территорий как к клиентам, а не как рэкетиры относятся к своим жертвам» [20].
«Новый суверенный индивидуум будет действовать как один из мифических богов, находясь в той же физической среде, что и обычные граждане, однако в совершенно другой геополитической среде. Располагая гораздо более обширными ресурсами [чем обычные граждане], ресурсами, находящимися вне пределов досягаемости большей части форм принуждения, обычно применяемого государством, суверенный индивидуум приведет к видоизменению правительств и перестройке экономики в новом тысячелетии. Полный объем последствий подобных изменений просто невообразим»[21] .
«Любой человек, оснащенный портативным компьютером и спутниковой связью, будет иметь возможность заниматься практически любым видом бизнеса в любой точке Земли, сделав его недосягаемым для налогообложения. Более того, государства, которые будут пытаться налагать высокие налоги, начнут лишаться своих граждан, своих лучших «клиентов»».
«Государства, конечно же, будут пытаться сохранить свои привилегированные права, применяя жесткую агрессию против своих граждан, ведущих бизнес за границей. Эти попытки могут дойти до сращивания налоговой полиции с внешней разведкой…»[22]
«Однако поскольку в начале третьего тысячелетия вся коммерция перекочует в виртуальное пространство Интернета, государства будут иметь над ним не больше власти, чем они имеют над дном океанов или поверхностью других планет ‹…›. Государство привыкло относиться к своим налогоплательщикам, как фермер относится к дойным коровам. Скоро эти коровы обретут крылья!»[23]
«…Если же государство, испытывающее острый дефицит средств, попытается прибегнуть к старому методу – печатному станку, произведя эмиссию денежных средств и вызывая этим инфляцию, виртуальное пространство просто обзаведется своей особой виртуальной валютой, которая не будет подконтрольна ни одному из государств…»[24]
«…В масштабах, невообразимых еще десятилетие назад, индивидуумы приобретут независимость от национальных государств, в которых они проживают. Все национальные государства должны быть готовы к скорому банкротству и эрозии авторитета их власти. Как бы они ни были мощны сегодня, их сила заключается в возможности запрещать, а не возглавлять, однако их межконтинентальные ракеты и авианосцы уже являются бесполезными артефактами, столь же неприменимыми в борьбе с переменами, как когда-то рыцарские латы феодализма, отправленные на свалку истории»[25] .
«В новом тысячелетии экономическая и политическая жизнь не будет более организовываться на гигантской шкале мирового господства национальных государств, как это было в последние века. Цивилизация, которая принесла вам мировые войны, конвейер, социальное обеспечение, подоходный налог, дезодорант, а также тостер – умирает. Дезодорант и тостер, возможно, выживут. Остальное – нет!»[26]
«Крупнейшие мировые изменения, такие, например, как переход от феодализма к капитализму, редко бывали замечены, осознанны и проанализированы в момент их свершения. Можете не сомневаться, что подобные изменения не будут встречены с восторгом и широко разрекламированы апологетами существующего порядка»[27].
Книга делает интуитивно ощущаемый нами, но редко произносимый вслух вывод, что современное национальное государство само по себе является самым успешным примером организованной преступности.
Я написал письмо лорду и его соавтору с просьбой разрешить мне перевести их книгу на русский язык, если это еще не сделано до сих пор. Я выразил свое восхищение верностью их предсказаний и указаний путей для каждого из нас, как можно выживать и процветать в эпоху неизбежного упадка национальных государств и возникновения истинно свободных «суверенных» индивидов.
Разъединяться или объединяться?
Разъединяться или объединяться? Человечество искренне мучается этим вопросом уже не одно тысячелетие. Нации и страны, и даже империи возникают как мыльные пузыри, затем лопаются с громким треском или тихонько сходят на нет. Так или иначе, вопрос о национальности и основанной на ней государственности отнюдь не может похвастаться новизной, однако можно попытаться взглянуть на него шире.
Зачем люди объединяются вместе? Ответ прост. Поодиночке мы не можем выжить. Человек – существо общественное и нуждается в коллективе.
Зачем мы разъединяемся? Затем, чтобы получить наибольшую индивидуальную свободу, ибо нахождение в коллективе неизбежно ограничивает наши возможности действовать исключительно по своему усмотрению.
Зачем человеку нужна свобода? Для того, чтобы действовать в своих интересах, независимо от того, каковыми бы эти самые интересы не оказались. Стремление к свободе заложено на очень базисном уровне нашей биологической организации. Поймайте несмышленого напуганного котенка в последний момент перед его падением с лестницы, и он все же наверняка попытается вырваться из ваших рук, потому что, несмотря на то что падение может быть для него травматично (что бы там ни говорили о кошачьей ловкости, современные домашние кошки подчас довольно неуклюжи), котенок предпочитает свободу своей безопасности.
Следовательно, так или иначе, необходим компромисс. То есть, с одной стороны, люди должны находиться в тонком балансе взаимоотношений, при котором они максимально разделены для обеспечения личной свободы, но с другой стороны – должны быть объединены, насколько это возможно, для взаимовыручки и поддержки.
Можно ли перенести подобный подход на уровень отдельных наций? Пожалуй, да. Отдельные нации, конечно, могут довольно длительное время проживать в относительной изоляции, однако такое их состояние нельзя принять за нормальное. Отсутствие обмена идеями, внешней торговли, вливания нового генетического материала в результате смешанных браков не может не сказаться негативным образом на развитии такой изолированной нации, не говоря уже о том, что в некоторых случаях серьезных природных катаклизмов или внешней агрессии подобная нация, лишенная поддержки других стран, может быть обречена на полное вымирание.
Почему люди стремятся принадлежать к той или иной нации? Почему все поголовно не становятся космополитами, не выучивают, скажем, английский язык, не начинают применять его дома и не расстаются со своими национальными корнями? Ведь теоретически за одно-два поколения, пожелай люди того, на земле все говорили бы на одном языке и думали бы одинаково. Несмотря на то что подобная перспектива звучит привлекательно с точки зрения эффективного устройства, скажем, термитника или пчелиного улья, для человеческих обществ она представляется неприемлемой. Люди идут на интернационализацию своих привычек и стандартов поведения исключительно под давлением либо экономических, либо политических факторов, которые заставляют их иммигрировать или перестраивать свою жизнь внутри своей страны в соответствии с требованиями мировой экономики или геополитической обстановки.
Однако при этом огромные группы людей считают, что принадлежность к той или иной языковой и культурной среде соответствует их интересам, и они должны стремиться настолько отделиться от остальных наций, чтобы им не мешали жить так, как им нравится, но при этом не настолько изолировать себя, чтобы это вредило успешному процветанию их национального дома.
Давайте рассмотрим вопрос обретения независимости отдельных наций с точки зрения метрополии, то есть той центральной нации, которая в силу исторических факторов оказалась как бы преобладающей над другими, управляемыми ею народами.
Если отбросить имперские амбиции правителей такой «центральной» нации, в ее интересах предоставить как можно больше независимости своим подопечным нациям, поскольку доминирующая нация сама не может быть вполне свободна, если порабощает другую. Постоянное присутствие напряженности рано или поздно принесет больше вреда, чем пользы. Однако полное отделение подопечных наций от
