Дюймель описал круг, пытаясь обойти Дунка с незащищенной стороны, но Гром повернулся ему навстречу и огрызнулся на другого коня. Привставая на стременах, сир Лукас наносил один сокрушительный удар за другим. Дунк, пригибаясь под щитом, бил по ногам, рукам и боку противника, но меч каждый раз отскакивал от панциря. Они кружили, и вода бурлила у их колен. Длинный Дюйм нападал, Дунк защищался, выискивая слабое место.
В конце концов он его нашел. Дюймель вскинул топор, и под мышкой у него обнаружилась щель. В том месте не было панциря — только кольчуга, кожаный кафтан и стеганая подкладка. Дунк прикрылся щитом, рассчитывая время. Топор обрушился и снова взлетел. Вот оно! Дунк пришпорил Грома и вогнал острие меча прямо в брешь.
Но прореха сомкнулась столь же быстро, как и появилась. Меч проехался по стальному диску, и Дунк чуть не вылетел из седла. Топор задел железный обод щита, двинул Дунка сбоку по шлему и скользнул по шее Грома.
Конь завизжал и встал на дыбы, закатывая глаза. Острый медный запах крови прорезал воздух. Кованые копыта врезались в лицо и плечо Длинного Дюйма, а после тяжелый Гром рухнул на его скакуна.
Все это совершилось в мгновение ока. Оба коня упали, кусаясь, лягаясь, взбивая илистую воду. Дунк хотел соскочить, но одна его нога застряла в стремени. Он еще успел глотнуть воздуха, и вода тут же хлынула в глазную прорезь его шлема. Мощные движения Грома чуть не вывернули ему ногу из бедренного сустава. В следующий миг он освободился и пошел на дно, беспомощно молотя руками в мутной сине- зеленой среде.
Увлекаемый тяжестью доспехов, он стукнулся плечом о дно. Если это низ, то в другой стороне должен быть верх. Хватаясь руками в стальных перчатках за камни и песок, Дунк как-то ухитрился опереться на ноги и встать. Его пошатывало, ил и вода стекали из носовой щели помятого шлема, однако он стоял и мог дышать.
Щит удержался на его левой руке, но меч куда-то пропал. Внутри шлема, кроме воды, чувствовалась и кровь. Когда он попытался переменить положение, боль в лодыжке прошила всю ногу. Кони тоже поднялись на ноги. Дунк прищурил заливаемый кровью глаз и повернул голову, высматривая врага. Утонул, не иначе — или Гром проломил ему череп.
Тут сир Лукас выскочил из воды прямо перед ним, держа в руке меч. Он рубанул Дунка по шее, и только крепкий стальной ворот не дал голове слететь с плеч. Безоружный Дунк отступил. Длинный Дюйм наседал, вопя и орудуя мечом. Дунк получил парализующий удар выше локтя и болезненный — по бедру. Под ногу ему подвернулся камень, и он упал на одно колено, уйдя в воду по грудь. Он успел прикрыться щитом, но мощный удар Лукаса расколол дуб точно посередине. В ушах зазвенело, рот наполнился кровью, но Дунк все-таки услышал, как где-то далеко кричит Эг:
— Бейте его, сир, бейте, он прямо над вами!
Дунк взвился ввысь, долбанул врага на уровне пояса и сбил его с ног. Ручей снова накрыл их обоих, но на этот раз Дунк был готов. Обхватив Длинного Дюйма одной рукой, он прижал его ко дну. Тот пускал пузыри из-под вдавленного забрала, но еще боролся. Нашарив в иле камень, он стал молотить Дунка по голове и рукам. Дунк свободной рукой ощупывал пояс. Неужели кинжал тоже потерялся? Нет, вот он. Сквозь взбаламученную воду, кольчугу и вареную кожу Дунк медленно вонзил его Длинному Дюйму под мышку и повернул. Лукас дернулся и обмяк, Дунк, оттолкнувшись, всплыл. Грудь жгло огнем. Мимо промелькнула рыба — длинная, тонкая, белая. «Что это? — успел подумать он. — Что это? Что?»
Очнулся он не в том замке.
Открыв глаза, он почувствовал благословенную прохладу. Во рту стоял вкус крови, на глазах лежала примочка, пахнущая гвоздикой.
Дунк убрал ее. На высоком потолке играл свет от факела. По стропилам разгуливали вороны, каркая и поглядывая на него черными глазками-бусинками. Он не ослеп — уже хорошо. Дунк понял, что находится в мейстерской башне. На полках стояли глиняные горшки и зеленые склянки, на длинном столе громоздились пергаменты, книги и какие-то бронзовые инструменты, густо окропленные вороньим пометом. Птицы тихо переговаривались между собой.
Дунк попробовал сесть. Это оказалось ошибкой. Голова поплыла, левую ногу пронзила острая боль. Он увидела, что лодыжка у него забинтована, и на груди тоже повязка.
— Лежите тихо. — Над ним нависло щуплое молодое лицо с темно-карими глазами и крючковатым носом. Дунк узнал его. Ниже начиналось серое одеяние, шею охватывала мейстерская цепь, составленная из многих металлов. Дунк ухватил его за руку.
— Где я?
— В Холодном Рву. Вы слишком пострадали, чтобы везти вас в Оплот, и леди Роанна приказала поместить вас сюда.
Выпейте это. — Мейстер поднес чашу к губам Дунка. Питье походило на уксус, зато смывало вкус крови.
Дунк, заставив себя выпить все до капли, согнул и разогнул пальцы обеих рук. Они были целы и подчинялись ему.
— Куда я ранен?
— Спросите лучше, куда не ранены. Лодыжка и ключица сломаны, связки колена растянуты, торс весь в синяках, правая рука и вовсе черная. Я думал, что череп у вас тоже поврежден, но оказалось, что нет. Есть еще порез на лице — боюсь, шрам останется. И вы, можно сказать, захлебнулись, когда мы вытащили вас из воды.
— Захлебнулся?
— Не думал, что в человеке может поместиться столько воды, даже в таком большом, как вы, сир. Вам посчастливилось, что я родом с Железных островов. Жрецы Утонувшего Бога умеют как топить людей, так и откачивать, а я изучал их приемы.
«Выходит, я утонул. — Дунк опять попытался сесть, но сил не было. — Утонул в ручье, который мне и до шеи-то не доставал». Он засмеялся и тут же застонал.
— Что сир Лукас?
— Мертв. Вы в этом сомневались? Дунк сомневался во многом, но только не в этом. Он помнил, как обмяк Длинный Дюйм на дне.
— Эг, яйцо. Где он?
— Это хорошо, что вам хочется есть, но сон вам сейчас нужнее.
— Эг — мой оруженосец…
— Вот как? Храбрый паренек и сильный, хотя с виду не скажешь. Это он вытащил вас из ручья, и помог снять с вас доспехи, и доехал с вами в повозке до самого замка. Здесь он не сомкнул глаз и сидел рядом с вами с вашим мечом на коленях, опасаясь, как бы кто-нибудь вас не обидел. Даже ко мне он относился с подозрением и заставлял пробовать все лекарства, которые я вам давал. Странный мальчик, но преданный.
— Где он теперь?
— Сир Юстас попросил его прислуживать на свадебном пиру. Больше людей Осгри в замке нет, и отказать было никак нельзя.
— Свадебный пир?
— Конечно, откуда же вам знать. После вашего поединка Оплот и Холодный Ров помирились. Леди Роанна попросила у сира Юстаса разрешения навестить могилу Аддама, и он позволил. Он преклонила колени у ежевичника и расплакалась, и он был так тронут, что стал ее утешать. Они проговорили всю ночь, вспоминая Аддама и лорда Вимана — ведь отец миледи и сир Юстас были закадычными друзьями до самого мятежа. Нынче утром наш добрый септон Сефтон сочетал его милость и миледи браком. Теперь Юстас Осгри — лорд Холодного Рва, и его клетчатый лев развевается на всех стенах и башнях наряду с пауком.
Мир вокруг Дунка начал медленно вращаться. «Это из-за питья. Он меня усыпил». Он закрыл глаза, и боль покинула его тело. Он слышал перебранку воронов, собственное дыхание и еще какой-то шум — мерный, тяжелый, странно успокаивающий.
