, что произошло нечто страшное.
— Это дело рук Стейглера, — мрачно отозвался Адриан. — Благодаря герцогине я появился в самый раз, чтобы успеть нарушить его планы на вечер. — Он двинулся к комнате для гостей, майор поспешил открыть перед ним дверь. Адриан прямиком направился к кровати с четырьмя столбиками, сдернул фиолетовое атласное покрывало и устроил Элиссу на безупречно свежих простынях. — Ей нечего надеть, — сказал он майору. — Будь добр, принеси один из моих халатов.
— Сейчас, — ответил Джейми и отправился исполнять просьбу. Адриан вновь повернулся к Элиссе. — Боюсь, вам придется удовлетвориться халатом. Я бы одолжил вам ночную рубашку, но у меня их нет, потому что я привык спать голышом. — Он лукаво улыбнулся: — Уж в этом-то мы с вами наверняка сходимся.
Вспомнив их первую встречу, Элисса почувствовала, что краснеет, радуясь возможности отвлечься от мыслей о Стейглере.
— Вы улыбаетесь, — сказал Адриан. — Это хороший признак.
Элисса посмотрела ему в лицо, такое красивое, невероятно мужественное и вместе с тем волнующе привлекательное.
— Когда вы улыбаетесь, у вас появляются ямочки, — сказала она. — Но не всегда. Только когда вас посещают порочные мысли.
Губы полковника слегка изогнулись. Он протянул руку, взял ладонь девушки, поднес к губам и ласково поцеловал.
— На самом деле мне совсем не хочется улыбаться. Особенно когда я вспоминаю о том, что этот мерзавец сделал с вами. Элиссу пронзила дрожь, ей снова стало дурно.
— Он не успел… изнасиловать меня. Вы появились прежде, чем они с Холдорфом смогли это сделать. — Она отвела взгляд и добавила прерывающимся голосом: — Если бы вы опоздали…
— Это сейчас не имеет значения. — Адриан стиснул ее руку. — Я успел, и вы в безопасности. Важно иное. Я хочу услышать, из-за чего все это произошло.
Элисса устремила взгляд в пространство, чувствуя, как слезы обжигают глаза. Перед ее мысленным взором промелькнули неясные образы Карла и Стейглера, события нескольких последних месяцев.
— Я не знаю, с чего начать.
— Лучше всего с самого начала. Быть может, вы сообщите мне свое имя?
От удивления глаза Элиссы широко распахнулись.
— Меня зовут Элисса Таубер. В этом я не солгала. — Она вздохнула. — Но графиня не я, а моя мать. Граф фон Ланген — мой отец.
Темные брови полковника разом взлетели кверху. «Кем же он меня считал?» — подумала Элисса.
— Граф ваш отец?
— Да.
В ту же секунду послышался стук, и Адриан торопливо подошел к двери. Он взял из рук майора сверток, что-то негромко сказал, закрыл дверь и вернулся к кровати.
— Джейми, как всегда, предусмотрителен. Он принес вместе с моим халатом ночную рубашку. Вы в силах одеться сами, или вам помочь?
Щеки Элиссы загорелись от смущения.
— Я сама.
Лицо Адриана было непроницаемым. Он кивнул, протянул Элиссе одежду и отвернулся, давая ей возможность сбросить плащ и надеть рубашку из мягкого хлопка. Элисса увидела, что рубашка мужская, судя по всему, принадлежащая майору, и на несколько размеров больше, чем требовалось. Но она была мягкая, теплая, и Элисса послала Джейми мысленную благодарность.
— Вы говорили о своем отце, — осторожно напомнил Адриан. Он по-прежнему стоял, повернувшись к Элиссе широкой спиной.
— Большая часть того, что я рассказывала, — чистая правда. Отец умер три года назад, оставив мою мать вдовой. Я умолчала о том, что он оставил также трех детей — моего старшего брата Карла, младшего Питера и меня. — Она откинулась на подушки. — Ну вот, я и оделась, милорд. Передайте майору мою искреннюю благодарность.
Адриан повернулся и посмотрел ей в лицо потеплевшим взглядом, хотя в его зеленых глазах таилась тревога.
— Вы сможете сами поблагодарить его завтра. А сейчас я хотел бы узнать, что было дальше.
Элисса вздохнула, внезапно почувствовав страшную усталость. Голова болела, мучительно ныл подбородок — там, куда пришелся удар Стейглера, но она должна была рассказать Адриану правду.
— В некотором смысле все началось с моего отца. Это был замечательный человек, мы все его любили — особенно братья. Он потерял большую часть состояния и был вынужден покинуть Австрию. Насколько я знаю, его вполне устраивала жизнь в Англии, но он оставался предан своей родине. Эту преданность он привил и нам. Наша мать — наполовину австрийка, поэтому у нас в доме говорили как по-английски, так и по-немецки. После смерти отца Карл и Питер вступили в австрийскую армию.
Адриан нахмурился:
— Значит, ваши братья находятся здесь?
Элисса подумала о Карле, и ее пронзила печаль.
— Только Питер. Шесть месяцев назад Карл погиб, его убили в Вене. Незадолго до его гибели мать получила письмо, где Карл сообщал, что напал на след изменника, человека, который называл себя Ястребом.
Адриан несколько секунд молчал, потом произнес:
— Ястреб. Это прозвище?
— Да. А что? Вы что-нибудь знаете о нем?
Полковник не ответил, но, посмотрев ему в глаза, Элисса поняла, что он пришел к какому-то умозаключению. Ей захотелось узнать, почему Адриан уклонился от ответа, и ее охватило беспокойство.
— Продолжайте, — негромко сказал Адриан.
— У Карла были причины полагать, что Ястребом может оказаться один из трех: посол Петтигрю,
