Возьмите и сохраните мой кинжал.
И переполненный радужными надеждами, предвкушая свидание с принцессой, он отправился к месту встречи с Серой Газелью.
Служанка шла, на несколько шагов опережая Балама. Они проникли во дворцовый комплекс, и никто не обратил на них ни малейшего внимания. Серая Газель вручила ему большую корзину, покрытую тканью, как будто Балам был слугой-носильщиком. Юноша старался идти с опущенной головой и выражать своим видом безразличие, хотя его сердце билось учащенно.
Они вышли во внутренний дворик и пересекли его, чтобы войти в другую арку, с которой начинался новый коридор. Они дождались, когда он опустеет, хотя за некоторыми занавесками, закрывавшими проемы, которые они миновали, раздавался шум голосов. Балам подумал, что они все еще находятся в административной части дворца.
Свернув за угол, он увидел, что Серая Газель ускорила шаг и что их уже разделяло несколько метров. Но он не смог догнать ее. Из бокового помещения вышли два воина, преградив ему дорогу. Они направили ему в грудь обнаженные мечи. Он повернул голову в поисках пути отступления, но увидел лишь еще одну пару солдат, поджидавших его сзади. У него мелькнула мысль, не позвать ли девушку, которая уже скрылась в конце коридора, но он тут же понял, что это бесполезно: она заманила его сюда и передала в руки тех, кто сейчас угрожал его жизни.
Он открыл рот, чтобы изложить наспех придуманную причину, оправдывающую его присутствие здесь, но тут же замолчал. Из той же двери, откуда появились два воина, теперь вышел человек, которого он прекрасно знал.
Черный Свет посмотрел на него в упор. Балам хорошо помнил ледяной блеск этих глаз, которые, казалось, никогда не улыбались, но то, что он увидел сейчас, заставило его похолодеть. Взгляд сына Большого Скорпиона излучал такую ненависть, что молодой майя физически ощутил ее на себе.
— Вот как! — Голос Черного Света был таким же ледяным, как и выражение его лица. — Мало того что ты принял участие в заговоре, который твой король К’ан организовал против моего отца, так ты еще и стал шпионом в королевстве, являющемся нашим союзником. Воины, взять его!
Балам едва не набросился на него. Черный Свет был, по-видимому, невооружен и находился на расстоянии вытянутой руки, но в последний момент Балам догадался, что именно этого его соперник и ждал. Тогда у окружавших его мечников появится повод заколоть его.
Балам позволил двум воинам взять его за руки, в то время как третий занялся корзиной. Он почувствовал, как острие меча уперлось ему в спину. Когда его уводили, он подумал, что Никте, без сомнения, находилась в эти мгновения совсем близко, в какой-нибудь из этих бесчисленных комнат, но наверняка принцесса даже не догадывалась, что он рядом.
И ему стало очень больно.
Камера, в которую его бросили, была маленькой и пустой, если не считать грязной циновки у стены. Крепкую дверь заперли снаружи. На противоположной стене небольшое квадратное отверстие позволило Баламу увидеть кусочек звездного неба. Лунный луч отбрасывал на пол прямоугольник света. Окошко находилось высоко, выше уровня головы, и его размер не позволял думать о нем как о возможном пути побега.
Он сел на кровать, совершенно удрученный, понимая, что эта авантюра загнала его в ловушку. Он сознавал, что никто, кроме Черного Света и его приспешников, не знает, что он находится здесь, и проклинал себя за то, что не договорился со своими спутниками о каком-либо способе сообщить им о себе после того, как сказал им, что с ним все в порядке.
Снаружи тишина была полнейшей. Он уже провел несколько часов в камере, и вначале слышал шум человеческой деятельности, хоть и отдаленный. Теперь же город спал.
Ему не принесли никакой еды, даже не оставили сосуда с водой. Он подошел к двери и постучал в нее, пытаясь привлечь внимание кого-нибудь, кто находился по другую сторону, но никто не ответил.
Внезапно, несмотря на то что некоторое время он сидел с закрытыми глазами, пытаясь отвлечься от всего, что его окружало, он заметил, как в камере потемнело, будто огромная туча закрыла луну.
Он открыл глаза и посмотрел в маленькое окошко. Вначале он не сообразил, что взгромоздилось на подоконник, заслоняя лунный свет. Лишь приглядевшись, он понял, что видит.
На него смотрела огромная летучая мышь.
Балам держал в руках мешочек, который ночное животное принесло, сжимая в зубах. Он был изготовлен из оленьей кишки и запечатан воском. Внутри находилась жидкость, и юноша догадался, какая именно, еще до того, как открыл его.
Однако он не мог понять, как Белый Нетопырь узнал о его безвыходном положении и, что казалось еще более странным, о месте его заточения.
Летучая мышь уже улетела, так же молча, как и прилетела, но за эти короткие минуты, когда они были вместе, Балам разглядел в этих черных глазах всепоглощающую нежность, которую учитель к нему испытывал. Юноша заговорил, зная, что животное его понимало. Он сердечно поблагодарил за помощь и пообещал, что очень скоро они снова окажутся вместе. Он не пытался объяснить свое поведение, зная, что учитель никогда бы его об этом не попросил. Потом они оба молча смотрели друг на друга, и наконец летучая мышь взмыла в ночной воздух.
Молодой майя теперь думал о том, что он будет делать после того, как выпьет напиток, и даже засомневался, является ли это лучшим из решений. Как только его душа переселится в тело большого ягуара, он, вероятно, без труда сбежит отсюда, но его человеческое тело останется в этой камере, неподвижное, в полной власти заточивших его.
В конце концов он решил не опережать события и выпить напиток. Если его приемный отец появился здесь, чтобы принести ему напиток богов, несомненно, он счел это наилучшим для Балама. А
Он аккуратно снял восковую печать с мешочка, и знакомый аромат растений ударил ему в ноздри. Он еще некоторое время сомневался, осматривая при этом маленькую камеру и запертую дверь. Наконец поднес мешочек к губам и не торопясь выпил жидкость с горьковатым привкусом, стараясь при этом вызвать образ бога Ягуара.
Вскоре знакомое ощущение захлестнуло его. Его дух покинул тело, чтобы упасть в глубокую пропасть, дна которой нельзя увидеть. Когда потеря сознания показалась уже окончательной, внезапно появился свет, хотя начиная с этого момента он уже смотрел на него нечеловеческими глазами.
Однако на этот раз Балам испытал глубокое изумление. Острый взор ягуара не увидел каменных стен, запертой двери и узкого окошка маленькой камеры, а лишь туманное пространство, у которого не было границ и в котором он словно бы парил, не чувствуя опоры для лап.
Даже так он мог двигаться без усилий в том направлении, в котором хотел, и, посмотрев направо, он увидел, как вдали что-то вспыхнуло зеленоватым светом. Чувствуя сильное влечение, он направился к этой вспышке и вскоре убедился, что это была маска в форме человеческого лица, сделанная из нефрита и казавшаяся невесомой в этом пустом пространстве. У него возникла настоятельная потребность направиться к ней и взять ее себе. Ничто в мире не казалось ему более важным в этот момент.
Но тогда же он убедился, что был не один. Появились еще две фигуры, и ягуар понял, ничуть не сомневаясь в этом, что они тоже собираются завладеть маской.
30
Николь рассматривала изображения, которыми был покрыт маленький алтарь, и на некоторое время даже забыла, в каком месте находится и насколько бедственным является ее положение. Несмотря на слабый свет, исходящий от газовой лампы, она была поражена яркостью и красотой росписей. Эти рисунки
