затем расправила плечи и решительно вошла в комнату.
Люсьен испытывал какое-то странное тревожное чувство. В течение двух дней он пытался отделаться от него, но оно только крепло. Интуиция никогда не подводила его, и он решил прервать работу с Натаниелом Уитли и вернуться в замок Раннинг.
Он прибыл домой поздно вечером и был не столько удивлен, сколько раздражен тем, что его жена отсутствовала.
— Где миледи? — обратился он к дворецкому.
— Ее светлость в Гилфорде, милорд. Она гостит там у знакомого врача и его жены. У человека по имени Сайлас Каннингем.
Каннингем! Это имя было знакомо Люсьену, и он тотчас вспомнил, о ком идет речь. Он также догадался, зачем жена поехала в Гилфорд. Она снова решила заняться этой проклятой медициной, несмотря на его категорический запрет.
Если бы дороги не были размыты и он не устал бы так после тяжелого и длительного путешествия, то поехал бы в Гилфорд прямо сейчас. Охваченный гневом, Люсьен вошел в кабинет и налил себе бренди, надеясь, что спиртное поможет успокоиться и уснуть, затем вышел из комнаты и поднялся в свою спальню. Завтра он поедет в Гилфорд и вернет свою непокорную жену домой. Тогда она узнает в полной мере силу его гнева. Он покончит раз и навсегда с ее нелепым пристрастием к занятиям, совершено не подходящим для леди с ее положением.
От злости Люсьен стиснул зубы. Нравится это Кэтрин или нет, но он клянется, что впредь не допустит непослушания с ее стороны.
За окном забрезжил рассвет. Не в силах больше уснуть, Кэтрин зажгла канделябр рядом с кроватью, накинула на себя стеганый халат и принялась за чтение еще одной толстой книги по анатомии. Она хотела как можно лучше узнать строение человеческого тела. Возможно, если бы некоторые люди не продолжали жить в мрачном средневековье, считая занятия медициной святотатством, равносильным заключению союза с дьяволом, то многие болезни были бы побеждены.
Она тяжело вздохнула, подумав, что ее муж со своими представлениями о правилах приличия и пристойности не так далеко ушел в этом вопросе от средневековых мракобесов и ни за что не позволил бы ей приехать сюда, если бы знал о цели ее визита. Кэтрин содрогнулась при мысли о том, что бы сказал Люсьен, если бы застал ее за работой над Финеасом — так они назвали труп, находящийся в подвале колледжа.
Кэтрин посмотрела на часы над камином. Пора было одеваться. Сегодня воскресенье. Вместе с Сайласом они посетят утреннюю службу в местной церквушке, а потом потихоньку ускользнут в колледж и займутся там своей работой.
Завтра ей надо вернуться в замок Раннинг.
Кэтрин нахмурилась, испытывая противоречивые чувства. Она очень тосковала по мужу, находясь здесь, но, вернувшись домой, наверняка будет тосковать по своим занятиям. Она снова будет обречена заниматься шитьем, акварелями и садоводством. Такая скучная и бесполезная жизнь была не для нее.
Задув свечи, поскольку солнце уже взошло, Кэтрин надела желтое шерстяное платье и направилась вниз, уверенная, что нет таких проблем, которые нельзя было бы разрешить. Как и планировалось, они посетили церковь, но Кэтрин никак не могла сосредоточиться на службе и мучительно размышляла над теми вопросами, ответы на которые надеялась получить от Сайласа в его лаборатории.
Распрощавшись с приходским священником и его семьей, они наконец вышли из церкви. Маргарет отправилась домой, а Кэтрин и Сайлас — в лабораторию.
Повязав фартук поверх своего шерстяного платья, Кэтрин приступила к изучению трупа, лежавшего на столе. Мужчина скончался от случайного выстрела в упор, как рассказал Сайлас, показывая ей простреленный бок. В результате у пострадавшего были сломаны ребра и в области груди и живота виднелись отверстия. Диафрагма была разорвана и желудок изрешечен дробью.
— Это был безнадежный случай, — сказал Сайлас, — хотя мужчина каким-то чудом прожил еще несколько дней.
Кэтрин не стала спрашивать, каким образом коллега заполучил тело, — ей не хотелось это знать. По словам Люсьена, существовали неразборчивые в средствах люди, которые занимались поставкой трупов для научного сообщества. При этом похитители трупов были ничуть не лучше гробокопателей. Однако Кэтрин относилась с уважением к Сайласу Каннингему и верила, что он действовал законным путем. Она верила также, что такие исследования имели решающее значение для прогресса в области медицины.
Доктор Каннингем поправил очки на кончике носа.
— Обратите внимание, каким образом пища из желудка поступает в кишечник, — заметил он, склонившись над столом. Кэтрин поморщилась от неприятного запаха жидкости, предохраняющей тело от разложения, и стала внимательно смотреть на то место, куда указывал скальпель.
— Посмотрите также… — Доктор замолчал, и Кэтрин проследила за его взглядом, устремившемся на дверь. Ее лицо сделалось таким же бледным, как у мужчины на столе, когда она увидела мужа, стоявшего на нижней ступеньки подвальной лестницы.
— Забирай свои вещи, — произнес Люсьен тихим, зловещим голосом, который казался страшнее крика. Глаза его были холодными и непроницаемыми, но по лицу было заметно, что он с трудом сдерживает гнев. — Ты немедленно покидаешь Гилфорд.
Кэтрин облизнула пересохшие губы и произнесла испуганным голосом:
— Это мой друг, доктор Каннингем. Я надеялась, что у тебя будет случай познакомиться с ним. Он предоставил мне редкую возможность…
— Я вижу, чем вы тут занимаетесь. Я уже побывал в доме доктора и собрал твои вещи. Делай, что я сказал, если не хочешь, чтобы я выволок тебя отсюда силой.
Кэтрин, чувствуя гнев и неловкость одновременно, попыталась возразить, но Сайлас взял ее за руку.
— Идите с мужем, — мягко сказал он.
— Но я не намерена…
— Возможно, со временем его взгляды на эти вещи изменятся. А сейчас тебе лучше подчиниться ему.
Люсьен молча смотрел на Кэтрин, стараясь сохранять внешнее спокойствие. Она отвела глаза от его холодного обвиняющего взгляда и, взяв свою накидку, набросила себе на плечи.
— Я очень ценю ваше гостеприимство, Сайлас. Передайте, пожалуйста, мою благодарность вашей жене.
Кэтрин подошла к двери, и Люсьен рывком открыл ее. Он последовал за ней наверх по каменным ступенькам, и вскоре они вышли на солнечный свет. Карета маркиза ожидала их на улице перед колледжем. Люсьен остановил Кэтрин, схватив ее за руку:
— Я считал тебя более благоразумной. Неужели у тебя такая короткая память, что ты забыла, к каким последствиям привело тебя подобное занятие?
— Нет, не забыла, но я хотела…
— Мне известно, чего ты хочешь… или по крайней мере думаешь, что хочешь. Я не раз предупреждал тебя, Кэтрин. Кроме того, ты дала мне слово, что перестанешь заниматься такими делами.
Она вскинула подбородок:
— Я говорила только, что не вернусь в коттедж.
— Ты знаешь, как я отношусь к твоему увлечению, и потому решила дождаться, пока я уеду.
— Это часть моей жизни, Люсьен. Ты не можешь просить меня отказаться от нее.
— Я не прошу тебя, Кэтрин, а приказываю. — Люсьен хмуро посмотрел на жену. — Ты моя жена и будущая мать моих детей, и тебе не пристало заниматься такими отвратительными вещами. Ты поняла меня?
Кэтрин не ответила.
Тогда Люсьен взял ее за плечи и буквально пробуравил взглядом своих черных глаз.
— Ты поняла меня?
Кэтрин кивнула, чувствуя, как сжалось ее горло.
— Да, милорд, — прошептала она. — Поняла.
