посреди него сонм живых существ, стоящих на белых стройных ножках. Раскачиваясь от порывов ветра, они чуть касались друг друга, по их купам непрерывно бежали сине-зеленые волны. Выше в небе проскальзывали какие-то непонятные блики, но я не придал этому значения. Мы стояли напротив — настоящая березовая роща и человек на фоне железных чудовищ, а где-то за моей спиной среди них тихо умирал Пров, подаривший мне эти мгновения.
Мембрана, пискнув, замолкла. Я отбросил ненужный теперь шарошлем, чтобы лучше видеть и слышать мир в свой прощальный час. Странное дело — блики в небе не исчезали, до моего слуха доносилось легкое похлопывание невидимого полотнища. Парус? Что за дикая мысль, как она могла прийти мне в голову, откуда тут парус... Но, зацепившись за слово парус, всплыло другое слово — магополис. И эти блики... А ведь так оно и есть! Роща накрыта гигантским куполом из крепчайшей прозрачной пленки магополиса, применяемой для космических зеркал. Ее поддерживает избыточное давление изнутри настоящего чистого воздуха с ароматом цветов и травы...
Триста метров, удар ножа, и я спасен. Мои ноги сами по себе начали отмерять шаги. К счастью, двигаться приходилось под уклон, спускаясь в ложбинку. Главное — не останавливаться, и, задыхаясь, я шел. Примерно на середине пути властное притяжение земли взялось неумолимо подгибать мои колени все ниже и ниже... вот я уже бегу, чтобы удержать равновесие, но это не бег, это падение в мягкую обволакивающую пыль... Сто метров... Какие-то сто метров и я спасен. Там, за рощей. есть красивый старый город с теремами... там живут счастливые люди, свободные от умопомрачительной техники, в основном художники, музыканты... Я когда-то неплохо писал... я навсегда сброшу с себя эту змеиную кожу, я проползу эти сто метров во что бы то ни стало... Нет-нет, я не скажу им ни слова — кто я и откуда, и что знаю... клянусь Богом, как говорит Пров. Вот я вижу саму пленку... припадаю к ней ухом. Березы совсем рядом... шелест их непонятной речи призывает меня вступить под их кроны... Удар ножа. По березовой роще? Но отверстие будет пустяковым, утечка весьма незначительна... наши потом залатают. А Пров? Ушел бы он в другую жизнь без меня? Никогда. Лучше я подохну здесь, у черты, чем брошу его, ожидающего помощи... Должна же у них быть какая-то охранная сигнализация на случай вскрытия или еще чего- нибудь!
Сжимая пальцами скользкую податливую мякоть пленки и подтягиваясь на руках, я встал и принялся трясти магополис из последних сил так, что странные звуки 'тиу-тиу' поплыли, разбегаясь на многие километры, потом вновь рухнул на землю. Только бы не потерять сознание... тогда все кончено. Остается одно — удар ножа. Хотя бы отверстие для дыхания. Не имею права... А подыхать тут я имею право? На то была наша вина и воля... 'Брось евангельские проповеди', — сказал бы Пров. Пров всегда прав... Страшно непослушной рукой я вытащил из кармана складной нож...
Я лежал на спине, обращенный лицом к одному лишь бескрайнему чистому небу, мучительно соображая, хватит ли сил повернуться на бок, или немножко подождать их прилива. Но что там такое? Ровный фон неба перестал быть пустым, на его поле появился едва обозначенный рисунок решетки, окруженный сияющим ореолом. Я смежил веки. Могло просто замельтешить в глазах от недостатка кислорода, но внутри меня стояла спокойная, лишь слегка подсвеченная мгла без всяких радужных пятен. Я снова воззрился ввысь. Ниспосланное с небес и медленно опускающееся чудо выглядело довольно зловеще в своем необъяснимом нимбе, и для вящей убедительности в его существовании я дважды пересчитал число пересечений. Все сходилось. Теперь оно быстро снижалось, будто выследив искомую добычу и явно собиралось припечатать меня к земле, чтобы раз и навсегда пресечь все мои попытки к спасению.
Но как оно могло летать? Хотя, если это та решетка, выкованная упорным трудом всего человечества, чтобы отгородиться от бывшей природы, то конечно... Начинаю бредить...
Она приблизилась во всей своей неумолимой реальности, перечеркнув небо ровными клетками, и в ответ каждая клетка моего тела встрепенулась от страха. Сухой электрический ветер трепал мой скаф, волосы от искровых разрядов встали дыбом, грозно захлопала пленка магополиса... И только когда мне на грудь упал шланг с кислородной маской, я опознал в прилетевшем чудовище ионолет.
13.
— Пишите, — сказал людо-человек.
— Да что писать-то?
— Все, разумеется... Что это вы, дорогой мой виртуальный человечище, тут понаписали?
— Где понаписал? — спросил растерянный виртуал.
— Да вот здесь, на этом самом месте!
Виртуальный человек огляделся, но ничего понаписаного им не обнаружил.
— Удивляетесь! Недоумеваете! Мыслите! Да вы хоть знаете, кто вы?
— Виртуальный человек...
— А что такое 'виртуальный человек'?
— Виртуальный человек? Он есть. Он имеет быть. Он есмь. Он неопределим в терминах языка, основанного на временных понятиях. А другого пока нет, да и никогда не будет. Виртуальный человек был- есть-будет в одно мгновение, равное вечности.
— Хм... — сказал людо-человек. — Любопытное определение. И что вы можете сказать о Времени?
— Ничего.
— Вы бы желали иметь прошлое?
— Нет.
— А будущее?
— Нет.
— Настоящее?
— Я и живу в настоящем времени.
— Следовательно, вы имеете некоторое представление о Времени?
— Нет, не имею.
— А вот это! 'Шутило, шутило со мной время, да, видимо, устало. Устало, а разгадать себя не позволило. Нехорошо, нечестно. Что же ты такое, Время'?
Виртуальный человек промолчал. Смысл этого тягостного разговора был ему непонятен. Да и происходил он нигде. Ничего вокруг не было. Вообще ничего! Только он да людо-человек.
— Молчите? Что ж, продолжим цитирование... 'Не будь человека, никто бы не задумался над твоей сущностью. И не было бы никаких загадок! Галактики, звезды, планеты существовали бы, не зная, для чего они существуют. Даже растения, даже животные... Растения и животные, конечно, ощущают ход времени, но ведь не задумываются же над ним! Загадкой времени может заинтересоваться только существо, которое знает , что оно смертно'.
'Признаюсь Тебе, Господи, и в другом: я знаю, что говорю это во времени, что я долго уже разговариваю о времени и что это самое 'долго' есть ничто иное, как некий промежуток времени. Каким же образом я это знаю, а что такое время, не знаю? А может быть, я не знаю, каким образом рассказать о том, что я знаю? Горе мне! Я не знаю даже, чего я не знаю. Вот, Боже мой, я пред тобой: я не лгу; как говорю, так и думаю'.
Людо-человек как бы перевернул страницу книги.
'Что время или совсем не существует, или едва существует, будучи чем-то неясным, можно предполагать на основании следующего. Одна часть его была, и ее уже нет, другая — будет, и ее еще нет; из этих частей слагается и бесконечное время, и каждый раз выделяемый промежуток времени. А то, что слагается из несуществующего, не может, как кажется, быть причастным к существованию'.
'Возможно, время есть наша мысль или мера, а не сущность'.
Людо-человек как бы закрыл книгу и раскрыл другую.
'Отец замыслил сотворить некое движущееся подобие вечности; устрояя небо, он вместе с тем творит
