отправил всем партийным секретарям секретную шифротелеграмму следующего содержания: «С мест получаются сведения, говорящие о том, что организации в ряде районов бросили дело коллективизации и сосредоточили свои усилия на раскулачивании. ЦК разъясняет, что такая политика в корне неправильна. ЦК указывает, что политика партии состоит не в голом раскулачивании, а в развитии колхозного движения, результатом и частью которого является раскулачивание. ЦК требует, чтобы раскулачивание не проводилось вне связи с ростом колхозного движения, чтобы центр тяжести был перенесен на строительство новых колхозов, опирающееся на действительно массовое движение бедноты и середняков. ЦК напоминает, что только такая установка обеспечивает правильное проведение политики партии. Секретарь ЦК ВКП(б) И.Сталин.30.1.30».
А лично М. Хатаевичу наряду с этим пошла сугубо разносная телеграмма, в которой говорилось: «Ваша торопливость в вопросе о кулаке ничего общего с политикой партии не имеет. У вас получается голое раскулачивание в его худшем виде».
К слову сказать, все постсталинские руководители упорно молчали об этих телеграммах и запрещали историкам приводить их содержание в своих исследованиях. Так удобней было раздувать истерию антисталинизма. Потому что если вникнуть в суть того, на что обращал внимание партсекретарей Сталин, то станет очевидным, что в сущности-то он требовал элементарного — экономического раскулачивания. А оно откровенно подразумевает лишь одно — что экономически более сильные, чем любой отдельно взятый кулак или даже их группа на селе, колхозы вынуждали бы их прекратить свою хозяйственную деятельность ввиду неспособности конкурировать в производстве особенно товарного хлеба. Вместо этого партийные секретари пошли по пути административного раскулачивания, да еще и с применением силы ОГПУ. В том был немалый расчет троцкистской оппозиции, стремившейся таким образом спровоцировать мощный социальный взрыв в стране и перехватить власть. К примеру, в некоторых регионах процент раскулаченных стал переваливать аж за 15 %, что означало 2–3-кратное превышение общего количества кулаков. Ведь их в составе сельского населения было не более 5–7 %, а тут такие цифры. То есть под удар попадали уже и середняки. А это еще более усугубило ситуацию. Тем более если учесть, что местные партнегодяи-секретари пошли еще и путем так называемого лишения избирательных прав, которое охватило от 15 до 20 % крестьян. То есть искусственно превращали во врагов советской власти чуть ли не половину сельского населения, или по меньшей мере его треть.
Небольшой комментарий. Ретивая партократия, особенно из числа затаившихся оппозиционеров, злоумышленно восприняла это постановление как шанс устроить вселенскую заваруху на селе и на волне всеобщего коллапса свергнуть Сталина. Соответственно она стала слишком расширенно трактовать положения упомянутого постановления ЦК. Если в самом документе столь высокие цифры касались только основных зерновых районов, куда и планировалось направить первоочередную массу тракторов, то местная партократия взяла встречный план — по всей стране устроить 90 % коллективизации! А это означало как минимум вздыбить всю страну, если не того хуже. Например, небезызвестный Варейкис так взвинтил темпы коллективизации в Центральном Нечерноземье, что за полгода довел цифры коллективизации с 6 до 80 %. Бауман в нечерноземных областях (вокруг Москвы) — с 3 до 70 %. И при этом оппозиция откровенно ожидала вооруженного нападения Запада. Кстати говоря, с последним обстоятельством связан миф о том, что-де, стремясь отвлечь внимание народа от провала планов индустриализации и коллективизации, Сталин решил споить народ, для чего развернул производство водки. Миф базируется лишь на хронологическом совпадении принятия решения о расширении производства водки с периодом первой пятилетки. И все. Все остальное беспрецедентная ложь.
Потому как в действительности произошло следующее. Во время следствия по делу «Промпартии», особенно во время допросов самого Рамзина, были получены данные о готовящейся Западом вооруженной интервенции против Советского Союза, которые полностью совпали и с данными советской разведки. Сталин, например, в ответ на информацию ОГПУ о показаниях Рамзина написал следующее: «Тов. Менжинский. Письмо от 2/Х и материалы получил. Показания Рамзина очень интересны. По-моему, самое интересное в его показаниях — это вопрос об интервенции вообще и особенно, вопрос о сроках интервенции. Выходит, что предполагали интервенцию в 1930 г., но отложили на 1931 или даже на 1932 г. Это очень вероятно и важно…
… Если показания Рамзина получат подтверждение и конкретизацию в показаниях других обвиняемых (Громан, Ларичев, Кондратьев и K° и т. д.), то будет серьезным успехом ОГПУ, так как полученный таким образом материал мы сделаем в той или иной форме достоянием секций КИ (то есть Коминтерна. — А. М.) и рабочих всех стран, проведем широчайшую кампанию против интервенционистов и добьемся того, что парализуем, подорвем попытки к интервенции на ближайшие 1–2 года, что для нас немаловажно».
Однако Сталин не был бы самим собой, если бы не предпринял и комплекс других мер для усиления безопасности СССР. В тот же день он написал личную записку главе советского правительства В.М. Молотову, в которой говорилось: «Вячеслав! 1) Поляки наверняка создают (если уже не создали) блок балтийских (Эстония, Латвия, Финляндия) государств, имея в виду войну с СССР. Я думаю, что пока они не создадут такой блок, они воевать с СССР не станут, — стало быть, как только обеспечат блок, — начнут воевать (повод найдут). Чтобы обеспечить наш отпор и поляко — румынам, и балтийцам, надо создать себе условия, необходимые для развертывания (в случае войны) не менее 150–160 пехотных дивизий, то есть дивизий на 40–50 (по крайней мере) больше, чем при нынешней нашей установке. Это значит, что нынешний мирный состав нашей армии с 640 тысяч придется довести до 700 тысяч. Без этой «реформы» нет возможности гарантировать (в случае блока поляков с балтийцами) оборону Ленинграда и Правобережной Украины. Это не подлежит, по-моему, никакому сомнению. И, наоборот, при этой «реформе» мы наверняка обеспечиваем победоносную оборону СССР.
Но для «реформы» потребуются немаленькие суммы денег (большее количество «выстрелов», большее количество техники, дополнительное количество командного состава, дополнительные расходы на вещевое и продовольственное снабжение). Откуда взять деньги? Нужно, по-моему, увеличить (елико возможно) производство водки. Нужно отбросить всякий ложный стыд и прямо, открыто пойти на максимальное увеличение производства водки на предмет обеспечения действительной и серьезной обороны. Стало быть, надо учесть это дело сейчас же, отложив соответствующее сырье для производства водки и формально закрепить его в госбюджете 30–31 года».
Вот с чем было связано увеличение производства водки — с укреплением обороноспособности СССР перед лицом реальной угрозы вооруженного нападения с Запада. При той скудости бюджетных средств, что имела место в годы первой пятилетки, при той крайней ограниченности валютных поступлений, это был фактически не только единственный, но и единственно верный выход из положения. И Сталин сразу же его определил. Вот и вся Подлинная Правда об увеличении производства водки в СССР в годы первой пятилетки.[29]
Ответ кулаков (и, к сожалению, примкнувших к ним обозленных действиями подлых партсекретарей середняков) не заставил себя ждать. И их ответ тоже был многокомпонентным. На селе началась отчаянная контрпропаганда против колхозов. В разных местах она осуществлялась по-разному и с применением разных «аргументов»: от террора до изощренной и даже прямолинейной антиколхозной пропаганды. Яростная антиколхозная пропаганда кулаков на удивление едва ли не тютелька в тютельку совпала с оголтелой антиколхозной пропагандой антисталинской оппозиции, многие представители которой, в том числе и на селе, продолжали числиться членами ВКП(б).
Быстро сообразив, в чем суть трудностей коллективизации по Сталину — его ставка на тотальную тракторизацию крестьянского труда не была секретом, — и в немалой степени спровоцировав трудности промышленного производства тракторов по всей цепочке производства (от добычи угля и руды до острейшего дефицита блоков двигателей), объективно блокировавшаяся с кулачеством и с наиболее зажиточной частью середняков, антисталинская оппозиция совместно с ними принялась активно провоцировать крестьянство на массовый забой скота, и прежде всего — тяглового.
Начались «пояснения» оппозиции — тех же членов ВКП(б) — крестьянам, что из коллективизации ничего не выйдет, что правление колхозов сданный скот разворует и пропьет и т. д. Наслушавшись этих «доброжелателей», крестьянство стало в массовом порядке резать скот. Колхозы образовались, а пахатьто было не на чем. Потому что, с одной стороны, была сорвана программа промышленного производства тракторов, а с другой — шел дикий, фантастически массовый забой скота, особенно тяглового.
Небольшой комментарий. По данным американского исследователя Фредерика Шумана, в период с
