тебя не чувствовал с тех пор, как перелез через Стену, даже во сне. — Лютоволк, не отвечая, лизал лицо Джона похожим на мокрую терку языком, и глаза его, отражая последний свет дня, сияли, как большие красные солнца.
Красные глаза, но не такие, как у Мелисандры. Глаза чардрева. Красные глаза, красная пасть, белый мех. Кровь и кость, совсем как у сердцедерева. Этот зверь тоже принадлежит старым богам. Единственный белый из всех лютоволков. Шестерых волчат нашли они с Роббом в снегу позднего лета — пятерых серых, черных и бурых для Старков и одного, белого как снег, для Сноу.
Джон получил свой ответ.
Люди королевы под Стеной разводили свой костер. Вот и Мелисандра вышла из ворот вместе с королем — возглавить молитву, которая, как она верит, отгонит тьму.
— Пошли, Призрак, — сказал Джон. — Ты голоден, я знаю. Я это чувствую. — Они вместе припустили к воротам, далеко обойдя костер, уже вонзивший свои когти в черное брюхо ночи.
Люди короля, наводняющие дворы Черного Замка, при виде Джона с волком останавливались и пялили на них глаза. Джон сообразил, что они ни разу не видели лютоволка: Призрак вдвое больше обыкновенных волков, которые водятся в их зеленых южных лесах. На пути к оружейной Джон, случайно подняв глаза, увидел в окне башни Вель. «Прости, — подумал он, — я не тот человек, который выкрадет тебя отсюда».
На учебном дворе ему встретилось около дюжины людей короля с факелами и длинными копьями. Их сержант при виде Призрака нахмурился, а двое солдат наставили копья, но командовавший ими рыцарь сказал:
— Отойдите и пропустите их. Ты опаздываешь на ужин, — заметил он Джону.
— Тогда дайте нам пройти, сир, — ответил Джон, и рыцарь посторонился.
Еще на лестнице Джон услышал шум. Братья громко говорили, перебранивались и стучали по столам. Его появления почти никто не заметил. Скамьи были заполнены до отказа, но еще больше народу стояло. Никто не ужинал, да еды и не было на столах. Что здесь происходит? Янос Слинт орал что-то об измене, Железный Эммет влез на стол с обнаженным мечом в руке, Трехпалый Хобб ругался с разведчиком из Сумеречной Башни, какой-то брат из Восточного Дозора дубасил кулаком по столу, требуя тишины, чем только усугублял стоящий в трапезной гвалт.
Пип первым заметил Джона. Он ухмыльнулся при виде Призрака, сунул два пальца в рот и свистнул так, как только скоморох способен свистеть. Пронзительный звук прорезал гомон, как мечом. Многие братья теперь тоже увидели Джона и смолкли. Тишина распространилась по залу. Слышно было только, как стучат по каменному полу сапоги Джона и трещат поленья в очаге.
Молчание нарушил сир Аллисер Торне.
— Предатель почтил нас наконец своим присутствием.
Лорд Янос побагровел и весь трясся.
— Зверь! — выдохнул он. — Глядите, вот зверь, который растерзал Полурукого. Среди нас оборотень, братья, оборотень! Подобное чудовище не может быть нашим главой! Его нельзя оставлять в живых!
Призрак оскалил зубы, а Джон, опустив руку ему на голову, спросил:
— Милорд, не скажете ли, что тут происходит?
Вместо Слинта с другого конца зала ответил мейстер Эйемон.
— Тебя, Джон, предлагают на место лорда-командующего.
Это было так нелепо, что Джон не сдержал улыбки.
— Кто предлагает? — Он поискал взглядом своих друзей. Не иначе как это очередная шуточка Пипа. Но Пип пожал плечами, а Гренн потряс головой. Зато Скорбный Эдд Толлетт встал и сказал:
— Я. Нехорошо, конечно, делать другу такую гадость, но лучше уж ты, чем я.
— Это неслыханно, — снова завопил лорд Янос. — Этого парня следует повесить. Да! Повесить за измену и колдовство вместе с его дружком Мансом-Разбойником. Лорд-командующий! Нет, это уж слишком. Я этого не потерплю!
— Не потерпишь, значит? — поднялся Коттер Пайк. — Я знаю, ты приучил своих золотых плащей лизать тебе задницу, но теперь на тебе черный плащ.
— Любой брат может предложить нам на обсуждение любого другого брата, если тот принес присягу, — вставил сир Деннис Маллистер. — Толлетт в своем праве, милорд.
Десять человек заговорили разом, стараясь перекричать друг друга, и в зале снова поднялся шум. Теперь на стол вскочил сир Аллисер Торне и воздел руки, призывая к тишине.
— Братья! — вскричал он. — Этак мы ни к чему не придем. Давайте голосовать. Король, занявший Королевскую башню, поставил стражу у всех дверей с тем, чтобы мы не могли ни поесть, ни разойтись, пока не сделаем своего выбора. Пусть так! Мы будем выбирать всю ночь, пока не получим своего лорда… но я думаю, что прежде наш первый строитель хотел бы нам что-то сказать.
Отелл Ярвик, поднявшись медленно и хмуро, потер свою длинную челюсть и сказал:
— Я снимаю свое имя. Вы могли бы уже десять раз выбрать меня, если хотели, однако не выбрали. Во всяком случае, подали за меня недостаточно много голосов. Я собирался сказать голосовавшим за меня братьям, что им следует выбрать лорда Яноса…
Сир Аллисер кивнул.
— Лорд Слинт — лучший из всех возможных…
— Я еще не закончил, Аллисер, — прервал его Ярвик. — Мы все знаем, что лорд Слинт командовал городской стражей Королевской Гавани и что он лорд Харренхолла…
— Да он этого Харренхолла и в глаза не видел, — выкрикнул Коттер Пайк.
— Это так, — согласился Ярвик. — Теперь я и сам не пойму, почему Слинт казался мне таким хорошим выбором. Сделав командующим его, мы крепко досадили бы королю Станнису, но нам-то какой от этого прок? Сноу, пожалуй, лучше. Он дольше пробыл на Стене, он племянник Бена Старка и служил в оруженосцах у Старого Медведя. — Ярвик пожал плечами. — Впрочем, выбирайте кого хотите, лишь бы не меня, — закончил он и сел.
Янос Слинт побагровел еще сильнее, зато сир Аллисер побледнел. Брат из Восточного Дозора снова замолотил по столу: на этот раз он требовал котла.
— Котел! — подхватили его друзья. — Котел! Котел! КОТЕЛ!
Котел, большой, черный, с двумя ручками и тяжелой крышкой, стоял в углу у очага. По слову мейстера Эйемона Сэм с Клидасом подтащили его к столу. Братья уже строились в очередь к бочонкам с марками. Клидас снял крышку, чуть не уронив ее себе на ноги, и из котла вдруг выпорхнул большой ворон. Он захлопал крыльями, ища то ли стропила, то ли окно, но в этом подвале не было ни окон, ни стропил. С громким криком он стал кружить по залу.
— Я знаю эту птицу! — воскликнул Сэмвел Тарли. — Это ворон лорда Мормонта!
Ворон, старый, грязный и взъерошенный, уселся на стол рядом с Джоном.
— Сноу, — каркнул он. — Сноу, Сноу. — Дошел до конца стола и взлетел Джону на плечо.
Янос Слинт тяжело плюхнулся на сиденье. Сир Аллисер насмешливо расхохотался.
— Сир Хрюшка принимает нас всех за дураков, братья. Он сам научил птицу этому фокусу! У него все вороны талдычат «сноу»: взойдите на вышку и убедитесь сами. А птица Мормонта знает много слов, не только это.
Ворон склонил голову набок, глядя на Джона, и с надеждой произнес:
— Зерно. — Не дождавшись ни зерна, ни ответа, он заговорил снова: — Котел! Котел! Котел!
Вслед за этим хлынули наконечники для стрел, целый поток, затопивший последние немногочисленные камешки, ракушки и медные монетки.
Подсчет марок закончился, и братья окружили Джона. Одни хлопали его по спине, другие преклоняли перед ним колено, как перед всамделишным лордом. Атлас, Оуэн Олух, Халдер, Жаба, Пустой Сапог, Великан, Малли, Ульмер из Королевского леса, Милашка Доннел Хилл и еще полсотни человек толкались, пробираясь к нему. Дайвин, клацнув деревянными зубами, сказал:
— Боги, наш лорд-командующий еще из пеленок не вышел.
— Надеюсь, это не помешает мне отдубасить вас на следующем поединке, милорд, — ввернул Железный Эммет. Трехпалый Хобб желал знать, будет ли Джон по-прежнему есть вместе с остальными или прикажет подавать еду к себе в горницу. Даже Боуэн Марш заявил, что с радостью будет и далее исполнять
