«Я что, бог? — рассердился Тимша. — Не тому вопросы задаешь. Может ничего не изменится, может фамилия у тебя другая будет… — он задумался, потом злорадно добавил, — а может исчезнете к чертовой бабушке!»
Исчезать не хотелось совершенно.
«Гадство сплошное! — пожаловался Сергей. — Почему я на дыбе висеть должен, а ты здесь чаи распивать?»
«В гробу я твой чаек видел! — неожиданно сорвался Тимша. — Там люди гибнут, а я тут сопельки тебе утираю! Дай волю — давно бы вернулся. Ч-чаек… ядри твою вперехлест!»
Н-да… ситуация… Сергей ожесточенно потер лоб. Прошлое, клятое прошлое! Вцепилось и не отпускает. Ну кто, не считая замшелых историков, помнит о шестнадцатом веке? А если и помнит, то что? Ивана Грозного? В учебнике пара строчек, и те не прошли — пробежали не оглядываясь. Всех знаний: боярам головы рубил, да столицу хотел перетащить — то ли в Вологду, то ли в Кострому… дурь какая-то! А что Русь собирал, ливонцев теснил, каперский флот супротив шведов выставил? Заборщиков помнится сказывал, как на капере ходил. Вся Европа со страху кипятком писала — русские Балтику захватить норовят! Чьих только посольств в Москву не наехало, какие блага сулили, чтоб назад русского медведя загнать! И ведь загнали! Стоило Грозному умереть!
Сергей выскочил из кухни, сдернул с книжной полки пару томов по случаю купленной матерью «Всемирной истории». Русско-шведские войны… Что про них умные люди пишут? Борьба за выход к морю. Полтысячи лет! В паршивом десятке страничек?! Тьфу. Иваны, родства не помнящие!
Светлана Борисовна оторвалась от телевизора — сериал кончился, пришло время новостей. Чуть не над Псковом кружили натовские истребители, в Польше размещали ракетные базы…
Как там король шведский говорил? «Русские — опасные соседи…..а теперь этот враг без нашего позволения не может ни одного судна опустить на Балтийское море![37] »
Четыреста лет прошло — что изменилось?
Прошлое, настоящее… Всего и разницы, что нынче вместо фальконетов ракетные установки! Хорошо либералам — у них где кормежка сытнее, там и родина! А как русскому быть? Хоть бы предок подсказал!
«Эй, Тимша! Ты там не заснул часом?»
Молчит, видно мешать не хочет. И пусть молчит — ясно же, что скажет!
На смену барражирующим над Литвой истребителям пришел блок спортивных новостей. Комментатор, с восторженным придыханием, вещал о новом торжестве либерализма — к выступлениям в женских дисциплинах допущены транссексуалы! Пал еще один барьер на пути соблюдения прав сексменьшинств!
Затошнило. Сергей резко шагнул к телевизору, ткнул выключатель. Злость не давала покоя. Подталкивала. Непонятная, незваная…
«Сперва с мечами перлись, потом с танками, ныне поумнели — с гамбургерами, прокладками, да модой зад подставлять!»
С каких времен нас в леса загнать пытаются? Новгородцы с корелами хваленых викингов, аки псов смердячих, еще до Александра Невского гоняли! Больше тысячи лет тому!
Цепочка поколений во тьму уходит, и все Шабановы Русь защищали. Что же последнему в цепочке делать? Смотреть, как немчура над страной изгаляется?
«Возвращаться надо…»
Осознание факта, ветром с Арктики охладило разум. Сергей вздрогнул, подозрительно прислушался. Мать возилась на кухне, Тимша не подавал признаков жизни.
«Эй, предок! — Сергей пристукнул кулаком по столу. Хватит придуриваться! Это ж ты мне втихаря мыслишки подсовываешь!»
«А если и подсовываю? — невозмутимо отозвался Тимша. Иль ты с ними не согласен?»
«Послать бы его куда! Согласен—несогласен… какая разница? Чего под руку лезть? И без подсказок разобрался бы».
«И я об этом, — без насмешки заметил Тимша. — Должен же кто-то Пекке по рогам настучать? Если уж мне нельзя, так ты займись!»
— Сергей! Ты почему не ужинал? — донеслось с кухни. — Иди, я разогрела!
«Это тебя», — буркнул Сергей.
В ту же секунду комната рванулась прочь, оставив его во мраке узкого тоннеля.
В окружающей черноте угадывалась некая вязко-текучая структура. Мимо проплывали медленно кружащиеся сгустки, раскручивались туго свернутые спирали, извиваясь текли переливчатые струи… Звуки доносились глухо и дребезжаще, словно между Сергеем и светящейся позади комнатой выросла стеклянная перегородка. Шабанов глянул вперед — в конце тоннеля одиноко горела свеча. Пламя чуть колебалось под несуществующим ветром.
«Вход и выход. Из нашего в шестнадцатый… — Сергею стало не по себе. — Вот оно каково, торчать в сознании вторым номером. Неуютно, надо заметить… Эй, предок!»
«НУ?» Голос прозвучал сразу со всех сторон, словно заговорили окружавшие Сергея стены.
«Есть у нас еще одна темка для беседы. Напоследок, так сказать… О новых твоих приятелях…»
Темнота взбурлила, ощетинилась частоколом выросших из стен клинков. Свеча казалась спасительным островком в океане враждебности.
«Эк тебя корежит. Видно и самому компания не слишком по душе!» Стены туннеля запульсировали, черные без единого блика лезвия то приближались, то отдалялись, решая, что вернее — иссечь насмешника, или раствориться в клубящемся мраке.
«Хочешь информацию к размышлению? — продолжал гнуть свое Сергей. — Бабку Ашхен, старую армянку со второго этажа, знаешь?»
«Знаю, — хмыкнула темнота Тимшиным голосом. — Постоянно на крылечке дежурит. Не бабка — часовой в платочке!»
Мечи немного оплыли, пульсация замедлилась. Самое время уходить по—английски, но Сергей уже не мог остановиться. Как тогда, у сожженного каянского хутора.
«А почему дежурит? Муж на фронте погиб, море обоих сыновей забрало, одна осталась…»
«И что?» Лезвия вновь затвердели, уже короткие, больше похожие на спрятанные в кулаках ножи.
«А то, что у нее родня в Армении нашлась, дальняя правда… приезжали, с собой звали. Ты бы что ответил?»
Тимша не отозвался, Сергей, выждав немного, продолжил: «Отказалась бабка — душа здесь останется, сказала, как жить без души?»
Тимша по-прежнему молчал, ножи превратились в уродливые бугристые наросты.
«Ладно, авось бабка скинам не враг… хоть и армянка… тогда другой пример, попроще. — Гнул свое Сергей. — Спроси узбеков, которые дынями торгуют, во что им доставка обошлась? Сколько в цену поборов заложено — за право доехать, за право торговать… за право оставаться живым наконец! Дорогие дыньки? Я бы еще дороже продавал!»
«У подъезда шприцы пустые видел? — желчно бросил Тимша. — Снегом занести не успело! А сколько еще по весне вытает! Героин по-твоему белые медведи с Арктики тащат?»
«Не медведи, — согласился Сергей. — Вот думай, кого мочить, кого защищать… голову я тебе нормальную одолжил.»
«Моя тоже не в огороде выросла», — усмехнулся Тимша. Уродливые наплывы растворились, по стенам тоннеля вновь безмятежно плыли вихрики.
«Ладно, заболтались мы, — отрезал Сергей и, после паузы, с ухарским смешком добавил, — У обоих дел по горло: тебя ужин ждет, меня — дыба!»
Кажется Тимша успел что—то крикнуть… Сергей уже не слышал. Темнота взревела ураганом, Сергея понесло, закружило. Комната стянулась в точку, пламя летящей навстречу свечи испуганно трепетало… пока
