— Прости! — покаянно ответила Юля. — У меня носок на этих сапогах кованый, а я думала, что в замше.
— Надо же соображать! — возмутилась Мариша. — У тебя есть какая-нибудь мазь от синяков?
— Только бодяга.
— Тащи!
Юля послушно разыскала на кухне и принесла подруге болтушку.
— Держи, завтра никакого синяка не будет.
Мариша принялась густо мазать серовато-коричневой кашицей свой синяк. Юлька сочувственно наблюдала и пыталась оправдаться.
— Просто я испугалась, что ты сейчас проболтаешься о нашем с тобой расследовании, — сказала она.
— Судя по всему, Илья утешился достигнутым, — уже заметно успокаиваясь, пробормотала Мариша. — Он считает, что смерть Олега на совести его кредиторов. И не сомневается, что скоро все выяснится.
И уставшие за день подруги упали в постели словно подкошенные. Сон овладел ими так быстро, что они даже не успели не то что завести будильник на завтрашнее утро, но даже и подумать о нем.
Поэтому утром им пришлось выехать из города в деревню Громыхало несколько поздней, чем они намеревались это сделать.
— Еще хорошо, что Ника нас разбудила в половине восьмого, — сказала Юля, сидевшая за рулем своего чистенького «Рено».
Машина только на днях побывала на мойке. Ее там целый час любовно пылесосили, мыли и полировали сразу двое крепких и весьма симпатичных молодых человека. Видимо, Юля им тоже приглянулась. Потому что они вылизали машину почти до зеркального блеска. И с тех пор Юлька на машине никуда не ездила.
Путь в Громыхало оказался усеян вовсе не розами. Он был тернист и сложен. Сначала подруги долго не могли найти ту второстепенную дорогу, на которую им следовало свернуть с трассы. На карте она была, но в реальности ее словно корова языком слизнула.
— Надо было покупать атлас автомобильных дорог, а не эту карту, — бурчала Мариша.
— Да что в нем толку? Есть у меня атлас, — отозвалась Юля. — Все равно ни хрена не понятно. На нем ведь не указано, где дорогу размыло, где ее начали ремонтировать еще весной, да так и не успели закончить, а где гусеницы трактора разбили до такого состояния, что теперь только на вертолете и можно пролететь над тем местом.
В конце концов уже километрах в ста от Питера подруги нашли, на их взгляд, более или менее подходящую дорогу и свернули на нее. Проехав по ней всего с пару километров, они наткнулись на какое-то заброшенное строение. Что это было, с первого взгляда они затруднились определить.
По виду то ли свинарник, то ли котельная. Но тем не менее здание, из стен которого от старости уже выпадали не отдельные кирпичи, а целые блоки, преданно охранялось. И старик сторож с крупной дворнягой, которую он держал на веревке вместо поводка, долго и старательно объяснял подругам, как им следует ехать, чтобы выехать к нужной им деревне.
— А карту эту выкиньте на фиг! — посоветовал он им на прощание. — Все равно половина дорог, по которым еще можно как-то проехать, на ней не указана. А те, которые указаны, все давно разбиты.
К деревне Громыхало подругам и вовсе пришлось добираться пешком. Дело в том, что шаткий деревянный мостик, который вел к ней через узкую речушку, никак не выдержал бы веса машины. Пришлось рискнуть и бросить «Рено». Отправившись по переправе в деревню, подруги просто оставили машину в гордом одиночестве на другом берегу реки.
— Одна надежда, что вести тут разносятся не так быстро, — пробормотала Юля, благополучно перебравшись через речку и оглядываясь назад на свою машинку.
«Рено» выделялся ярким пятном на фоне пожухлой, побитой заморозками листвы.
— А мастеров, способных разобрать иномарку, и того меньше, — со вздохом добавила Юля. — И, вернувшись с тобой обратно, мы еще найдем хотя бы часть моей машины.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Дом Риткиной родни девушки нашли на удивление быстро. Первая же бабка указала им нужное направление. Да и спутать его было мудрено.
— Опять гуляють! — в сердцах сплюнула бабка. — И будний день, а у них все праздник.
И она деловито заковыляла дальше. А подруги пошли к дому. Оттуда доносились пьяные выкрики, смех и голос поющей Верки Сердючки из магнитофона, которому по мере сил и способностей подпевали собравшиеся в доме гости. Сам дом был старый. Его серые от времени и сырости стены обильно покрывал лишайник. Крыша нуждалась в ремонте, участок в уходе, а забор был представлен только жалкими фрагментами.
Толкнув покосившуюся скрипучую деревянную калитку, чудом еще державшуюся на двух трухлявых подпорках, подруги прошли к дому. Веселье там было в самом разгаре. Трое или четверо молодых людей в возрасте от восемнадцати до тридцати годков устроились за столом и явно не скучали. Рядом с ними сидели их развеселые дамы. Кто-то уже пошел в пляс, кто-то от души хохотал. И возглавляла застолье крепкая тетка с раскрасневшимся от выпитого самогона лицом.
Именно она первая и углядела подруг, несмотря на то, что в комнате висела завеса сизого табачного дыма.
— Вам чего? — спросила она, ткнув толстым пальцем в кнопку на музыкальном центре и выключив его. — Кто такие?
Узнав, что девушки ищут Риту, тетка помотала головой:
— А нет ее тута! В Питер умотала! Там и ищите! У парня она живет. У Олега. Если она вам по делу нужна, то адрес дам. А если украла чего, то знать я ее не знаю.
Логика у тетки была просто зашибись! На отъявленных дур прикинута. Да не на тех напала!
— Дело в том, что у Риты несчастье! — попыталась втолковать тетке Мариша.
— Цыц вы! — прикрикнула на двух сцепившихся вдруг по какой-то пьяной причине парней тетка. — Драться на улицу идите! Слышьте вы, у сеструхи вашей несчастье. Вон люди из города специально приехали, чтобы ее найти.
Как ни странно, но парни быстро угомонились. И с интересом уставились на подруг.
— Чего случилось-то? — снова спросила румяная тетка.
— Дело в том, что она должна быть тут, — сказала Мариша, обводя глазами собравшихся.
— Соседи видели, как ее брат увез, — приврала Юля для большей правдоподобности.
— Так это Владька был! — воскликнула еще одна краснощекая женщина постарше, которая, по всей видимости, и являлась матерью семейства. — Он за ней поехал!
— Поехал? — удивилась Мариша. — А зачем?
— Да, как же! — пожала плечами предполагаемая Риткина мамаша. — Батька ее помер. Сегодня сорок дней справляем. Как же без доченьки? Единственная она у меня девочка. Остальные-то все мальчишки.
— Так у вас поминки? — ахнула Юля, у которой до сих пор танцы под Сердючку как-то плохо ассоциировались с этим печальным поводом для сбора всей семьи.
— Батя ее больше остальных детей любил, — меланхолично кивнув головой, продолжала Риткина мать. — И что же, любимица и на сорок дней не приедет? Вот мы Владьку и послали за ней. Не знаю, где они до сих пор болтаются.
Души подруг наполнились какой-то смутной тревогой. Сначала убили Олега. Потом Ритку увезли двое парней, явно помимо ее воли. И вот теперь выясняется, что она пропала.
— А что у Ритки случилось-то? — наконец проявил интерес к их словам один из Риткиных братьев. — Какое несчастье или еще чего?
