приподнялся на локте, чтобы поглядеть на Эрилинн.
– Эрилинн!
– Да?
– Если… если мы выйдем живыми…
– Да?
– Не будешь ли ты… то есть станешь ли ты… э…
– Да, любимый, стану.
– Но ведь я даже не досказал, – улыбнулся Стив.
– Но ты ведь просишь меня стать твоей женой, да?
– Да, – негромко вымолвил Стив. – Знаешь что?
– Что?
– Тут ужасно холодно!
Не удержавшись, Эрилинн громко хихикнула, но тут же зажала себе рот ладонью и затряслась от смеха. Через миг Стив тоже рассмеялся, но совершенно не нарушил тишины.
– Нам лучше… вернуться в лагерь, – наконец выговорила запыхавшаяся Эрилинн.
– Да, пока не закоченели до смерти.
Они торопливо оделись в выстуженные, негибкие от холода кожаные одеяния. Нагревалась одежда отнюдь не быстро, и Стив тотчас задрожал.
– Я вернусь первой, – сказала Эрилинн. – Выжди минутку, а потом тоже иди.
– Договорились.
Поцеловав Стива еще раз напоследок, она удалилась. Стив ждал в высокой траве, то растирая ладони, то согревая их дыханием. Теперь ему не терпелось дождаться палящего дневного светила…
Эрельвар поджидал Стива подле лошадей, предоставив шатер в распоряжение Глориен для беседы с Эрилинн.
Поначалу, узнав, что эти двое рискнули покинуть пределы лагеря, Эрельвар впал в гнев. Однако Глориен указала, что шатра у Стивена нет, так что если ему и Эрилинн нужно утешиться в объятиях друг друга, им остается искать уединения только за пределами лагеря.
Эрельвар улыбнулся. Глориен всегда ухитряется показывать ему вещи с приятной стороны, даже если речь идет о нем самом. Он желал, чтобы она осталась в Кворине, и в то же время какой-то извращенной частичкой души радовался, что она будет рядом, когда придет конец. Как говорит Эрилинн, он нуждается в ее ободряющем присутствии.
Какая-то часть рассудка твердила, что это слабость, но эта морвийская часть заблуждалась. Для него нуждаться в Глориен ничуть не более пагубно, чем для Эрилинн и Стива – ускользнуть из лагеря, чтобы побыть вдвоем, – быть может, другого такого шанса у них не будет.
На краю лагеря показался Уилкинсон. Эрельвар молча наблюдал, как юный регир осторожно пробирается к оставленной постели. Когда Стив уже отыскивал ее взглядом, Эрельвар шагнул вперед, промолвив:
– Вряд ли она тебе еще понадобится. Стив испуганно вскинул на него глаза.
– До подъема где-то около четверти часа, – продолжал Эрельвар. – Пойдем, поможешь мне оседлать коня.
– Слушаю, мой господин, – выдавил Стив, невероятно напоминая ребенка, пойманного во время поедания варенья прямо из банки.
Эрельвар не обмолвился ни словом, пока не оседлали сперва его коня, потом – коня Стива. Однако скоро с этим было покончено, и тянуть дальше было нельзя.
– Стивен! – мягко сказал он.
– Да, мой господин? – озадаченно произнес Стив. Наверное, мягкость – единственное, чего он не ожидал от Эрельвара.
– Не надо, тут нас никто не услышит. Зови меня по имени.
– Д-да… Эрельвар.
– Ты считаешь, что… разумно… завязывать отношения с Эрилинн в подобное время?
– Я… э… это… это вообще-то… не моя идея… – запинаясь, пробормотал Стив. – В смысле… – начал он снова, очевидно, собираясь с мыслями. Эрельвар положил руку ему на плечо.
– Я понимаю, – заверил он юношу. – Я знаю, что Эрилинн пришла к тебе, и знаю, что ты человек чести. Я не думаю, что ты можешь воспользоваться ее…
– Нет!
– Тихо! – шепотом осадил Эрельвар Стива. Тот дернулся, как от пощечины. «Проклятие!» – подумал Эрельвар. Опыта в подобных делах ему явно не хватает. – Я не хочу, чтобы весь лагерь подслушал наш разговор, – продолжал он более кротко. – Я просто говорю, что знаю о твоих чувствах к ней… Не знаю, насколько они глубоки. Однако должен предупредить тебя. Быть может, в ближайшие день-два она умрет у тебя на глазах; или она, или ты.
Эрельвар терпеливо ждал, пока Стив издавал какие-то невразумительные звуки, пытаясь заговорить.
