Очень осторожно Рэйф убрал руку Карин со своей груди и вытащил свою руку из-под ее головы. Она протестующее забормотала, обняла его за шею, и снова уютно устроилась у него под боком. Время, казалось, остановило свой бег. Карин вздохнула во сне, придвинулась к нему еще ближе и задышала в шею. Сердце Рэйфа сжалось. Ему хотелось стиснуть ее в объятиях, разбудить поцелуем… Что это, если не страсть, не вожделение? В его жизни было много женщин, и он знал, что значит просыпаться, испытывая жаркую пульсацию крови и напряжение во всем теле. Но на этот раз помимо знакомых ощущений было еще что-то. Он чувствовал…
Рэйф застонал, отогнал все мысли прочь и стиснул Карин в объятиях. Он прижался губами к ее виску, щеке; когда она вздохнула, он осторожно уложил ее на спину, нежным жестом убрал с лица спутавшиеся волосы и поцеловал в губы.
В полусне-полуяви Карин прошептала имя, и это потрясло его до глубины души и наполнило триумфом. Это его имя сорвалось с ее губ, когда она еще не совсем проснулась; это его губы она искала, инстинктивно обвивая его шею руками и прижимаясь к нему всем телом; это его поцелуев она жаждала, не стыдясь и не скрывая своего желания.
Ее тело горело огнем, кожа была горячей и шелковистой. На этот раз поцелуй Рэйфа не был трепетным и легким, он был страстным, голодным, требовательным. Кончиком своего языка он настойчиво искал вход во влажные таинственные глубины ее рта, и с тихим стоном Карин раскрыла губы и поприветствовала захватчика легким прикосновением своего языка.
У нее был вкус солнца, меда и сливок. Он помнил его все эти долгие месяцы.
– Карин, – прошептал он ее имя, такое же сладкое, как и ее вкус. – Карин, милая. Я хочу тебя до боли.
Ее глаза мгновенно потемнели. Она обхватила его голову руками, прижалась к его губам своими, и это был ответ, которого он так долго ждал. Рэйф отпрянул и, не спуская глаз с ее лица, сбросил на пол одеяло, открывая взору ее тело. Он увидел, как приоткрылись ее губы и участилось дыхание, совсем как в ту ночь, много месяцев назад. Еще он увидел, как быстро-быстро запульсировала жилка у нее на шее, как расширились зрачки, сделав глаза таинственными и бездонными.
– Как ты красива, дорогая, – нежно произнес Рэйф, медленно скользя взглядом по ее телу: груди с темно-розовыми напрягшимися сосками, узкой талии, чуть выпуклому животу и прикрытому тонким кружевом треугольнику темных волос там, где соединялись ее бедра.
– Карин, – прошептал он и приник к ее губам в то время, как его рука пустилась в путешествие по ее телу – погладила грудь, округлое бедро, прогулялась вдоль изящной ноги. Ее нежные вздохи вторили его хрипловатым стонам, ее тело будто вплавлялось в его, и все мысли покинули Рэйфа, потому что невозможно было думать, когда в его объятиях находилась эта женщина.
Он осыпал поцелуями ее шею, плечи, нежные полушария грудей. Его имя со стоном вырвалось из ее горла, когда его голова опустилась ниже, и Рэйф почувствовал, что вот-вот утратит над собой контроль.
– Рэйф, – выдохнула она, когда его губы прижались к ее животу.
– Ты стала еще прекраснее, чем раньше, – прошептал он.
Жажда обладать ею, сделать ее, наконец, своей стала почти невыносимой. Он стал на колени меж ее раздвинутых бедер, стянул кружевные трусики и положил руку на темный шелковистый треугольник.
Когда все закончилось, Рэйф осознал, что своим весом буквально расплющил на кровати Карин, которая лишь недавно оправилась от родов.
Пробормотав проклятие, он хотел освободить ее от своей тяжести, но она лишь крепче прижала его к себе.
– Пожалуйста, – дрожащим голосом прошептала она, – не покидай меня.
Он вспомнил, что случилось той ночью, стоило им разомкнуть объятия, поэтому вернулся на место и поцеловал Карин.
– Я никогда больше не покину тебя, – тоже шепотом, с хрипотцой, сказал Рэйф. – Я просто боюсь, что раздавлю тебя.
Он почувствовал, как зашевелились ее губы, прижатые к его горлу. – Нет.
– Не нет, а да. Ты такая хрупкая… – он снова поцеловал ее в чуть припухшие губы.
– Хрупкая? – Карин легко рассмеялась, подняла руку к его лицу и убрала со лба прядь влажных взъерошенных волос. – Вовсе нет.
Как же чудесно было лежать вот так, в объятиях Рэйфа!
– Рэйф, – прошептала она, погружаясь в сладкую дрему, – милый мой муженек.
Когда Карин проснулась, комнату заливал золотистый солнечный свет.
Она была одна, но это одиночество не имело ничего общего с тем чувством покинутости, которое она испытала той ночью много месяцев назад. Присутствие Рэйфа ощущалось во всем: во вмятине на подушке, в запахе, исходившим от нее… Карин вздохнула, перекатилась на живот, обняла подушку и закрыла глаза.
Какая невероятная ночь! Они были так сердиты друг на друга накануне… Разве могла она представить себе, что на смену ярости может прийти нежность, а затем и страсть?
Ее муж – удивительный мужчина. И не просто удивительный. Еще он…
Карин зарылась лицом в подушку Рэйфа. Глупо краснеть с ног до головы только при мысли о том, какой Рэйф восхитительный любовник. Насколько же мал и убог оказался ее сексуальный опыт. Карин томно улыбнулась, чувствуя себя до неприличия счастливой.
И еще она чувствовала себя… любимой. Улыбка сошла с ее лица. Она быстро перевернулась на спину, натянула одеяло до самого подбородка и слепо уставилась в потолок.
Да, они занимались любовью, но это не значит, что она любима. Она и не ожидала, что Рэйф полюбит ее. Зачем? Они прекрасно смогут жить в браке и без любви.
