демонов. Они ненасытно прожорливы и не успокоятся до тех пор, пока не погубят его самого.
С ледяным ужасом думала Ники об опасности, которой ей удалось избежать. Она стояла у самого края бездны, и спасло ее, как всегда, своевременное вмешательство Алекса. Его участие было как чудо. Каким образом он узнал, что она в плену у Фортье? И не только успел узнать, но и подоспел вовремя, чтобы спасти ее?
В голове Ники, вновь и вновь повторяясь, мелькали отдельные моменты жестокой схватки между Алексом и Вальку ром: вот они кружат по комнате, вот сверкает нож в руке у хозяина Фелисианы. Только необыкновенная сила и ловкость позволили Алексу одержать верх.
Ники была переполнена благодарностью. Но как и чем сможет она отблагодарить своего спасителя? Все, что она делает, совершенно помимо ее воли направлено против него. И особенно этот злополучный побег. Сможет ли понять ее Алекс? Или воспримет это как очередное проявление неблагодарности, даже пренебрежения? В какое странное положение поставила ее судьба: она должна покинуть его и, стало быть, навсегда потерять! Но ведь он так дорог ей! За это время он сумел заполнить собой все ее существо. Без него ее жизнь будет совершенно пуста. И все же ее путь предопределен, свернуть с него невозможно.
Долго ворочалась Ники, обуреваемая разными мыслями, и все же усталость наконец взяла свое: она уснула тяжелым беспокойным сном.
Во сне Ники так и не услышала стука в парадную дверь.
Но Алекс не спал. Он вышел в холл, чтобы посмотреть, кто пожаловал в этот час.
Дворецкий впустил в дом Рама.
Всегда невозмутимый, турок на этот раз казался обеспокоенным и взволнованным. Заметно было и то, что он сильно утомлен.
При виде своего друга, раненого, но все-таки живого, он пробормотал несколько слов на родном языке, среди которых можно было различить имя Аллаха. С видимым облегчением он прислонился спиной к двери.
— Я послал человека, чтобы предупредить тебя. Но ты, вероятно, выехал раньше, — сказал Алекс.
— Не знаю, какого зелья подсыпали мне эти женщины, но оно действовало много часов. Очнувшись, я обыскал весь дом Я грозил Даниэль перерезать глотку, но она так ничего и не сказала. — Он улыбнулся. — Николь повезло, что у нее такая верная подруга.
— Если бы Даниэль не проговорилась своему жениху, Фортье не удалось бы заполучить Ники.
— Фортье?
Алекс кивнул.
— Не выпить ли нам коньяку? — предложил он.
— С удовольствием.
Они прошли в спальню Алекса.
Рам тяжело опустился в кресло перед камином, где еще тлели головешки. Алекс вручил ему полный бокал, налил себе коньяку из хрустального графинчика, стоявшего на мраморном столике, и уселся напротив.
Рам подбросил полено в камин и разворошил угли.
— У меня такое чувство, как будто я подвел тебя.
Алекс махнул рукой.
— Чепуха. Если кто и виноват, то я. Мне следовало рассказать ей правду о Фортье. Следовало убедить, что ей придется побыть со мной до моей свадьбы. И еще… Мне не следовало спать с ней.
— Не зря говорят: «Крепок задним умом», — пробурчал турок.
Алекс устало кивнул.
— А что ты собираешься сделать с Буталером? — спросил Рам.
— Ты его знаешь?
— Он несколько раз приходил к Даниэль.
Алекс качнул головой.
— Не думаю, что на уме у него было недоброе. К тому же; если бы он не прискакал в Бель-Шен, я бы так и не узнал, что Николь в беде. Рене сильно рисковал. Я, черт побери, не могу отослать его обратно: кто может сказать, что с ним сделает Фортье!
— Те, кому прощают вину, становятся самыми верными слугами…
— Да, бывает и так… Ники полагает, что каждый должен иметь свой шанс в жизни. Завтра Рене его получит…
— А Даниэль?
— Если она так верна Николь, как ты говоришь, кому же как не ей быть рядом с Николь! — Впервые за все это время Алекс улыбнулся. — Хотел бы я слышать, что скажет Даниэль своему жениху, когда узнает, что он был шпионом Фортье.
Силач громко расхохотался.
— Пусть она и накажет его. Я думаю, это будет справедливо.
После того как они осушили бокалы. Рам пошел по коридору в отведенную для него комнату, Алекс же лег на кровать.
Он потерял довольно много крови и мог рассчитывать на то, что быстро уснет Но он находился слишком близко к Николь, так близко к двери ее комнаты, к постели, где она спит. Он любил тайком наблюдать за ней. Она выглядела такой милой и невинной, когда не пряталась за свой защитный панцирь. Если бы он мог сделать ее своей женой! Если бы она была рядом с ним и они могли вместе строить свое будущее! Она стремится помогать ближним, она так любит Бель-Шен. Нет сомнений, что сообща они могли бы горы свернуть.
Алекс сжал кулаки. Мечтать об этом не только бесполезно, но и вредно. Его путь уже назначен судьбой, и на этом пути нет Николь-жены.
Он опять подумал, что ее комната совсем рядом. Сладостное воспоминание о том, как она льнула к нему, разожгло в нем желание.
Алекс посмотрел на балдахин над его кроватью. Нет, отныне он не ляжет с ней в постель. Эту клятву он дал себе, когда мчался в Фелисиану. Если Господь убережет ее от беды, поклялся тогда Алекс, он оставит ее в покое.
К тому же этот побег выразил ее чувства яснее, чем могли сделать любые слова. Видимо, она не испытывает к нему ничего, кроме физического влечения. Этого недостаточно, чтобы связать их навсегда.
Алекс закрыл глаза и постарался уснуть. Он нуждался в отдыхе, нуждался в восстановлении своих сил, чтобы отвезти Ники в городской особняк и оставить ее там, даже не поцеловав на прощание.
Облокотившись на поручень «Мемфисской леди», Алекс смотрел на проплывающие мимо берега. Рядом с ним стояла Николь, одетая в чужой плащ поверх обычного платья служанки. Она побледнела, под глазами темнели круги. Ветер трепал сверкающие медные волосы.
— Алекс, — тихо и нерешительно окликнула она его.
Услышав ее голос, он повернулся к ней лицом. — Я знаю, вы очень на меня сердиты…
— А почему я должен сердиться? — Помимо его воли этот вопрос прозвучал саркастически. Слишком долго он валял дурака. Отныне с этим покончено. — Ты одинокая женщина, вынужденная терпеть общество человека, который, очевидно, мало для тебя значит. На твоем месте я вел бы себя точно так же. Чего бы это ни стоило, я бы пытался сбежать.
Она протянула к нему руку, но он отодвинулся. Он не хотел ее близости, не хотел испытывать искушение, которое неминуемо должно было принести с собой нежное прикосновение ее руки.
Вдоль берега, где негритята плескались в воде, тянулись убогие деревянные домишки. Поодаль на плантациях чернокожие работники рубили сахарный тростник. Уборка близилась к завершению.
— Фортье сказал, что Фелисиана была влюблена в вас, «мягко сказала Ники. — Это правда?
Алекс искоса взглянул на нее.
— Нет До ее брака с Валькуром мы редко с ней виделись. — Вспомнив, в каком состоянии находится Валькур, он покачал головой. — Эта нелепая выдумка — просто плод его воспаленного воображения.
Ники не выразила по этому поводу никакого удивления.
Ее волновало другое.
