— Порукой тому моя песня, — сказал Колль. — Я буду петь ее в Порт-Тайосе через день-два. Другие певцы подхватят, и скоро она зазвучит повсюду.
Вэл посмотрел на него недоверчивым взглядом.
— Ты будешь петь эту песню в Порт-Тайосе? Или ты сошел с ума? Ты разве не знаешь, что одно упоминание имени Тайи в Порт-Тайосе приводит к ругани и дракам? Спой эту песню там в любой харчевне, и, бьюсь об заклад, на следующий день тебя найдут в канале с перерезанным горлом.
— Певцам многое позволяется, — заметил Колль. — Особенно хорошим. Услышав имя Тайи, они могут разразиться насмешками, но, дослушав мою песню, почувствуют совсем другое. Пройдет немного времени, и Тайя станет героиней, трагической жертвой. И это будет благодаря моей песне, хотя мало кто поймет причину, а уж вслух и вовсе не признается.
— Такой надменной самоуверенности я еще не видывал, — пробормотал Вэл.
— Это ты его надоумила? — Он посмотрел на Марис.
— Мы это обсуждали.
— А вы подумали о том, что его почти наверняка убьют? Кому-то, может, и понравится слушать о благородстве Тайи, но какой-нибудь пьяный стражник, разъярившись, захочет заткнуть лживый рот певца, чтобы не выдумывал небылиц, и размозжит ему голову. Это вы обсуждали?
— Я сумею за себя постоять, — не сдавался Колль. — Не все мои песни по вкусу слушателям, особенно вначале.
— Каждый сам распоряжается своей жизнью, — сказал Вэл, пожав плечами. — Если ты протянешь подольше, возможно, твое пение что-то и изменит.
— Я прошу, чтобы ты прислал сюда побольше летателей, — заявила Марис. — Однокрылых, которые хотя бы сносно умеют петь и играть.
— Ты хочешь, чтобы Колль подучил их к тому дню, когда у них отнимут крылья?
— Его песня должна вырваться за пределы Тайоса как можно скорее, — сказала Марис. — Мне нужны летатели, которые сумеют запомнить и передать ее слова и мелодию певцам повсюду. Пусть они разнесут ее как весть от нас. Пусть вся Гавань Ветров узнает про Тайю и будет петь песню Колля о том, что она пыталась сделать.
Вэл задумался.
— Хорошо, — наконец вымолвил он. — Я тайно пришлю сюда моих друзей. За пределами Тайоса эта песня может и завладеть воображением слушателей.
— И ты разошлешь послание, что запрет с Тайоса снят?
— Ни за что! Одной песни мало, чтобы отомстить за Тайю.
— А ты ее знал? — спросила Марис. — Тебе известно, чего добивалась Тайя? Она пыталась помешать войне и доказать Правителям, что у них нет власти над летателями. Но запрет отдает нас на милость Правителей, потому что разделил нас и ослабил. Только действуя дружно и сплоченно, летатели обретут силу, чтобы противостоять Правителям.
— Скажи это Доррелю, — холодно произнес Вэл. — Меня не вини: я созвал Совет, чтобы мы действовали сообща и спасли Тайю, а не изъявляли покорность Правителю Тайоса. Доррель перетянул Совет на свою сторону и ослабил нас. Поговори с ним и послушай, что он тебе ответит!
— Я так и сделаю, — спокойно сказала Марис. — С'Релла уже летит на Лаус.
— Чтобы познать его сюда?
— Именно. И не только его. Ведь я полететь к ним не могу. Искалеченная старуха, как ты выразился.
Вэл помолчал, видимо, стараясь понять, что к чему.
— Ты не просто хочешь, чтобы запрет был снят, — сказал он наконец. — Это лишь первый шаг, чтобы сплотить однокрылых и прирожденных летателей. Но, если ты нас и объединишь, что дальше?
Марис почувствовала прилив бодрости: Вэл согласится!
— Ты знаешь, как умерла Тайя? — спросила она. — У Правителя Тайоса хватило жестокости и глупости казнить ее, надев на нее крылья. Потом их сняли с тела Тайи и отдали человеку, у которого она их выиграла два года назад. Ее закопали в общей могиле на поле у крепости, где хоронят воров, убийц и других нарушителей закона. Она умерла, нося крылья, но ей было отказано в погребении, положенном летателям. И ее не оплакали.
— Ну и что? Какое это имеет отношение ко мне? Марис, чего ты все-таки хочешь от меня?
Она улыбнулась.
— Я хочу, чтобы ты оплакивал Тайю, Вэл.
Новость Марис и Эван узнали от бродячего сказителя — пожилой, ехидной женщины из Порт-Тайоса, когда она зашла к ним, чтобы Эван вытащил занозу, глубоко засевшую у нее в ноге.
— Наши стражники отбили рудник у Трейна, — сообщила она, пока Эван извлекал занозу из мозолистой подошвы. — Поговаривают, что они захватят и сам Трейн.
— Безумие! — пробормотал Эван. — Новые жертвы…
— А еще что нового? — спросила Марис. Летатели продолжали посещать ее укромное прибежище, но миновало более недели с тех пор, как Колль, научив своей песне полдесятка однокрылых, ушел в Порт- Тайос. Тянулись холодные, пасмурные дни, полные тревоги.
— Летатель… — начала женщина и вскрикнула оттого, что костяной нож Эвана рассек кожу над занозой. — Поосторожней, целитель!
— Так что летатель? — спросила Марис.
— Может, призрак, — продолжала женщина, пока Эван извлекал занозу и втирал мазь в ранку. — Призрак Тайи. Облачена в черное, хранит безмолвие и не знает покоя. Она появилась с запада за два дня до того, как я ушла. Служители вышли помочь ей приземлиться и снять крылья, но она не опустилась, а в безмолвии пролетела над горами, крепостью Правителя и всеми селениями Порт-Тайоса и назад до крепости. Не приземлялась, ни разу не нарушила молчания, кружит и кружит. И в тихую погоду, и в бурю, днем и ночью. Ее видят на закате и на заре. Она не ест и не пьет.
— Удивительно! — воскликнула Марис, пряча улыбку. — Так ты думаешь, что это призрак?
— Возможно, — ответила женщина. — Я сама ее видела. Много раз. Иду по улицам Тайоса, на меня падает тень, я гляжу в небо и вижу ее. Всюду о ней только и говорят. Люди боятся, а стражники проболтались, что больше всех боится Правитель, хоть и старается этого не показывать. Когда она пролетает над крепостью, он не выходит посмотреть. Наверно, страшится увидеть ее лицо.
Эван забинтовал ступню старухи тряпицей, смоченной бальзамом.
— Ну вот, — сказал он. — Попробуй наступить.
Она встала и тут же ухватилась за плечо Марис.
— Больно!
— Там уже нарывало, — объяснил Эван. — Тебе повезло. Протяни ты еще несколько дней — могла бы остаться без ноги. И не ходи босиком по лесным тропам. Это опасно.
— Не люблю обувь, — сказала женщина. — Мне нравится чувствовать и землю, и траву, и камешки.
— А занозы под кожей тебе тоже нравятся? — перебил Эван. Они еще долго спорили, но в конце концов сказительница согласилась надеть толстый чулок, но только на раненую ногу и только до заживления ранки.
Когда она ушла, Эван, улыбаясь, обернулся к Марис.
— Начало положено! — сказал он. — Но как призрак умудряется не есть и не пить?
— У нее с собой мешочек с орехами и сухими плодами, а также маленький бурдюк с водой, — ответила Марис. — В долгие полеты летатели берут, как правило, такие запасы. Иначе как бы мы добирались до Артелии или Углей?
— Я никогда над этим не задумывался.
Марис рассеянно кивнула.
— Наверно, по ночам они тайком сменяются. Надо же и призраку отдохнуть! Вэл молодец, что догадался подобрать похожих на Тайю. Самой бы мне сообразить!
— Ты и так сделала достаточно, — заметил Эван. — Тебе не в чем упрекнуть себя. Почему ты такая
