нападения была подписана в вермахте только 10 июня, а, следовательно, все, что сказал Р. Липер, основывалось на данных Гесса. Попросту говоря, бритты напустили туману. У. Донован тут же отбил телеграмму Рузвельту, в которой сообщал: «Если бы англичане переслали в Кремль перехваченные германские важные приказы, Сталин, быть может, уяснил бы истинное положение вещей. Однако англичане считают аппарат Блечли совершенно секретным. Они используют перехваченную ими информацию в собственных целях». Будущий основатель Управления стратегических служб — предтечи ЦРУ — напрасно беспокоился за Сталина. Как раз именно с помощью аппарата Блечли и МИ-6 он и уяснил-таки себе истинное положение вещей, потому как вся великолепная «кембриджская пятёрка» лучших агентов советской разведки едва ли не чемоданами приносила документальную информацию, особенно же Дж. Кэрнкросс, К. Филби и А. Блант, своевременно обеспечивая Кремль актуальной информацией.
Именно в этот момент Сталин и решил сделать Западу антигитлеровскую «прививку», то есть соответствующим образом вмешаться, чтобы Вашингтон и Лондон не скоординировали свои планы вопреки интересам Москвы, да еще и на предложенной Гессом (Гитлером) стезе. Дело в том, что с января 1937 г. Сталин абсолютно точно знал, что США выступят на стороне СССР только в одном-единственном случае — «если СССР окажется под угрозой германских, чисто империалистических, т. е. территориальных, стремлений, тогда должны будут вмешаться европейские государства, и Америка станет на их сторону»[19]. Такова была прагматичная позиция Рузвельта. На момент же возникновения у Кремля потребности в Сообщении ТАСС как в спецакции у нашей разведки (НКГБ) появились еще и данные из Госдепартамента США о предложении начать тайные мирные переговоры между Германией и Англией при американском посредничестве. Было очевидно, что некоторые влиятельные силы в США, прежде всего «изоляционисты», были явно не в восторге в связи с заключением между СССР и Японией договора о нейтралитете от 13 апреля 1941 г. Они полагали, что тем самым резко усилилась угроза американским интересам на Дальнем Востоке (собственно говоря, в том числе и для этого тоже Сталин и добивался подписания этого договора, чтобы вынудить США повернуться лицом к Москве). Не менее очевидно было и то, что Великобритания активно стремится сыграть на этом обстоятельстве. Но в то же время от влиятельных лиц из ближайшего окружения Рузвельта, прежде всего от министра финансов Генри Моргентау и его единомышленников, Москва стала получать ясные сигналы о том, что администрация Рузвельта склоняется к тому, чтобы видеть в лице Москвы реального союзника в борьбе с нацизмом. В свою очередь это совпадало и с мнением Кремля, также склонявшегося к мысли о необходимости поиска наиболее реальных и эффективных союзников в неизбежно предстоящей войне с Германией.
Вот этой-то ситуацией со всеми её нюансами Сталин и решил воспользоваться в интересах Советского Союза. В этом вся суть преимущественной англосаксонской ориентации Сообщения ТАСС. Всё свое искусство геополитика, политика и государственного деятеля Сталин бросил на весы, чтобы, не унижаясь и не унижая достоинства представляемого им государства, заранее заручиться согласием США, а под их нажимом — и Великобритании, на установление союзнических отношений в случае нападения Германии на СССР.
Именно поэтому всеми особенностями содержания текста Сообщения ясно и чётко было показано, что, во-первых, в Москве абсолютно точно знают, что процессом стравливания Берлина и Москвы в своих узкокорыстных целях из-за кулис «дирижирует» именно Великобритания. Вот откуда эти самые нападки антибританского характера в тексте Сообщения! Во-вторых, что Москва не вступала и, более того, не намерена вступать ни в какие новые переговоры с Германией, ложью о чем, собственно говоря, и прикрывалась Англия, ведя переговоры с Гессом, но при этом «втирая очки» Вашингтону. Хотя в то же время из текста Сообщения вытекало, что Москва как бы и не захлопывала двери к диалогу с Берлином, что следует расценивать как определённую угрозу Западу с намеком на то, что пора бы и одуматься. В-третьих, что Москва знает о содержании переговоров с Гессом — именно из-за этого-то бедолаге С. Криппсу, британскому послу в Москве, так сильно и «досталось» прямо в преамбуле Сообщения, потому как Криппса вызвали в Лондон как раз накануне «миттельшпиля» в переговорах с эмиссаром Гитлера, то есть для уточнения ситуации с СССР. Именно этим и обусловлен пассаж о том, что «еще до приезда английского посла Г. Криппса в Лондон, особенно же после его приезда…», коим Сталин прикрывал свое знание о содержании переговоров с Гессом, свалив все на голову Криппса. Но послы-то, как известно, политику не вершат, это прерогатива руководства государств, а послы только осуществляют дипломатическое оформление политики верхов. Кстати, в Лондоне все прекрасно поняли. После нажима США с сообщением о нападении Германии Черчилль приказал направить к Майскому именно Криппса. Тем самым Лондон как бы «отмывал» своего посла в глазах Сталина, хотя по всем международным правилам такое сообщение обязан был сделать министр иностранных дел (в крайнем случае его заместитель) и с обязательной оговоркой, что действует по прямому указанию своего правительства. Американцы, например, именно так сообщили сведения своей разведки послу Уманскому. Но что поделаешь, Англия есть Англия. В-четвертых, что СССР, выражаясь в терминах самого Рузвельта, «находится под непосредственной угрозой германских, чисто империалистических, т. е. территориальных, стремлений», что войска Германии сосредоточены у границ СССР и ждут приказа о нападении.
Что касается ориентации Сообщения ТАСС на США, то здесь следует иметь в виду вот какое обстоятельство. Сталин давно обратил внимание на то обстоятельство, что при принятии в марте 1941 г. закона о ленд-лизе Рузвельт отбил все попытки ограничить число стран-реципиентов и исключить из их числа СССР. То есть, по сути-то дела, зарезервировал возможность распространения действия этого закона и на СССР. Это означало, что в грядущей войне с Германией Рузвельт склонен встать на сторону СССР. Это тем более было очевидно для Сталина, так как в феврале по каналам разведки ему стало известно, что по поручению Рузвельта госсекретарь К. Хэлл отверг подлый зондаж британского посла в США с требованием ввести ограничения на и без того не слишком уж и разнообразный и объемный экспорт в Советский Союз. Несмотря на то, что с литературной точки зрения повтор не самый лучший прием, в данном случае рискну вновь процитировать К. Хэлла: «Россия… была и будет огромным фактором в вопросах войны и мира в Европе и Азии… Россия последовательно продолжала жесткий торг с Германией и Японией или районах, представляющих для них непосредственный интерес, в результате чего общим следствием ее действий последних месяцев стало торможение и срыв многих планов Гитлера и японцев. Русские, конечно, не имели в виду оказать нам помощь, но так или иначе они нарушили планы Гитлера в отношении Средиземноморья и Суэцкого канала»[20]. Госсекретарь США ещё в феврале 1941 г. ясно понимал, что делал Сталин и каковы подлинные результаты его действий, а многим современным историкам и поныне кружат голову всякие идиотские мифы о невесть откуда взявшихся агрессивных планах СССР и Сталина. Между тем все его действия, и в этом К. Хэлл действительно был абсолютно прав, были направлены на торможение, срыв и нарушение планов Гитлера и японцев! Так вот, зная о таких настроениях в высшем руководстве США, но не преувеличивая их в своем представлении, Сообщением ТАСС Сталин, ясно показывая американскому руководству, что не СССР станет агрессором, а гитлеровская Германия, закладывал первые кирпичи будущего сотрудничества в антигитлеровской коалиции. Одновременно имея в виду и способность США надавить на Англию, чтобы та не сильно уж и трепыхалась бы в своих антисоветских потугах. Все сработало именно так, как и рассчитывал Сталин. Как раз в середине июня, то есть сразу после Сообщения ТАСС, между Вашингтоном и Лондоном была достигнута принципиальная договоренность о готовности двух стран оказывать СССР помощь (в том числе и экономическую) в случае нападения на неё Германии.
В-пятых, что если произойдёт разрыв договора о ненападении между СССР и Германией, то только по вине Германии, так как никакого повода для этого СССР не давал. Ко всему прочему Сталин заранее пригвоздил Германию именно за вероломное расторжение договора, ибо уже не сомневался, что все произойдет именно так. Одновременно была предупреждена и Япония.
Ориентация Сообщения ТАСС и на Японию тоже очевидна. Дело в том, что как страна, подписавшая «тройственный пакт» (Берлин — Рим — Токио), Япония была обязана во исполнение положений этого пакта оказать действенную военную помощь любой другой стране, подписавшей этот пакт, но только в том случае,
