идеи и все планы Троцкого. Революции на Западе не происходило. Наоборот, капитализм на Западе все больше «стабилизовался». В то же самое время от русской революции все крепче начинало пахнуть мужицким, сермяжным духом. Под давлением разбившей их жизни Троцкий и его группа пришли, в конце концов, к «ликвидаторству»: русская революция потеряла для них смысл'.[19]
'Бес' был человеком сильного ума и просто физически не мог не осознать той простой истины, что за такой беспрецедентно негативный результат его многолетней деятельности он запросто может лишиться головы. К тому же пример «вождя», которого по приказу тех же сил он лично спроваживал на тот свет, был еще очень свеж, чтобы стереться в памяти. Да и внезапная смерть его близкого друга — Парвуса — в один год с «вождем» тем более не давала шанса не помнить об этом.[20] Именно этим-то и была обусловлена первая причина появления фальшивки за рубежом. Это была весьма тривиальная, в силу шкурных соображений личной безопасности, причина: якобы от имени Ленина «бес» открытым текстом сообщил и без того встревоженному Западу, что-де он не виноват, что так получилось и революция пошла не тем путем! Проще говоря, 'бес мировой революции' попытался вчистую свалить с себя какую бы то ни было личную ответственность за провал своей же «миссии» в русской революции! И при этом нахально, да и то чужим пером, обвинил в своем провале неких 'узурпаторов и обманщиков', которые, видите ли, не исполнили 'последнюю волю' почившего в полном безумии 'вождя'!
С подачи самого «беса» публикатор фальшивки в зарубежье, ближайший друг самого Троцкого Макс Истмэн, именно такими словами печатно обозвал бывших соратников Льва Давидовича, прежде всего Сталина. Попытка выжать политический эффект из факта публикации фальшивки за рубежом кончилась для «беса» весьма плачевно — непосредственно 'за жабры' ущученный едва ли не всей партией «бес» вынужден был открыто и письменно каяться, вещая на весь мир, что никакого завещания не было, чем вдребезги подорвал свой и без того основательно подгнивший авторитет. Конечно, и об этом не стоило бы говорить — отчитался «бес» перед своими хозяевами за оглушительный провал своей же «миссии» в русской революции и, как говорится, черт бы с ним. Тем более за давностью-то лет. Однако, как и всегда в Истории, есть одно 'но'.
То был не столько отчет о собственном провале, сколько сигнал Западу о необходимости инициировать начало активной подготовки ко Второй мировой войне XX века! Дело в том, что к середине 1920-х гг. «бес» осознал не только тотальность своего поражения, но и в силу этого занял позицию откровенного 'ликвидаторства' революции, ставшей превращаться действительно в русскую — она потеряла для него и его соратников всякий смысл. И вся суть его позиция «ликвидаторства» состояла строго именно в том, что и было прописано в строках партийного гимна «Интернационал»: разрушим все до основания, а затем… — а затем сделаем так, как им и было предписано. Ведь марксизм — штука сугубо шаблонная,[21] даже невзирая на вопли «вождя» о том, что-де 'марксизм не догма, а руководство к действию'. Не говоря уже о том, что он и был изобретен только для разрушения и только по одному шаблону: тандемом войны и революции.
Как истинный 'бес мировой революции' Троцкий в этом смысле абсолютно ничем не отличался от почившего в полном безумии «вождя», которого еще задолго до 1917 г. хорошо знавшие его соратники называли не иначе как 'человеком грубых шаблонов'. Особенно если учесть, что и саму-то идею о 'перманентной мировой революции' в ситуации перманентной мировой войны, точнее, одноименный шаблон Троцкий не менее нагло спер у своего же «кореша» Парвуса. Так что все ставки Троцкого в вопросе о захвате власти всегда были ориентированы только на ситуацию войны, в ходе которой необходимо создать условия для военного поражения, и как только оно наступает, заранее подготовленными силами нанести удар изнутри, то есть 'совершить революцию', сиречь государственный переворот.
Именно поэтому-то тот факт, что «бес» преднамеренно сделал свою фальшивку достоянием всемирной гласности, и означает, что тем самым он совершенно четко дал Западу отмашку на начало предварительных политических и иных маневров в целях инициирования подготовки Второй мировой войны по второму, основному, сценарию, так как первый — в сценарии 'с колес' еще Первой мировой — провалился[22] Для неутомимого в своих заговорах «беса» все было логично — русская революция потеряла для него всякий смысл, он пришел к «ликвидаторству», опять 'разрушим все до основания, а затем…'. А как разрушить-то, если не войной? Как иначе-то, ежели в каждой из 14 млрд серых клеток его мозга сидел один и тот же шаблон — война в тандеме с революцией?! Именно для того, чтобы представился новый случай, сиречь война, как он сам же и говорил, а Европа смогла бы, как и в Первой мировой войне, вновь почерпнуть смелости из уже грезившейся «бесу» слабости правительства СССР, наконец, чтобы получился тот самый, опять-таки грезившийся ему, толчок к 'революционному движению', то есть разгорелась бы война как искомое внешнее событие, «бес» открытым текстом сообщил на Запад, что всякие надежды на так называемую мирную эксплуатацию итогов русской революции полностью исчерпаны и потому должны быть начисто отброшены. Ибо все получилось не так, как было запланировано, — окаянные, видите ли, 'узурпаторы и обманщики' обошли-таки 'беса'!
И чтобы все вернуть на круги своя, то есть по новой реализовать еще в начале XX в. намеченные планы Запада по уничтожению, расчленению и разграблению России, — вновь была нужна война. Мировая война. Как особо доверенный агент стратегического влияния Запада Троцкий прекрасно знал, что на XX в. запланированы две мировые войны, — этот план был опубликован еще в 1890 г. и неоднократно подтверждался в последующем. Более того, за годы тесного общения с представителями секретных структур международного финансового капитала и иных закулисных сил мирового уровня, особенно же накануне засылки в Россию, он четко уяснил, что у Второй мировой есть два сценария. Первый — 'с колес' Первой мировой — он сам же, невзирая ни на какие усилия, «доблестно» и провалил. Потому что неодолимой силой логики тех событий был напрочь обессилен в попытках проведения своей антироссийской деятельности. А потому и не смог противостоять этой неодолимой силе тех событий.
Что касается этой неодолимой силы логики тех событий, то, очевидно, было бы вполне уместно процитировать мнение ярого монархиста Василия Витальевича Шульгина. В своей книге '1920 год' он указывал, что 'сила событий сильнее самой сильной воли, Ленин предполагает, а объективные условия, созданные Богом, как территория и душевный склад народа, располагают'! Раскрывая свое видение 'объективных условий, которые располагают', Шульгин сознательно акцентировал внимание на следующем: 'Большевики:
1. Восстанавливают военное могущество России.
2. Восстанавливают границы Российской державы до ее естественных пределов.
3. Подготавливают пришествие самодержца всероссийского', так как 'взяли принцип единоличной власти'.
Но самое поразительное далее. Продолжая свой анализ, Шульгин отметил: 'На этих господах (то есть на Ленине и Троцком. —
В наибольшей степени таким 'объективным условиям, которые располагают', отвечал именно Сталин, потому как сознательно придерживался той политики, суть которой столь красочно описал Шульгин. Именно поэтому-то Сталин очень органично, потому как действительно сознательно, интегрировался в эту 'силу событий', был востребован и соответственно интегрирован той же 'силой
