развиваться к установлению абсолютного деспотизма, опирающегося на военных, то в этом случае мы, конечно, не должны упустить нужный момент, чтобы снова заиметь сторонников в России».
В другом варианте перевода того же самого текста это звучит так: «Совсем другое дело, если ситуация в России будет развиваться дальше в направлении абсолютного деспотизма на военной основе, то в этом случае мы, конечно, не упустим случая снова вступить в контакт с Россией».
Все это совершенно однозначно свидетельствует прежде всего о том, что сутью этой «новой попытки достигнуть полного соглашения с Берлином» являлся сознательно злоумышленный сговор Лондона с Гитлером против мира и безопасности в Европе.
Потому как по «результатам» встречи Шахта с Лейт-Россом можно, реконструировав общий ход торга, констатировать следующее:
— от имени британского правительства Лейт-Росс через Шахта ясно дал понять Гитлеру, что нет никакой необходимости нажимать на вопрос о колониальных и экономических уступках, если, конечно, Гитлер согласится с тем, что в порядке компенсации Великобритания (при участии Франции) поможет Берлину соответствующе выгодным для него образом урегулировать не только так сильно волнующую его проблему Судет, но в итоге получить прямой доступ к развитой индустриальной базе ВПК Чехословакии, к ее богатейшим арсеналам вооружений, к ее мощной военно-инженерной инфраструктуре в непосредственной близости от границ СССР.
Короче говоря, Гитлер снимает все свои колониальные и экономические претензии, а взамен, через некоторое время, получает Чехословакию со всем ее экономическим, военно-экономическим, военным и иным «приданым» в качестве плацдарма для нападения на СССР, ради чего, собственно говоря, Гитлера и привели к власти. Поскольку торг шел между двумя опытнейшими специалистами в области экономики, то и главный лейтмотив торга был чисто экономический.
— Одновременно, также от имени британского правительства, Лейт-Росс через Шахта ясно дал понять Гитлеру, что Лондон (и Париж) ожидают от него немедленного и серьезного аванса в знак согласия с таким, очень «дельным», на их взгляд, предложением, а в качестве аванса ему будет зачтено немедленное прекращение даже зондажных контактов:
а) с СССР — в формате Шахт — Канделаки, ибо Лондон всерьез опасался, что в преддверии истекающего через год с небольшим на тот момент пролонгированного срока действия советско-германского Договора о ненападении и нейтралитете от 24 апреля 1926 года в таком формате (Шахт — Канделаки) обе стороны до чего-нибудь крайне неприятного для Лондона да договорятся;
б) с Чехословакией — в формате А. Хаусхофер — Траутмансдорф — Э. Бенеш, и более к подобным действиям не возвращаться.
И, наконец, также от имени британского правительства, Лейт-Росс через Шахта ясно дал понять Гитлеру, что сделать такой аванс для него не должно составить какого-либо труда, если он к тому же примет во внимание, что по данным, которыми располагает Великобритания, в СССР вот-вот произойдет военный переворот и Сталина свергнут, а следовательно, нет никакого резона разыгрывать фарс с представителем Сталина Канделаки.
Этот аванс сделать тем более легко, явно намекнул Лейт-Росс, если Гитлер учтет также и то обстоятельство, что в случае переворота у Чехословакии не останется даже тени иллюзии на получение какой бы то ни было помощи со стороны Москвы по столь тревожащему Берлин договору от 1935 г., т. к. первоочередной гарант безопасности Чехословакии — Франция — не намерена затевать военное сотрудничество с большевиками в условиях надвигающейся непредсказуемой политической ситуации в СССР.
Если Гитлер поймет и воспримет эти предложения, то Великобритания вполне реально может поспособствовать «мирному» получению Берлином столь прекрасного для нападения на СССР плацдарма с богатейшими арсеналами вооружений и прекрасной военно-инженерной инфраструктурой.
Естественно, что Гитлер понял, и в итоге круг замкнулся именно там, где и должен был, по расчетам Лондона, замкнуться — на все той же стезе «экономического умиротворения».
Вот как был высечен подлинный пролог к мюнхенской подлости, коей, в свою очередь, как топором была прорублена прямая магистраль ко Второй мировой войне XX века.
А прямым прологом к Мюнхену стало заваливание при прямом содействии и Лондона, и Бенеша заговора военных в СССР, ибо только так можно было обвалить систему перекрещивавшихся советско- французского и советско-чехословацкого договоров о взаимопомощи.
И вот на что в этой связи хотелось бы обратить особое внимание. Читатели, естественно, помнят, что «в-девятых» был упомянут руководитель 2-го бюро Генштаба Франции генерал Гоше. Основания к тому были и весьма серьезные.
Дело в том, что профессиональный военный разведчик генерал Гоше преднамеренно запутал ситуацию. Формально действительно факт, что 2-му бюро Генштаба удалось агентурным путем добыть очень важный документ — копию «Директивы о единой подготовке вермахта к войне». Подписанная военным министром Бломбергом (учеником и единомьшшенником генерала Г. фон Секта) директива действительно рассматривала пять вариантов войны:
«1. «Операция Рот» — «война на два фронта с центром тяжести на Западе» (т. е. против Франции. —
3. «Особая операция Отто» — «вооруженная интервенция против Австрии» (любопытно в этой связи отметить, что аншлюс Австрии с Германией предусматривался Великобританией еще в 1916 году! — AM).
4. «Особая операция Рихард» — «военные операции в Красной Испании (подразумевалось использование контингента германских сухопутных войск в этой стране.
5. «Особая операция Рот — Грюн» с дополнением» — «Англия, Польша и Литва участвуют в войне против нас» (т. е. против Германии; речь шла в этом пункте о войне на два фронта — против Франции и Чехословакии. —
Однако в том-то все и дело, что все варианты на тот момент носили всего лишь концептуальный характер (хотя и это уже было опасно), и, соответственно, никакого посуточного, помесячного, поквартального или даже погодового, и вообще никакого графика военных действий в директиве не было и быть не могло. Потому как вся «изюминка» этой директивы в содержании ее пункта «б», гласившем: «Быть в состоянии использовать для войны создающиеся благоприятные политические возможности. Это должно быть учтено при подготовке вермахта к возможной войне в мобилизационный период 1937/38 гг.». А центр тяжести самой этой «изюминки» директивы сосредоточился в следующем пассаже (надо подчеркнуть, что директива вышла за подписью военного министра, а это означает, что она была разработана, одобрена, согласована и разослана в войска с прямого ведома и по прямому указанию Гитлера): «Война на Востоке может начаться путем неожиданных немецких операций против Чехословакии. Предварительно для этого должны быть созданы политические и международно-правовые предпосылки»!
И самое главное: директива была подписана 24 июня 1937 г., а это, в свою очередь, означает, что у генерала Гоше не было никаких документальных оснований намекать в своих мемуарах на этот документ как якобы на серьезную страшилку, возникшую в начале 1937 г., из-за чего, мол, и последовал странный запрос Генштаба Франции в Москву, так как сам Гоше получил этот документ лишь осенью 1937 г. Ну, да и Бог с ним, с Гоше-то. Куда важнее для нашего расследования то обстоятельство, что «благоприятные политические возможности» расценены в тексте директивы именно как«создающиеся», т. е. на тот момент в настоящем времени, и что именно в силу этого они должны быть учтены «при подготовке вермахта к возможной войне в мобилизационный период 1937/38 гг.». Это и означает, что сговор британского правительства с Гитлером, осуществленный в рамках конфиденциальной встречи Лейт-Росса с Шахтом, действительно состоялся на основе британского предложения и что Гитлер принял все условия Великобритании, а также то, что обе стороны начали реализовывать достигнутые конфиденциальные договоренности. Иначе откуда бы взяться таким словам в тексте директивы, как, например, «создающиеся благоприятные политические возможности»?! А
