У Катарины закипели слезы гнева. Зачем Джейк все это говорит? Впервые в жизни ей было так весело. Лукас, музыка, напитки…
Она виновато глядела на дипломата.
— Все не совсем так. Я не хотела…
— Кэт спрашивала, свободен ли я, — Лукас опять взглянул на Джейка, — но она не говорила…
— Я уверен, что не говорила, — ответил тот.
Кэт растерянно переводила взгляде одного мужчины на другого. Она ненавидела обоих, но больше всего Джейка. Ненавистный, ненавистный!..
— Пора прощаться, Катарина.
— Ты сукин сын. — Она попыталась выдернуть руку.
Он сжал ее сильнее.
— Какие выражения, — холодно улыбнулся Джейк. — Что подумала бы о тебе матушка Элизабет?
— Пойдем! Будь ты проклят, Джейк Рамирез!
Моросящий дождь перешел в снег. В другое время Катарина с радостью подставила бы лицо падающим снежинкам. Она никогда раньше не видела снега, но сейчас от ярости не замечала ничего вокруг.
Джейк злился на себя — ведь он знал, каков Лукас. А может, дать Катарине свободу и пусть сама ищет мужа? Немногие мужчины устоят, если их так соблазнять.
Невыносимо было вспоминать, как Лукас со слащавой улыбкой намеренно спаивал Кэт, держал в объятиях во время танцев, прикасался к ней, ласкал.
Лукас только ждал возможности, чтобы остаться с ней наедине, раздеть ее, почувствовать жар ее тела…
У Лукаса нет на это права. Кэт принадлежит… принадлежит…
— Мистер Рамирез! — Шофер невозмутимо стоял у открытой дверцы, словно его шеф не впервой тащил упирающуюся женщину.
Кэт остановилась.
— Иди, — мрачно сказал Джейк.
— Я не собираюсь подчиняться твоим приказам.
Джейк поднял ее, донес до машины и бесцеремонно затолкал внутрь. Сел рядом с ней и заткнул уши, чтобы не слышать, как она его обзывает.
В половине третьего ночи Джейк в старом свитере стоял на террасе своей квартиры, держа в руках чашку с кофе. Снег, укутавший белым покрывалом парк, уже не шел.
Джейк был слишком зол, чтобы обращать внимание на погоду.
Сегодня вечером он наделал кучу ошибок.
Он был неправ, чертовски неправ. Не следовало ехать с Кэт в клуб и отдавать ее в руки Лукаса. О чем он думал?
Он обещал Кэт, что найдет ей мужа. Она решила сделать это сама. И, как выяснилось, зашла очень далеко. Лукас, только взглянув, сразу захотел се. А какой бы мужчина не захотел?
Беда в том, что Кэт совершенно не представляет, как себя вести с мужчинами, подобными Лукасу. Потому она и обратилась к Джейку за помощью.
«Научи меня», — просила она. А он в ответ перестал ее замечать.
Надо было сесть с ней рядом и поговорить. Объяснить, что и как происходит в жизни.
Например, мужчина улыбается, кажется искренним, дружелюбным и безопасным, развлекает даму. А на самом деле думает только о том, чтобы затащить ее в постель.
Да, сегодня вечером он вел себя глупо.
Кэт хотелось танцевать? Так нужно было самому потанцевать с ней, не давая возможности Лукасу показать девочке, что испытывает женщина в объятиях мужчины. Надо было самому сделать ее счастливой.
В тот вечер, когда она просила научить ее сексу, он мог согласиться.
Он мог отвести ее в постель, забыться, заниматься с ней любовью, пока она громко не закричит от наслаждения и не поймет, что означает прикосновение мужской руки…
Черт, нет! Пока Катарина не поймет, что прикосновение его руки, именно его, может сделать ее дикой, заставить шептать: «Джейк, я хочу тебя, Джейк. Джейк…»
— Джейк!
Он обернулся. Кэт стояла в дверях, но в ее тихом шепоте не было ни капли страсти. Она была в халате, бледное лицо блестело.
— Джейк, — простонала она, — мне плохо…
Он обнял ее и повел, не теряя времени, в ближайшую ванную.
— Все нормально, все будет хорошо, дорогая.
Ей было очень плохо, но после рвоты полегчало.
Джейк принес ей воды, осторожно умыл и довел до кровати в ее спальне. Она дрожала.
— Кэт, я помогу тебе переодеться. И поищу аспирин.
Он поцеловал ее в лоб, нашел в шкафу длинную байковую ночную рубашку и принес ей.
— Встань, дорогая, я сниму халат.
С его помощью она с трудом поднялась.
— Сама, сама… — бормотала девушка.
— Что?
— Этот халат ужасен, но я не расстаюсь с ним, потому что сшила его сама.
— Я знаю.
— Он мне всегда помогает и успокаивает, когда я болею или расстроена. Понимаю, что это глупо… — И она хихикнула.
У Джейка сжалось сердце.
— Вовсе не глупо. — Ему представилась Кэт в монастырской школе, одинокая и нечастная, завернувшаяся в этот уродливый халат. — Дорогая, тебе надо переодеться в сухое.
— Ладно.
Краски постепенно возвращались на ее лицо, по глаза Катарины были закрыты.
— Помочь тебе?
— Умм.
— Подними руки. Так, моя девочка. Чуть-чуть повыше. Так, отлично.
Он старался не смотреть, но ее тело все время притягивало его взгляд. О боже, она красива, так красива, так изумительно сложена! Но сейчас он не испытывал желания, глядя на Кэт.
Он чувствовал, чувствовал…
Джейк судорожно сглотнул.
— Отлично. Теперь пойдем в кроватку. Джейк поднял ее, отнес на кровать и принялся укладывать, но простыня и наволочки были мокрыми.
— Дорогая!
— Хмм.
— Ты можешь подождать, пока я поменяю белье?
— Ммм.
— Посиди здесь. Я сейчас вернусь и принесу тебе что-нибудь попить.
— Ммм, — промычала она, склонив голову ему на грудь.
Джейк похолодел. Кэт было хорошо в его объятиях, спокойно. Он прикоснулся губами к ее волосам и закрыл глаза.
— Это моя ошибка, — пробормотал он. — Извини, дорогая. Больше я никогда тебя не брошу.
Она тяжело вздохнула. Он еще раз легонько поцеловал ее в макушку и отпустил. Сможет ли она сидеть, пока он сбегает за постельным бельем и в кухню, чтобы приготовить ей питье, которое выручало его во время учебы в колледже?
Она может спать в его кровати, а он устроится у себя в гардеробной.
Здесь Кэт будет тепло и уютно, и ему не надо беспокоиться, что ей опять станет плохо.
