— Дождь?
Я кивнул. Она подложила обе руки под щеку и согнула колени.
— Напомни, где ты родился?
Я указал вверх по реке:
— Примерно в восьмидесяти километрах отсюда.
— Да уж, можно увезти провинциала в большой город, но своих привычек он не изменит.
Под мостом какой-то местный художник вывел краской: «ПОКАЙТЕСЬ — ИИСУС БЛИЗКО!» и «ПОЗВОНИТЕ РОНДЕ» с указанием номера телефона. По внутренней поверхности моста карабкался стебель глицинии толщиной в ногу и на полпути переплетался с жасмином, который тянулся с противоположного берега. Оба растения были в цвету и окутывали нас ароматом. Десятки пчел и несколько отважных колибри сновали от цветка к цветку.
Для нас «США-1» было вехой. Я улегся рядом с Эбби и взял ее за руку.
— Знаешь что?
— Что?
— Мы на полпути.
Глава 25
Прошло шесть лет. Эбби бралась лишь за те заказы, с которыми желала связывать свое имя. Я поддерживал ее, помогал утрясать временами безумное расписание и продолжал рисовать. Еще я купил плоскодонку и научил жену рыбачить. Эбби пыталась позабыть о модельном бизнесе, но он ее не отпускал. В отличие от многих моделей, которые блистают в ранней юности, Эбби расцвела с годами, поэтому из Нью-Йорка продолжали звонить. Обычно Эбби соглашалась, если это давало нам шанс улизнуть. Учитывая ее популярность, мы не могли бывать на публике, по крайней мере в Чарлстоне, не чувствуя себя выставленными на всеобщее обозрение. Лодка под названием «Чистый холст» стала нашим спасением. Мы отправлялись на Дьюис-Айленд и исчезали. Обычно мы ночевали под звездами. Я сам подобрал для Эбби рыболовную экипировку — широкополую шляпу и жилет. Она пристрастилась к ловле на искусственную мушку, точь-в-точь как Брэд Питт в фильме «Там, где течет река». Она могла провести так весь вечер. Я стоял на корме, подводил лодку ближе и указывал нужное место, а Эбби забрасывала наживку. Она разматывала леску, а потом медленно крутила колесико. Иногда рыба срывалась и уходила на глубину, и тогда Эбби вопила что есть мочи.
Не успел я и глазом моргнуть, как мы отпраздновали десятую годовщину свадьбы. Эбби окончательно утвердилась в качестве лучшего дизайнера в Чарлстоне, а значит, во всей Южной Каролине. Я бросил ходить речным гидом и все время посвящал живописи. Эбби украшала свою студию моими картинами, и раз в месяц, когда организм подсказывал ей, что сейчас самое время, мы куда-нибудь удирали и пытались зачать ребенка.
Это был сущий рай.
Однажды мы полетели в Нью-Йорк на обычные, как нам казалось, съемки. Какой-то косметической компании потребовались лицо и плечи Эбби. День мы провели в магазинах и в парке. Стояла весна, Центральный парк поражал буйством красок и был засильем пыльцы. Повсюду утки, велосипедисты, детские коляски, бегуны и влюбленные. Мы урвали несколько часов в промежутке между съемками и отправились за покупками на Пятую авеню — в один из тех магазинов, которыми грезила Эбби и откуда я не чаял вырваться. Эбби облокотилась о прилавок, побрызгала духами на бумажку, помахала ею в воздухе и сунула мне под нос. Обоняние у меня не очень острое, поэтому Эбби радовалась, когда находила духи, которые я мог бы не только учуять, но и оценить. Я расплатился с продавцом, мы отправились в парк, купили мороженое и провели остаток вечера, наблюдая за белыми медведями. То и дело кто-нибудь просил у Эбби автограф. В конце концов вокруг собралась небольшая толпа, так что мы ускользнули и побрели мимо памятника Болто и фонтана, где самолет Стюарта Литла врезался в ястреба.
Вечером случилось страшное.
У Эбби закончились съемки, и мы встретились в «Ритце». Мы сняли номер с видом на парк. Я только что вернулся с пробежки и переодевался. Нас ожидал ужин в «Спайс маркет», а в восемь часов — кино «Отверженные». Я снял кеды и обнаружил Эбби в ванной. Она обернулась, приподняла волосы с плеч и протянула мыло:
— Вымой мне спину.
После десяти лет брака я не нуждался в переводчике. Это значило: «Вымой мне спину, потри плечи, возьми пемзу и поскреби пятки, потом оставь меня одну, но прежде смени воду в ванне. Если ничего не натворишь, разрешу побрить мне ноги».
Эбби не отличалась себялюбием, за исключением мытья. В ванне она наслаждалась. С тем же успехом жена могла повесить на дверь табличку «Не беспокоить». Не важно, насколько соблазнительной была эта картина — мокрое тело, пузыри, поднятые наверх волосы. Я сел на край ванны и потер ей спину. В этом Эбби походила на собаку. Если она не хочет, чтоб ты останавливался, то подставит другой бок.
Чуть погодя мы сидели в ванне, безнадежно опоздав на ужин и уже опаздывая в кино. Я сменил воду, и Эбби легла, привалившись ко мне. Я обнял жену за талию. Эбби поместила мой палец у виска и беззвучно произнесла: «Обведи меня». Я повиновался.
И увидел бугорок.
Прямо под левым соском.
Я сделал вид, что ничего не замечаю, но тем же вечером, после кино, увидел это снова. И тогда лицо меня выдало. Эбби сжала мою руку и побледнела. Ей было страшно. И почему-то я до сих пор помню запах ее духов, когда вспоминаю эту минуту.
Ha следующий день мы полетели домой, и Эбби сделали маммограмму. Врачи взяли снимки и отправили Эбби обратно в приемную. Жена сидела рядом со мной скрестив ноги и молчала.
Через двадцать минут вошли трое врачей. Учитывая высокий статус Эбби, клиника отрядила нам целую бригаду. Старший врач, доктор Радди Хэмптон, будто сошел с картинки — седые волосы и жизнеутверждающие манеры. Двое других, Рой Смит и Кэтрин Мейер, были в курсе последних медицинских новинок.
Они повесили снимки Эбби на стену, а рядом для сравнения изображение здоровой груди. Все стало понятно. Первым заговорил доктор Хэмптон.
— Эбби… — Он указал на снимок. — Обследование подтвердило наличие злокачественной карциномы. — Сгустки, которые обводил врач, напоминали миниатюрный Млечный Путь. Он прочертил на снимке воображаемые линии и добавил: — Это мы называем сопутствующими поражениями. Проще говоря, это значит, что рак поразил молочные железы.
Пока он говорил, я мысленно отгонял слово «рак». Мы поняли, что шишка, которую я обнаружил, была лишь одной из многих, а главное, что болезнь распространилась на обе груди. Если кто-то еще сомневается, что рак — зло, пусть ответит на вопрос: почему этот недуг прежде всего поражает грудь? Эбби рассматривала снимки, наклоняя голову.
— Как будто кто-то стрелял в меня мячиками с краской…
Доктор Смит продолжал:
— Есть три способа борьбы с раком: хирургия, химиотерапия и облучение.
Эбби перебила:
— Иными словами, отрезать, отравить и выжечь?
Он кивнул:
— Да. И вот что вам обоим нужно знать. — Врач посмотрел на Эбби. — В вашем случае мы можем применить только хирургию и химиотерапию.
Тогда до меня дошло, что они собираются отрезать грудь моей жене.
Я почесал в затылке.
— Как это?
Вмешалась доктор Мейер:
