внутренний наблюдатель падает в черную дыру, то после пересечения им сферы Шварцшильда он навсегда исчезает из нашей Вселенной, не может вылететь из-под этой сферы обратно в нашу Вселенную. Но в последней могут существовать и такие объекты, в которых внутренний наблюдатель (и вообще любая материя и любое излучение) может вылетать из-под сферы Шварцшильда, но не может пересекать ее в обратном направлении. Такие экзотические объекты называются сегодня „белыми дырами“.
Важно подчеркнуть, что разделение черных и белых дыр в работе Крускала является неотъемлемым свойством его системы координат. В обычной системе координат эти объекты сливаются вместе, что закономерно приводит к противоречиям. В координатах Крускала черные и белые дыры также могут сливаться вместе, но при этом одна из них будет существовать в нашей Вселенной, а другая – в иной Вселенной, связанной с нашей общей сингулярностью. И наоборот, если черные и белые дыры являются разными объектами, то они могут существовать в одной и той же Вселенной, в том числе в нашей. В таком случае им будут соответствовать разные сингулярности.
Поэтому если внутренний наблюдатель вылетает в нашу Вселенную из белой дыры, то это означает, что он появился из какой-то другой Вселенной, влетел в ней в черную дыру, которая связана с нашей Вселенной общей сингулярностью. И наоборот, если этот наблюдатель влетает в нашей Вселенной в черную дыру, то это означает, что он появится из белой дыры в какой-то другой Вселенной, связанной с нашей Вселенной общей сингулярностью. Это и есть та самая «кротовая нора», о которой мы упоминали в начале нашего повествования о черных дырах. В такой норе действительно отсутствует координатная сингулярность, поскольку она не мешает внутреннему наблюдателю передвигаться из одной Вселенной в другую, но имеется физическая сингулярность, которая ограничивает его движение внутри данной сферы Шварцшильда...»
«Геометрия черных и белых дыр», издание «Аллен amp;Анвин», Лондон, Великобритания, 2280 год.
Глава десятая
Четвертый рассказ капитана Казакова
ЯВЛЕНИЕ «ОДИССЕЯ»
С того дня как «Франц-Иосиф» покинул стапеля марсианского «свечного заводика» Удава Каа, центральный салон корабля никогда не видел такого количества собравшихся вместе людей.
Причина, по которой доктор Гильгоф созвал на борт корабля почти два десятка коллег, друзей и знакомых, была самая веская: через несколько минут голографические каналы Германии и России начнут передавать обращение к нации его величества Фридриха VII. «Франц» будет принимать сигнал с Земли по линии Планка в режиме реального времени, приемник давно активирован. Пока что на огромном экране голопроектора сменяют друг друга пейзажи Арденнских гор, виды старинных городов, сияют витражи древних соборов и вздымаются к небу памятники темного гранита – грозно сдвинул брови Хаген, низвергающий в пучину Рейна про клятое сокровище Нибелунгов, из тумана заколдованного озера выплывает Лоэнгрин и вздымает сверкающий клинок Зигфрид... В динамиках торжествующе грохочут кайзеровские военные марши XIX века. Все как положено у тевтонов – максимум величественности и значимости. Классическая стилистика, извольте видеть.
Конклав у нас представительный – «Интернациональ», как выразилась Амели Ланкло. Она вместе с мужем сидит на большом диване в центре салона, рядом с Коленькой, намедни прилетевшей с Земли Аней Белкиной и доктором Гильгофом. Отдельные кресла заняли полковник Эрнст Вюнше – командир германской дивизии, дислоцированной в Новом Квебеке, российский консул Олег Николаевич Фролов и его канадский коллега, сейчас возглавляющий гражданскую муниципальную администрацию города.
Я и сержант Ратников пристроились на спинке дивана, приглашенный Луи Аркуром лейтенант Вебер скромно встал у выхода в правый коридор корабля, сам Луи оккупировал откидной стульчик возле бара, рядом на ковре разлеглась непременная Альфа. Двоих неожиданных гостей тоже разместили в креслах: мадам Елена Коменж соседствовала с представительным тридцатилетним священником в черно-белом орденском облачении Доминиканцев – отец Фернандо Сольер прилетел из Роберваля два дня назад по личному приглашению Гильгофа.
Сигурд тихонько расположился на пушистом ковре рядом с Альфой – андроид вполне способен принимать информацию по Планковому каналу самостоятельно, но решил участвовать в историческом событии вместе с людьми. Лолита вместе с доктором Клавье и одним из молодых да ранних гениев удавовской когорты – Димой Федотовым – непринужденно уселись прямиком на стол. Кондиционеры работали на полную мощность, но в салоне все равно было душновато.
Да, событие историческое, я ничуть не преувеличил. Несколько часов спустя будет дан старт наиболее сложному и грандиозному предприятию всех времен и народов – уж простите за ненужную патетику. Корабли класса «МП» на «Кронштадте» и Земле подготовлены, направляющие маячки установлены в точках высадки на пространстве от экватора Гермеса до двенадцатой параллели, вдоль крупных рек и на побережьях обоих материков планеты. Передовой технический эшелон будет составляться из ста двадцати тысяч человек и семи тысяч единиц техники: германцы десантируются на Западном континенте, российские части – неподалеку от Юрги.
Для первого решающего броска мобилизованы все доступные энергетические ресурсы двух Империй, технический контроль за переброской возложен на ИР «Птолемея» (но об этом знают лишь несколько десятков специалистов из «Бронзовой Комнаты» да приближенные адмирала Бибирева), военные власти Гермеса уже переправили в заданные районы группы «встречающих». Операция рассчитана с невероятной точностью, каждый человек и каждый искусственный разум отвечают за отведенный им участок...
– Тихо, тихо, начинают! – поднял руки Гильгоф. – Анечка, милая, новости обсудите потом, дайте послушать!
Наших тевтонов как пружиной подбросило – сначала отыграли гимн. Прочие встали из непременного уважения к союзникам. «Боже, спаси, Боже, храни нашего императора и нашу землю...» – современный гимн Кайзеррейха составлен из первого куплета старинного австро-венгерского гимна, двух частей «Песни о Германии» Генриха фон Фаллерслебена 1841 года сочинения и куплета времен великого канцлера Отто фон Бисмарка.
«От Мааса до Мемеля – Германия превыше всего, – промелькнула у меня мысль. – Теперь охват придется расширить, буквально от „Земли до Гермеса“, никак иначе...»
Появившийся на мониторе кайзер Фридрих для этого выступления избрал не уютный кабинет или величественные гранитные залы Имперской канцелярии. Старик, облаченный в парадный мундир со всеми орденами и лентами, стоял на фоне Бранденбургских ворот, за которыми угадывалась хрустальная полусфера купола Рейхстага – в Берлине вечерело, небо окрашено в многоцветье багрового, золотого и оранжевого. Ясно, что запись готовилась заранее – сейчас в столице Кайзеррейха должен наступить полдень.
– Досточтимые соотечественники, подданные Рейха, представители всех древних европейских наций, объединенных под скипетром нашей великой монархии... – говорил Фридрих, разумеется, по-немецки, но внизу по экрану ползли русские и английские титры. – Я, как Император Возрожденной Священной Римской Империи Германской Нации, обязан сообщить вам и народам всего мира о важнейшем политическом решении, принятом мною и моим правительством...
Чем мне нравятся тевтоны – так это удивительной способностью гордиться своей страной и ее историей, одновременно не обижая бывших соперников. Казалось бы, после реставрации монархии Германия должна была именоваться «Четвертым Рейхом», считая за «Первый» империю Карла Великого, за «Второй» государство, созданное Бисмарком, а за «Третий» – краткие, но донельзя трагические времена правления Адольфа Гитлера. Но нет, немцы корректно назвали новую Империю «Возрожденной» и использовали древнюю средневековую формулу для неофициального названия – этнический состав Германии теперь не менее разнообразен, чем в России, но по всем законам страна должна именоваться по титульной нации. Никто не в претензии, кстати – у чехов, венгров или австрийцев собственные королевства, автономия и полная свобода в рамках законов Империи.
– ...Человеческая цивилизация переживает не лучшие времена, – с нордическим спокойствием
