отодвинулся при его приближении.
— Приступим к пиру! — громко сказал Геза традиционные слова хозяина дома. — Рабы, наливайте кубки!
Но исполнить его приказ было некому. Все, рабы и гости, лежали на полу лицом вниз. Один Рени остался стоять за спиной Боры, который сидел ни жив ни мертв от ужаса.
Ден снова поднялся?
— Слушайте меня! Поднимитесь и ничего не бойтесь? Сила богов, проявившая себя в этом шаре, служит мне. Спокойно пируйте. Рабы, исполняйте свое дело.
И рабы встали первыми. Страх перед господином пересилил суеверный ужас. За ними встали жрецы. Робко поднялись все гости, удивляясь, что остались живы.
Первый непереносимый страх прошел. Теперь можно было не опасаться, что кто-нибудь подумает о бегстве из дома. К людям вернулась способность мыслить, а с нею и благоразумие.
Ден спокойно опустился на свое место.
— Что это значит? — спросил Роз, и его голос заметно дрожал от волнения. — Разве пришельцы были богами?
— Они никак не могли ими быть, — ответил Ден, настолько громко, чтобы его услышали все. — Разве они были похожи на тебя и твоего брата?
Никто не смотрел на шар. Его блеск ослеплял, подобно блеску солнца.
Ден был полон скрытого торжества. Он знал, что с этого момента на него и Гезу будут смотреть почти как на богов.
Знал это и Роз.
И если бы он мог изменить события, шедшие уже помимо его воли, шар спас бы жизнь Дена. Но Роз даже не знал, кто именно выбран Добом для исполнения приговора.
Оправившиеся от потрясения рабы подошли к гостям и наполнили оловянные кубки. Рени налил в кубок Боры и, как бы случайно, сделал то же с кубком Гезы, опередив раба, стоявшего за ним.
Этого никто не заметил.
Бора поднялся.
— Я согласился отдать свою дочь Лану в жены первому жрецу храма Моора Гезе, — произнес он старинную формулу, но произнес совсем с другим чувством, чем сделал бы это, не будь сцены с шаром. Теперь он радовался, что ее мужем станет столь могущественный человек.
Он выпил первым. За ним Геза. Ден и Роз поднесли кубки к губам одновременно с гостями.
Только один человек во всем зале знал, что должно сейчас произойти. Моа, стоявший за спиной Дена, замер.
Ден выпил. Несколько мгновений он сидел неподвижно с кубком у рта, потом покачнулся и упал головой на стол.
Все вскочили со своих мест. Все, кроме Роза.
Геза поднял брата.
Ден был мертв. Зеленоватая пена застыла у краев его посиневших губ.
В зале поднялась невообразимая паника. Жрецы кинулись к Дену и Гезе. Часть гостей бросилась к выходу, не сомневаясь, что верховного жреца поразил гнев богов. Не обрушится ли этот гнев на всех, кто видел таинственный шар?..
Старейший из жрецов наклонился над трупом Дена.
— Ты видишь, — сказал он Гезе, — эту зеленую пену и синие губы твоего брата. Верховный жрец отравлен!
Едва успели прозвучать эти страшные слова, как зал опустел. Все, даже жрецы, кинулись прочь. Остались только рабы, три старейших жреца, два военачальника, Роз и Бора.
— Ты уверен в том, что сказал? — спросил Роз.
— Уверен, господин! Этот яд мне известен.
— Кто мог отравить верховного жреца?
В голосе Роза звучал такой яростный гнев, что не поверить его искренности было невозможно.
— Я этого не могу знать, господин, — пролепетал перепуганный жрец.
Моа опустился на колени перед Гезой:
— Дозволь мне сказать, господин.
— Говори, — почти машинально ответил Геза. Он еще не в силах был осмыслить происшедшее.
— Я видел, господин. Видел, как в кубок твоего брата было что-то положено.
Роз мгновенно все понял.
— Почему же ты ничего не сказал, презренный? — гневно спросил он.
— Я не мог заподозрить того, кого господин поставил прислуживать властителю.
— Кто? — грозно спросил Геза.
— Вот он! — Рука Моа протянулась к Рени.
Геза отшатнулся.
Рени невероятным усилием воли сумел заставить себя спокойно сказать:
— Этот человек лжет.
Роз хорошо знал предусмотрительность Доба. Доказательство преступления Рени должно быть!
— Обыщите этого негодяя! — приказал он.
Три жреца набросились на Рени, как стая волков. Не прошло и минуты, как один из них с торжествующим криком вытащил из-за его пояса маленький сверток. В нем лежала крупица зеленого вещества.
— Яд! — сказал жрец.
— Кого еще задумал ты отравить? — спокойно спросил Роз.
Рени пошатнулся. Только бронзово-красная кожа его лица не позволила заметить, как вся кровь отхлынула к сердцу.
— Взять его! — приказал Роз.
Рени связали руки. Два раба встали возле него.
— Приказывай! — сказал Роз, обращаясь к Гезе. — Теперь ты верховный жрец.
Эти слова вывели Гезу из состояния столбняка, в котором он находился с момента, как у Рени нашли яд.
Верховный жрец! Да, Роз сказал правду, он, Геза, — верховный жрец! И именно он должен произнести приговор, осуждающий Рени на жестокую казнь. Нет возможности спасти его. Полученное доказательство бесспорно в глазах всех.
Ни на секунду Геза не поверил в виновность Рени. Сверток с крупицей смертельного яда кто-то ему подсунул. Кто? Конечно, Моа. Он выдал себя, сказав, что видел, как Рени положил такую крупицу в кубок Дена. Рени не мог этого сделать, — значит, сам Моа.
В это ужасное для него мгновение Геза до конца понял, насколько прав был Рени, подозревая заговор. Он правильно понял всё: вероломство Ланы, лицемерное поведение Боры — всё, всё! Не догадался только об опасности, угрожавшей ему самому.
А он, Геза, не послушался человека, который был во много раз проницательнее его самого. И вот расплата: он должен убить Рени, чтобы его смерть скрыла истинного виновника.
Весь замысел Роза стал ясен для Гезы. Он мог бы еще сомневаться, если бы сам Роз не затеял разговора о Рени. Цель этого разговора — держать Гезу в руках под угрозой разоблачения, заставить казнить Рени, не пытаясь найти настоящего убийцу Дена, была предельно ясна.
Всё это промелькнуло в уме Гезы за секунду. Бешеный, нерассуждающий гнев охватил его. Рени погиб, но это не спасет убийцу. Он, Геза, попался в ловко расставленные сети. Роз ответит за это в свое время.
Геза огляделся налитыми кровью глазами. Он был так страшен, что все, кроме Роза и Боры, невольно попятились.
Взгляд Гезы упал на короткий бронзовый меч, висевший на поясе одного из военачальников. Прежде чем кто-нибудь смог сообразить, что он хочет делать, Геза выхватил меч из ножен, и голова Моа слетела с плеч.
