боли.
— Если вы готовы, епископ Толлман, — сказал Люсьен, беря дрожащую руку Кэтрин и возлагая ее на рукав своего голубого бархатного сюртука, — думаю, пора приступить к обряду.
Епископ кивнул, и его седые волосы блеснули в свете дюжин свечей, установленных по обеим сторонам часовни.
— Совершенно верно, — сказал он, и они проследовали за ним к резному деревянному алтарю, покрытому шелковым покрывалом цвета слоновой кости.
Епископ начал свою речь, но Кэтрин почти не слышала его. Она чувствовала рядом присутствие Личфилда, чувствовала почти осязаемый жар его гнева.
Мучительные минуты тянулись бесконечно долго, и Кэтрин никак не могла сосредоточиться на том, что говорил епископ. Ее сердце громко стучало, готовое вырваться из груди, а во рту пересохло, и язык едва ворочался, когда надо было повторять слова за Толлманом. Люсьен же произносил их с ледяным спокойствием, вполне соответствующим убийственному выражению его лица. В глазах его, подобно молниям, сверкали искры ярости каждый раз, когда он смотрел на Кэтрин.
Наконец короткая церемония завершилась, но вместо поцелуя Личфилд лишь холодно поклонился, признавая брак свершившимся, затем повернулся, чтобы уйти. В это время раздался пронзительный возглас у открытой двери, заставивший его остановиться.
Кэтрин зашаталась при виде Эллисон Хартман, леди Сент-Джеймс и барона, отца Эллисон, загородивших проход. Дунстан обернулся на этот возглас, Карлайл вздрогнул, а герцогиня тихо ахнула от ужаса.
Дрожащей рукой Кэтрин оперлась на алтарь, чтобы не упасть.
С противоположного конца помещения раздался громовой голос барона, нарушивший гнетущую тишину:
— Боже, Личфилд, что сие означает? Что здесь происходит, черт побери?
Сент-Джеймс, дородный мужчина, с бочкообразной грудью, полными икрами в белых чулках и развевающимися во время движения полами зеленого бархатного фрака, двинулся к алтарю, как разъяренный бык, и остановился перед Люсьеном, который был на полголовы выше его и шире в плечах. Барон вытянул свою толстую шею, пытаясь заглянуть Люсьену в лицо.
— Скажите, что мои глаза обманывают меня. Скажите, что я не являюсь свидетелем вашей свадьбы.
— Я послал вам письмо, — тихо произнес Люсьен, — в котором просил о встрече с вами и вашей семьей завтра в два часа. Разве вы не получили мое послание?
— Получил. И когда показал его своей жене, она попросила меня не ждать. Марта опасалась, что может произойти нечто непредвиденное. Она предполагала, что эта сумасшедшая из Сент-Барта может повлиять на вас каким-то образом. — Барон бросил взгляд в сторону алтаря. — И если женщина, с которой вы только что обвенчались, леди Кэтрин Грейсон, выходит, моя жена права.
Сжимая руку матери, Эллисон произнесла дрожащим голосом:
— Люсьен? Милорд? Неужели вы в самом деле женились на ней?
Она смотрела на Личфилда своими большими голубыми глазами, полными слез. На ней было темно- синее шелковое дорожное платье, и она выглядела бледной и дрожащей, отчего Кэтрин снова почувствовала себя ужасно виноватой.
Люсьен прошел мимо барона и остановился перед Эллисон. Он слегка поклонился и взял ее за руку.
— Леди Эллисон, я причинил вам боль, хотя никоим образом не желал этого. Однако так получилось. Я очень сожалею и надеюсь, что со временем вы простите меня.
— Простить? — Эллисон вырвала свою руку и поднесла к глазам кружевной платочек. — Вы разрушили мою жизнь, сэр, и выставили на посмешище всего Лондона. Я никогда не прощу вас! — Повернувшись, она приподняла свои широкие шелковые юбки и бросилась вон из часовни, стуча по каменному полу каблучками изящных голубых туфель.
Баронесса с красным от гнева лицом презрительно посмотрела на Личфилда:
— Вы и эта… эта шлюшка. Я знаю, как это произошло. Если бы эта дрянь…
— Мадам, — резко оборвал ее Люсьен, — я понимаю, как вы расстроены, однако хочу напомнить — вы говорите о моей жене.
Баронесса едва не задохнулась от возмущения:
— Вы, сэр, не джентльмен!
Повернувшись, она последовала за дочерью, хлопнув за собой дверью. Остальные присутствующие в часовне сидели в напряженной тишине, глядя на эту сцену, как будто перед их глазами разыгрывалась одна из величайших трагедий Шекспира.
Барон посмотрел на Личфилда тяжелым взглядом:
— Я вызову вас на дуэль за это.
Люсьен выглядел уставшим.
— Это ваше право. Я готов возместить вам все затраты, связанные с подготовкой к свадьбе, и объясниться перед вами и вашей дочерью, когда будет угодно. Поверьте, Эдвард, я очень сожалею о том, что произошло. Я всегда дорожил дружбой с вами, и мне больно сознавать, что я потерял ее.
Какое-то мгновение барон молчал. Затем, устало вздохнув и отвесив короткий поклон, решительно двинулся мимо Личфилда к выходу.
Маркиз бросил на Кэтрин презрительный взгляд. Раскаяние острым ножом полоснуло ее сердце. Боже, она не предполагала ничего подобного. Она хотела только попытаться защитить себя и рассчитывала, что через год Люсьен сможет жениться на ком хочет. Теперь же оказалось, что его планы жениться на Эллисон окончательно расстроились, и Кэтрин засомневалась, стоило ли такой ценой добиваться своей цели.
По щекам Кэтрин потекли слезы. Тетя Уинни обняла ее за плечи:
— Подожди немного, дорогая. Со временем все утрясется.
Но Кэтрин так не думала. Наблюдая за шагавшим к двери высоким красивым мужчиной, ставшим ее мужем, она вдруг осознала, что потеряла больше, чем друга. Она не знала достоверно, как Эллисон Хартман относилась к маркизу Личфилду, однако, взглянув в этот момент в рассерженное лицо мужа, поняла, что влюблена в него.
Развалясь на мягком кожаном диване в своем кабинете, Люсьен поднял бокал с бренди и залпом осушил его, затем снова наполнил, опрокинул в рот и налил еще.
Он был ужасно пьян, чего с ним не случалось уже многие годы. Скандальное венчание завершилось, и теперь он женатый человек.
Люсьен усмехнулся. Он женат на хитрой девчонке, заманившей его в ловко расставленные сети. Кэтрин Грейсон оказалась просто лживой шлюшкой, не выдерживающей никакого сравнения с Эллисон Хартман. И вот теперь она его жена. Люсьен вспомнил сцену в часовне, поморщился и сделал большой глоток из бокала. Он чувствовал себя виноватым перед Эллисон, хотя она, похоже, испытывала всего лишь недоумение и разочарование. Она не любила Люсьена и, как он полагал, вообще не была способна на такое чувство. И именно это ему нравилось в ней больше всего.
За дальнейшую судьбу Эллисон можно было не беспокоиться. С таким ангельским личиком и ладной фигуркой, как у нее, да еще с ее приданым она скоро найдет другого жениха и благополучно выйдет замуж.
От этой мысли Люсьен впал в бешенство. Он злился на женщину, которая в данный момент находилась наверху, и на себя за то, что оказался так глуп.
Во всем виновата Кэтрин. Единственным утешением служило лишь то, что она была Люсьену женой только формально. Через год он освободится от нее и найдет другую, подобную Эллисон, приятную, хорошо воспитанную молодую женщину, которая родит ему детей и будет для них добропорядочной матерью.
Люсьен поставил стакан на столик перед диваном и взял инкрустированную перламутром табакерку, открыл крышку и достал щепотку нюхательного табака.
Он редко позволял себе излишества, но сегодня ночью — а это была его брачная ночь — намерен в полной мере воспользоваться своим правом и взять все, что можно, от Кэтрин Грейсон.
Люсьен вспомнил тот последний вечер в охотничьем домике, когда она страстно отвечала на его
