Рис на миг зажмурился.
— Я тоже должен был это заметить. Должен был сообразить. — Он покачал головой. — Я столько лет был разлучен с моим сыном. Столько лет…
— Ты служил в армии. Ты выбрал себе другую жизнь.
— Но у меня был сын!
Глаза Элизабет наполнились слезами.
— Знаю.
Рис направился к двери, и она подумала, что сейчас он уедет. Без нее. Но он ждал, придерживая дверь, пока она наденет плащ. Опустив голову, Элизабет прошла мимо него к выходу.
Когда она вышла на крыльцо Джек Монтегю тотчас отделился от стены. Не останавливаясь, она проследовала к своей карете и взобралась внутрь. Рис закрыл за ней дверцу.
— Я оказался еще большим глупцом, чем думал, — сказал он в окно. — Не знаю, как я мог поверить, что ты любила меня.
У нее защемило сердце.
— Я никогда не прощу тебя, Элизабет.
Экипаж дернулся и пришел в движение. Из ее горла вырвался крик боли. Она любила его, когда была девушкой. Но любила, видно, недостаточно.
Господи, как же все изменилось!..
Следуя за дворецким, Рис шел в кабинет Ройяла в его городском доме. На сердце у него лежал камень. Нужно бы поехать домой, но он был не готов видеть мальчика, который, как он теперь знал, был его родным сыном.
В любимой комнате Ройяла, сплошь уставленной книжными полками, он увидел за столом своего светловолосого старшего брата и напротив него — младшего, темноволосого Рула.
При появлении Риса Ройял удивленно раскрыл глаза и вскочил на ноги.
— Боже, что стряслось, Рис?
Рул тоже встал. Мрачный вид Риса насторожил их обоих.
— Надеюсь… не мальчик? — с беспокойством спросил Рул. — С ним ничего не случилось?
Покачав головой, Рис направился к буфету, взял графин с бренди и плеснул в бокал изрядную порцию.
— Джеред в порядке, хотя пару дней болел. Поначалу мы оба испугались, решив, что Холлоуэй, несмотря на охрану, сумел каким-то образом проникнуть в дом. Но тревога, похоже, оказалась ложной.
— Значит, он поправился? — осведомился Рул.
Рис сделал большой глоток бренди и ощутил, как янтарная жидкость обожгла горло.
— Джеред здоров.
— Но ты — явно нет, — заметил Ройял. — Позволь узнать причину.
Герцог, как всегда, проявлял властность. В другой раз Рис улыбнулся бы, но не сейчас.
— Джеред — мой сын, — объявил он, проведя рукой по волосам.
Ройял нахмурился:
— Я думал, что процедура состоится через несколько недель.
— Настоящий его отец — я, — Рис в упор посмотрел на Ройяла, — а не Эдмунд Холлоуэй.
— Боже милостивый!
Ройял снова опустился в кресло.
— Да, он на тебя похож, — задумчиво проговорил Рул и тоже сел.
Рис бросил на младшего брата мрачный взгляд. Похоже, что все, кроме него, заметили сходство.
— До моего отъезда армию у нас с Элизабет… была ночь, и я… словом, Джеред появился на свет в результате той ночи.
В кабинете воцарилась тишина.
— И Элизабет тебе ничего не сказала? — мрачно уточнил Ройял.
— Нет.
— А как ты узнал? — поинтересовался Рул.
Рис сделал второй глоток бренди.
— Возвращаясь пополудни домой, я случайно увидел ее карету. Представляете где? У таверны «Рог и копыто». Как оказалось, Элизабет приехала туда, чтобы встретиться с Мейсоном Холлоуэем. Естественно, я этого не знал, пока не обнаружил их в задней комнате таверны. Большую часть их разговора я слышал. Она обещала Холлоуэю написать от имени Джереда отказ от титула, если взамен он гарантирует мальчику безопасность.
— И?.. — Ройялу не терпелось услышать продолжение.
— Холлоуэй сказал, что это справедливо, он заслужил титул графа по праву, так как Джеред не сын Эдмунда.
Рул присвистнул.
— И Элизабет подтвердила его слова? — осведомился Ройял.
Рис только кивнул и снова отхлебнул бренди из бокала. Он пришел к выводу, что если напьется, то второе, еще более серьезное предательство Элизабет поможет ему легче перенести боль.
— Почему она скрыла это от тебя? Вы должны были пожениться. Если бы ребенок родился на несколько недель раньше срока, никто не обратил бы на это внимания.
— Она заявила, что отец заставил ее выйти замуж за Олдриджа. На самом деле она сама хотела стать его женой.
— Это она сказала? — справился Рул.
— Не такими словами. Она сказала, что знала, что меня не будет, а оставаться одна не хотела. — Рис опорожнил бокал и вернулся к буфету, чтобы снова его наполнить. — Зачем я опять ей поверил? Зачем позволил себе утратить бдительность?
— Ты всегда любил ее, Рис, — мягко заметил Ройял. — Когда она обратилась к тебе за помощью, тебе ничего не оставалось, как помочь ей.
С бокалом в руке Рис устало опустился на диван.
— Не знаю, что и делать. Она моя жена, а Джеред — мой сын. Я не могу уйти и не знаю, смогу ли остаться.
— А она вообще собиралась сказать тебе правду? — поинтересовался Ройял.
— Не знаю, — вздохнул Рис. — Говорит, что собиралась, но я уже не знаю, чему верить. Не знаю даже, важно ли это.
Рис вдруг понял важность другого: что он любит своего сына, что полюбил его вопреки желанию, вопреки здравому смыслу.
А то, что в нем снова пробудилась любовь к Элизабет, отошло теперь на второй план. Хотя на самом деле, как подметил его брат, он, наверное, никогда не переставал любить ее по-настоящему.
Голова Риса безвольно упала на спинку дивана.
— Можешь остаться здесь, если хочешь, — предложил Ройял, — пока не определишься.
Рис качнул головой:
— Мне нужно ехать домой. Я должен убедиться, что мальчику не грозит опасность.
— Но если Элизабет согласилась отказаться от наследства Джереда, то Мейсону нет резона причинять ему зло.
— Да, конечно. Если бы я знал, что Джеред — мой сын, то, вероятно, сам предложил бы это. Хотя не стоило бы вознаграждать ублюдка, который покушался на жизнь Элизабет и мальчика. С другой стороны, теперь, когда я знаю правду, я не хочу, чтобы у Джереда было хоть что-то от Олдриджа.
— Значит, ты согласишься, чтобы Элизабет осуществила процедуру отказа от титула? — спросил Ройял.
— Если она этого хочет. — Рис вздохнул. — Мне нужно возвращаться. Я потерял семь лет, которые мог провести со своим сыном. Больше не хочу терять и часа.
Снова последовала продолжительная пауза. Рул налил из графина бренди себе и Ройялу и отнес бокал брату.
