Баренцевом море этот отряд послужил началом создания Северной военной флотилии, а затем и Северного флота.
На первом «своем» корабле я прослужил почти четыре года, освоился с морем и флотом, получил первоначальную морскую выучку и закалку. Помог мне в этом молодой командир «Смерча», замечательный моряк, ставший впоследствии одним из славных советских адмиралов, Виталий Алексеевич Фокин.
На Северном флоте пришлось мне служить военкомом и на эсминце «Карл Либкнехт», где командиром был Павел Иванович Колчин, в будущем — адмирал. Зимой 1938 года, во время работы специальной экспедиции по снятию папанинцев со льдины, мы обеспечивали радиосвязь с дрейфующей станцией «Северный полюс-1».
А с Черным морем я встретился в конце 1938 года, когда был назначен военкомом на эсминец «Дзержинский». Через год стал комиссаром на крейсере «Червона Украина». Там и встретил Великую Отечественную.
В дни жестоких боев, когда гитлеровцы предприняли первый штурм Севастополя, крейсер был выведен из строя в результате прямых попаданий бомб во время массированного налета на город фашистских бомбардировщиков. Экипаж, мужественно сражавшийся в этом бою, понес серьезные потери. Своими силами моряки сняли пушки с затонувшего корабля и приняли участие в дальнейших боях в составе береговых батарей осажденного Севастополя.
...В Новороссийске я распрощался с товарищами и, зная, как нелегко будет добраться до Тамани, заспешил в штаб военно-морской базы. Движение судов по Керченскому проливу было нерегулярным: только по ночам, чтобы не заметил противник, удерживающий Керченское побережье. Дорога от Новороссийска до Тамани, большей частью грунтовая, была разбита колесами автомашин и изрыта [8] воронками. Поэтому нашей группе в самом начале пути пришлось оставить штабной автобус и продвигаться где пешком, где на станичных конных повозках, а то и на быках.
В нашу группу политработников Черноморского флота, направленную для участия в десантной операции, входили помощник начальника политуправления флота по комсомольской работе батальонный комиссар М. О. Антонов и инструкторы политуправления старшие политруки С. Е. Малинский, Ф. И. Чернявский и Е. С. Пинский. Мы продвигались вперед вместе с пехотой и артиллерией 51-й армии, которой предстояло осуществлять десант.
В пути, на привалах политработники постоянно общались с войсками и населением, отвечали на многочисленные вопросы, проводили беседы.
Трудности бездорожья преодолевались успешно. Боевой дух воинов был высокий — все они горели желанием быстрее вступить в бой с врагом. И хотя в разговорах слово «десант» не произносилось, движение войск к морю по всем дорогам не могло ни у кого оставить сомнения — готовится переправа в Крым.
Километрах в сорока от Тамани остановились в станице Старотитаровская на ночь. Председатель станичного Совета, фронтовик, уволенный в запас ввиду тяжелого ранения, радушно принял нас на ночлег. Угощая ужином, поинтересовался, далеко ли держим путь. Вместо ответа я спросил:
— Как у вас с лошадьми? Утром нам отправляться дальше. Выручите?
Хитровато прищурив глаз, председатель ответил:
— Вижу, вижу, товарищи моряки! Значит, идете колошматить фрица?! В добрый час! А лошадьми поможем — как не помочь!
Наутро повозки с лошадьми ждали у крыльца.
По дорогам двигался непрерывный поток людей и техники. Регулировщики указывали нужное направление, и колонны постепенно втягивались на Таманский полуостров. Тягачи помогали вытаскивать засевшие в колдобинах тяжелые орудия и машины, предупреждая заторы. Бойцы шли усталые, с трудом меся ногами вязкую грязь. Но вот в шагающих ротах зазвучала строевая песня. И сразу поднялось настроение, идти стало легче.
На привалах бойцы наперебой задавали нам вопросы. Молодой туляк с ясно-синими глазами, скручивая самокрутку, уточняет: [9]
— Что, морячки, заодно с нами направляетесь? Значит, опять нас через море повезете... Чай, доставите с удобствами, а не как в ноябре... — вспомнил он недавнее отступление через Керченский пролив.
— Да уж постараемся, если что, прокатить по первому классу! Нам не жалко! — в тон ему отвечает мой попутчик, счищая щепкой с сапог налипшую глину. — Ты, как до берега дойдешь, дай знать.
И снова дорога по холмистому побережью, изрезанному оврагами да балками. То тут, то там к дороге подступают безлистые заросли маслин и кустарников, а вдали обширные пространства разлинеены ровными рядами яблоневых садов.
Последний наш привал был на хуторе Кирово. Остановились у колхозного бригадира — пожилого кубанского казака по фамилии Ковтун. Он сразу же пригласил в дом. Разговорились. Накрывая на стол, хозяин рассказывал:
— Я, товарищи моряки, хорошо знаю войну. Воевал в старые времена, в пластунах ходил, натерпелся... Ну, присаживайтесь к столу. Жена захворала, так я сам соберу чего-нибудь на скорую руку.
Проголодавшиеся моряки дружно поужинали. А чуть свет хозяин снарядил две упряжки, и мы по слегка загустевшей за ночь дорожной жиже продолжили марш на Тамань.
Перед глазами мелькали люди, машины. Но я ничего не замечал, поглощенный своими мыслями. А мысли были все те же — обстановка на Черном море, отгремевшие и предстоящие бои, задачи на новом месте службы...
Ехавшие со мной из Новороссийска работники политуправления хорошо знали обстановку на Черноморском флоте. Под топот копыт и перестук тачанки батальонный комиссар М. О. Антонов вводил меня в детали подготавливаемого десанта, поскольку значительную часть операции предусматривалось выполнить силами Керченской военно-морской базы.
А обстановка в тот момент на Черном море была сложная.
После того как наши войска в ноябре 1941 года оставили Керчь, положение в Крыму осложнилось и приняло угрожающий характер. Весь Крымский полуостров, за исключением Севастополя с примыкавшим к нему небольшим районом, захватили гитлеровцы. Севастополь, главную базу Черноморского флота, героически защищали моряки и силы Приморской армии. А враг (11-я армия генерала Манштейна), [10] безуспешно штурмовавший город с 11 до 21 ноября, теперь усиленно готовил новый штурм Севастополя.
Однако защитники города не падали духом. Этому способствовали и начавшие поступать с фронтов утешительные известия. К декабрю 1941 года Красная Армия остановила вражеские полчища почти на всем протяжении советско-германского фронта и развернула свои наступательные действия. На северо-западном направлении фашисты были отброшены в районе Тихвина. На главном направлении, под Москвой, немецко-фашистские войска несли большие потери. А 13 декабря по радио было передано сообщение Совинформбюро о том, что гитлеровский план окружения Москвы провалился и Красная Армия перешла в контрнаступление. На юго-западном направлении гитлеровцы были остановлены и отогнаны за реку Миус.
Одновременно с подготовкой операции по разгрому немецко-фашистских полчищ под Москвой Верховное Главнокомандование решило начать активное контрнаступление и силами Закавказского фронта, подключив Черноморский флот. Было запланировано подготовить и 21 декабря 1941 года провести десантную операцию по овладению Керченским полуостровом. В дальнейшем этот срок был перенесен на конец декабря.
Керченско-Феодосийская десантная операция вошла в историю Великой Отечественной войны как наиболее крупная по своим масштабам. Она развертывалась по трем направлениям — феодосийскому, керченскому и азовскому. Операция по указанию Ставки планировалась непосредственно Закавказским фронтом (командующий — генерал-лейтенант Д. Т. Козлов, член Военного совета — дивизионный комиссар Ф. А. Шаманин, начальник штаба — генерал-майор Ф. И. Толбухин). На период десантной операции Черноморский флот был оперативно подчинен командующему Закавказским фронтом (Закавказский фронт с 30 декабря 1941 года стал именоваться Кавказским).
