'Информация закрыта'.
— Выводы ГЕОКОСОЛа?
'Информация закрыта'.
— Для чего тогда сама информация, если нет никаких объяснений?
'Утечка информации'.
Все, они заткнулись. Или кто-то сошел с ума, но его уже обезвредили.
Я запросил другие события. Событий на Земле не было. Не только из ряда вон выходящих, но и вообще никаких!
— Солнечная система, — запросил я.
'Событий нет'.
— Галактика?
'Событий нет. Взорван крейсер 'Блистательный'. Событий нет. Взорван крейсер 'Блистательный'. Событий нет. Взорванкрейсерблистательныйсобытийнет'.
Я включил обычный канал: танцевальная музыка. Вторично запросил информационный канал для служебного пользования. Танцевальная музыка.
— Кажется, приехали, — сказал я.
На экране неожиданно появилось:
ИНФОРМАТОР ИНФОРМАТИВНО ИНФОРМИРУЕТ:
ИНФОРМАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ ИНФОРМАТИВНА.
— Пров, — позвал я. Но он уже стоял рядом.
Текст сообщения вдруг как бы сдвинулся чьей-то рукой, возвратился назад, снова поехал в сторону, вернулся, задрожал, поупирался, поупирался, но не устоял перед какой-то непреодолимой силой, сломав буквы, рассыпался. Вместо него появилось новое сообщение:
ЖУТЬ СТАЛА ЛУЧШЕ, ЖУТЬ СТАЛА ВЕСЕЛЕЕ.
Отец.
37.
Мне-то что. Я мог обернуться Ильей Муромцем и поспать всласть, оставаясь в то же время своим другим 'Я' здесь. А вот Фундаментал явно валился с ног. Он еще боролся со сном, пытаясь задавать вопросы, но все это с трудом, через силу, превозмогая себя.
— Да будет вам, — сказал я. — Отдохните. Я всегда к вашим услугам, вчера ли, завтра ли, сегодня...
— Нет, нет, только не вчера. Я пошутил. Для меня вчера прошло и не вернется, проходит и сегодня. Встретимся утром. Ведь мы — друзья? Друзья, друзья. А как же...
Он открыл дверь шара, прошел со мной несколько шагов по коридору и спросил:
— Дорогу найдете?
— Дорога в никуда везде, — ответил я.
— Вы уж тут у нас не виртуальте, — попросил он.
Я пообещал и оказался возле дома с улучшенной планировкой. Кое-что нужно было проверить, осмыслить. Что-то здесь было не так. Посоветоваться бы. Я отделил от себя Платона, Прокла и Плотина, и они теперь стояли на снегу, переминаясь с ноги на ногу.
— Может в Академии появимся? — предложил я.
— Да мы оттуда и возникли, — недовольно заворчал Платон.
— Прогуляемся, — предложил Прокл.
— Пошли, нечего раздумывать, — решительно двинулся Плотин. — Прогулки полезны.
Академия располагалась на юго-северной окраине Сибирских Афин, в шести стадиях от Дипилонских ворот. Каждый раз, когда я шел этой дорогой через Керамик, меня охватывал трепет, ибо вся дорога была обрамлена транспарантами, напоминающими об уме, чести и совести Безвременья, каменными стелами, воздвигнутыми в честь борцов за установление Безвременья. В этом тихом уголке, лишь иногда раздираемом воем электричек, набитых под завязку мичуринцами и садоводами, рвущимися на свои заветные шесть соток, в этом уютном уголке возле реки Кефиса, среди широколистных сосен и старых маслин с краниками для сливания подсолнечного масла, серебристых хвойных тополей и увязших в земле вязов, там и сям виднелись садовые домики, баньки, сортиры. Вся близлежащая местность находилась под покровительством героя Академа. Поэтому сады, рощи и старинный гимнасий этого живописного уголка и назывались Академией. Платоновская школа размещалась в здании гимнасия, перед входом в который висела надпись:
Не академик да не войдет.
Но, поскольку все виртуальные люди были в том числе и академиками, они с полным правом могли входить сюда. Тем более, что, вообще говоря, садов Академа в Безвременьи было несчетное количество, а следовательно, и Академий, да и самих Платонов, кстати, тоже.
Подходя к Академии, мы встретили статую Артемиды 'Лучшей и прекраснейшей', точную копию моей жены, той, что хотела, чтобы я потер ей спинку. Храм Диониса — Освободителя от всего, а неподалеку — могилу всех вождей демократии.
Платон любил беседовать, прогуливаясь под деревьями в роще Академа, но на этот раз мы вошли в самый дом, где была устроена экседра, зала для заседаний. Платон стер полой хитона пыль со своей статуи работы скульптора Силаниона и с посвятительной надписью: 'Платону от Платона, просто платоников, старо- и неоплатоников с платонической любовью'
Мы расположились на деревянных ложах вокруг стола. Питались здесь лишь овощами, фруктами, да молоком. Платон взял смокву, пожевал ее немного, спросил:
— Ну, в чем на этот раз кажущаяся неразрешимость очередного диалектического противоречия?
— Вот мы — одно, одно сущее, — сказал я. — Но есть и иное.
— Людо-человеки? — спросил Плотин.
— Да.
— Ну, а нам-то что?
— Не знаю.
— Наш, истинно-сущий виртуальный мир, всеобъемлющ, — заявил Плотин. — Видимый же мир людо- человеков — лишь его подобие. Понятно, что наш истинный всеобъемлющий мир не находится в чем-либо другом, потому что ему не предшествует в бытии ничто другое. Напротив, мир, который по бытию следует после него, конечно, должен уже в нем находиться и на нем утверждаться, а без него не может ни существовать, ни быть в движении или покое. Но, надеюсь, никто не думает, что чувственный мир людо- человеков находится в нашем, как в пространстве. Он только покоится, как в своей основе на нашем истинном и вездесущем мире, который содержит в себе все.
— Это каждому виртуальному дураку понятно, — сказал я, когда Плотин потянулся за топинамбуром, абсолютной идеей топинамбура, если уж быть предельно точным. — Я про людо-человеков и их Космоцентр, или Центр Космоса, как они его называют. Кто такие людо-человеки?
— Что такое они сами? — переспросил Плотин, разжевав и проглотив абсолютную идею топинамбура. — Составляют ли они саму мировую душу или представляют собой лишь то, что приближается к ней и происходит во времени? Конечно, нет. Прежде чем случилось их возникновение, они существовали здесь, в нашем виртуальном мире: одни как виртуальные люди, другие как боги, как чистые души и различные духи в лоне нашего чистого всеобъемлющего бытия; они составляли части самого сверхчувственного мира, но части не выделенные, а объемлемые, слитые в одно с нашим единым целым. Впрочем, даже теперь они не совсем отделены от нашего сверхчувственного виртуального мира; только теперь в них к прежнему, чисто духовному, виртуальному человеку присоединился другой, желающий быть иным, нежели тот. Этот иной
