— Мария?
Мария посмотрела на Хоакина, работавшего на другом конце стола. Она была благодарна друзьям за то, что они не задавали вопросов. Начни они спрашивать, она бы не выдержала и разрыдалась.
— Уже поздно, а я обещал Селе купить китайской еды.
— Тогда тебе лучше идти, пока ресторан не закрылся.
Хоакин согласно кивнул, навел порядок на столе и надел куртку. Когда он поцеловал ее в щеку, Мария снова едва сдержалась, чтобы не расплакаться.
Громкий стук в дверь вернул Марию к действительности.
Она промокнула глаза краешком рабочего фартука и пошла к двери. Наверное, Хоакин что-то забыл. Но почему он не воспользовался своим ключом? А вдруг это репортер? Журналисты никак не хотели оставить ее в покое, добиваясь интервью о событиях в Аристо.
Стук повторился. Мария вздохнула, одернула фартук и на всякий случай спросила:
— Кто там?
Ответа не последовало.
— Послушайте, я уже сказала, что не стану давать интервью.
— Открой дверь, Мария.
Ее сердце едва не выпрыгнуло из груди. Не может быть!
— Ты слышишь, Мария? Открой эту чертову дверь!
Она покачала головой, как будто Алекс мог видеть ее.
— Уходи, — произнесла она дрожащим голосом.
— Я никуда не уйду. Или ты сама откроешь дверь, или я вышибу ее.
Он сможет, Мария знала.
Бам! Стальная дверь содрогнулась от удара.
— Я не хочу тебя видеть. — Она облизнула пересохшие губы. — Здесь Хоакин. Он говорит…
— Он говорит, что я дурак. И он прав.
Мария уставилась на закрытую дверь.
— Ты говорил с Хоакином?
— Только что. Я встретил его на лестнице. — Голос Александроса стал мягче, тише. Марии пришлось прижаться ухом к двери, чтобы слышать, что он говорит. — Он действительно твой хороший друг. Мария,
Она отодвинула задвижку.
— Я не хочу с тобой разговаривать, — начала она, но при виде Александроса — такого высокого, такого красивого — слова замерли у нее на губах, а на глазах, к ее ужасу, снова появились слезы.
Он сотни раз представлял себе эту встречу. Перелет из Аристо занял больше времени, чем обычно. Из-за плохой погоды пришлось приземлиться в парижском аэропорту и прождать несколько часов, пока не разрешат продолжить полет. И все это время он думал о предстоящем разговоре, даже составил перечень вопросов и подготовил небольшую речь, из которой Мария должна была понять, что женщина не может оставить его без объяснений и уйти безнаказанной.
Он приказал себе быть очень осторожным в выборе выражений, что бы ни говорила его мать о том, что они с Марией якобы любят друг друга.
Чем ближе он подходил к ее дому, тем сильнее билось его сердце. Все вынашиваемые им планы таяли, как сахарная вата под дождем. А когда он столкнулся на лестнице с мужчиной, то инстинктивно понял, что это пресловутый Хоакин и что тот тоже догадался, кто перед ним. Алекс почувствовал, что Хоакин готов накинуться на него с кулаками.
Они долго и испытующе смотрели друг на друга.
— Вы принц? — угрожающе прорычал Хоакин.
Алекс кивнул.
— Она любит тебя, поддонок. А ты недостоин ее.
Алекс усмехнулся и протянул руку:
— Ты прав.
Хоакин вдруг улыбнулся и крепко пожал протянутую руку. Затем, не сказав ни слова, отступил, пропуская Алекса. Все сомнения вдруг разом покинули его.
Он сделает все, чтобы завоевать сердце Марии. Но когда Алекс посмотрел в ее прекрасные глаза, понял, что оно и так принадлежит ему. Всегда принадлежало.
Мария любит его! Он тоже любит ее. Как все просто!
Не было больше нужды ни в заготовленной речи, ни в вопросах. Был только любящий мужчина с обнаженной душой, распахнувший объятия для любимой женщины. И эта женщина, его Мария — слава богу! — вскрикнула и бросилась ему навстречу.
Алекс целовал ее губы, глаза, волосы.
— Почему ты уехала? Почему оставила меня?
— Потому что мне нет места в твоей жизни.
Но ее губы отвечали на его поцелуи, тело — на ласку.
— Я люблю тебя. Ты моя жизнь.
Сердце Марии подпрыгнуло от радости, но она нашла в себе силы покачать головой:
— Я не могу быть ею.
— Ты любишь меня?
Разве может она солгать ему? Как можно отрицать то, что испепеляет ее сердце?
— Да, — тихо ответила она. — Я люблю тебя. Я обожаю тебя, Александрос. Но как я могу стать частью твоей жизни? Я не могу быть… любовницей.
— Конечно не можешь, — ответил Алекс в той свойственной ему властной манере, которая так нравилась Марии. — Ты выйдешь за меня замуж и станешь моей женой.
Его слова были для нее бесценны, дороже всех бриллиантов в короне Аристо. Она знала, что будет лелеять их в своей памяти всю жизнь, даже если им не суждено сбыться.
— Я не могу выйти за тебя замуж, — прошептала она.
— Почему?
— Потому что ты принц. У тебя есть обязательства, долг перед страной.
— У меня нет ничего без тебя,
О, как ей хотелось сдаться на милость этих слов, сказать «да». Но она не могла. Мария слишком его любила, чтобы разрушить его жизнь.
— Александрос, послушай меня. Твой отец сказал правду…
Глаза Алекса потемнели.
— Что тебе сказал отец?
— В ту ночь, когда король Эгей умер, он сказал… что я не подхожу тебе. И если я люблю тебя, то должна тебя оставить. Он сказал…
— Он за этим позвал тебя? — Голос Алекса стал жестким. — Приказать тебе уехать?
— Нет. Да. Не только. Но он хотел лучшего для тебя.
— Лучшее для меня — это ты.
— Еще… еще мне кажется, он знал о подделке, и думаю, это он подменил алмаз в короне.
— В данную минуту бриллиант меня не волнует, — решительно сказал Алекс. — Меня волнуешь ты. Мы. То, что мы чувствуем друг к другу, какую жизнь создадим вместе… Что?
Мария начала смеяться. Или плакать? Или то и другое? Он не знал точно, но последние его слова о «создании жизни» почему-то вызвали такую бурную реакцию.
А потом он все понял.
Взяв Марию за плечи, он отстранил ее на расстояние вытянутой руки и пристально оглядел с головы
