— Доминик, родной. Мне очень жаль, что у тебя была такая тяжелая жизнь.
— Не надо меня жалеть. Я рассказал тебе об этом, чтобы ты поняла, как много ты и Джованни значите для меня. Чтобы ты поняла, почему мне так трудно было довериться тебе. — Доминик перевел дыхание. — Я хочу, чтобы мы снова поженились, cara. На этот раз по-настоящему. Чтобы ты была в белом платье, а я в одном из тех глупых костюмов, которые положено надевать по таким случаям.
Он замолчал.
— И если ты позволишь, я хочу, чтобы мы стали настоящей семьей. Я хочу усыновить Джованни, хочу быть ему настоящим отцом.
Из горла Арианны вырвалось подавленное всхлипывание. Доминик почувствовал, как у него упало сердце. Она этого не хочет. Это ее право, он это знал, но…
— Доминик. — Она дотронулась до его лица. — Все то, что ты сказал о доверии… О том, что не хочешь больше страдать… — Ее голос прервался. — Я люблю тебя, — прошептала она. — Думай об этом, помни об этом, верь этому.
Это были слова, которые он жаждал услышать. Тогда почему у него так тяжело на сердце?
— Ты что-то хочешь сказать мне, Арианна?
Она перевела дыхание.
— Я солгала тебе об отце Джованни. Это не человек из моего прошлого.
У него окаменело лицо.
— Что это значит?
— Это значит, что тебе не надо усыновлять Джованни, потому что Джованни — твой сын.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Доминик содрогнулся, как от удара.
— Доминик, пожалуйста…
Он отшатнулся от ее протянутой руки.
— И я должен в это поверить? В то, что Джованни — мой сын?
— Но это правда. Та ночь, когда мы занимались любовью…
— Одна ночь, Арианна. Только одна ночь.
— Этого хватило. Я забеременела.
— Ты забеременела. — Его голос был таким же невыразительным, как и его глаза. — Я использовал презервативы.
— Знаю. Я не понимаю, как это вышло. Случайность…
У него задергалось веко.
— Почему ты так уверена, что мальчик мой?
Это был жестокий вопрос, но она понимала, что заслужила его.
— Потому что я больше ни с кем не была. Ты был единственным.
— Существуют тесты… — холодно сказал он.
— Давай сделаем их.
Доминик пристально смотрел на нее.
— Я подумал… — начал он неуверенно, — когда я впервые увидел его, я подумал…
— Да, этого я и боялась.
— Цвет его волос. Глаза. То, как он улыбается… — Он отпрянул от нее и начал нервно ходить по комнате. — Мой сын. Этот мальчик — мой сын?
Арианна кивнула.
— Он твой сын. Столько времени я боялась, что ты поймешь…
— Но, — резко сказал он, повернувшись к ней, — когда я спросил, мой ли это ребенок, ты ответила «нет».
— Нет. Я так сказала, но…
— Ты солгала мне, когда я тебя об этом спросил.
Арианна задрожала. Она и раньше видела Доминика в гневе, но не так, как сейчас. Он стал белым как мел, в его голосе звучал металл. Она сделала шаг ему навстречу, умоляюще протянув руки, но он откинул их.
— Попытайся понять, — умоляла она. — Когда ты спросил, твой ли сын Джованни, я едва тебя знала. Я не знала, что ты предпримешь, если поймешь, что он твой сын.
— Ты носила моего ребенка под сердцем девять месяцев, ты родила его, и тебе даже в голову не пришло отыскать меня и сообщить, что у меня есть сын?
— Зачем? Мы даже не были знакомы. Я не думала, что ты хотел бы знать.
— Понимаю. Ты не думала, что я хотел бы знать, и поэтому…
— Перестань повторять за мной каждое слово!
— Четыре года, — тихо проговорил он. — Четыре долгих года мой сын рос без отца. И даже теперь, когда мы поженились, ты ничего не сказала. — Его голос дрожал от с трудом сдерживаемой ярости. — Ты и это можешь объяснить?
— Я… я подумала об этом в день нашей свадьбы.
— Ты подумала об этом. — Доминик сложил руки на груди. — И что же ты решила?
— Ты знаешь, что я вышла за тебя против своей воли. Что ты от меня хочешь? Я была несчастна. Я думала, что ненавижу тебя. И…
— И твои чувства стали для тебя важнее, чем правда.
— Нет, я этого не говорила.
— О, извини. — Он зловеще улыбнулся. — Продолжай, Арианна. Я не буду тебя перебивать. Это такая трогательная история, что я умираю от нетерпения услышать ее до конца.
— Я разозлилась и была напугана. Я не знала, как ты отреагируешь. — На ее глаза снова навернулись слезы. — Боялась, что ты попытаешься отнять у меня сына.
— Понимаю. Сначала я для тебя незнакомец, который будет всеми силами открещиваться от ребенка, которого ты родила. Затем ты считаешь меня чудовищем, который отнимет у тебя ребенка.
Арианна облизнула губы.
— Я видела, что мой сын…
— Наш сын, — поправил Доминик.
— Я увидела, что он начинает к тебе привязываться. И что ты… ты тоже любишь его.
— И это две решающие причины скрыть от меня и мальчика правду.
— Из нашего брака не получалось ничего хорошего, — продолжала Арианна, пропуская мимо ушей его саркастическое замечание. — Я думала, что он скоро рухнет, и…
— Ты на это надеялась?
— Нет, — быстро возразила она, — это не так. Я знала, что придется сказать тебе, но я думала…
— Что же ты думала?
В комнате стояла духота, обычная для середины лета, но Арианна начала дрожать.
— Я думала, — прошептала она, — что ты отберешь у меня сына. А когда произошла авария и я поняла, что на самом деле испытываю к тебе, я никак не могла выбрать подходящий момент.
— Это потому, что ты слишком долго выбирала, Арианна. В тот день, когда ты поняла, что беременна, ты должна была начать поиски.
— Постарайся посмотреть на это с моей стороны, — умоляла она, — я думала…
— Я знаю, о чем ты думала. Что ты можешь принимать решения за меня. За своего сына. Что ты можешь разлучить нас.
Арианна смотрела на него невидящим взглядом.
— У тебя все просто, ведь так? Но как ты себе это представляешь? По-твоему, я должна была нанять частного детектива? Позвонить в твою дверь, представиться и сказать: «Эй, ты меня помнишь? Пару месяцев назад мы провели пару часов в постели, и, кстати, я беременна».
