— Знакомая одна. Галина Вонифатьевна...
— Галина Вонифатьевна, — повторил, как эхо, Пров. — Принеси водки.
— Что?
— Водки, говорю, принеси. Прозрачная такая...
Я отошел к кругленькому столику, налил в рюмку водки, прозрачной, крепкой, все еще холодной, вернулся, поставил перед ним. Кадр на экране компьютера так и не сменился.
— Самой интересное дальше, — сказал я
— Куда уж интереснее. — Он опрокинул рюмку в горло. Не булькнуло даже. — Она замужем?
— Да нет, вроде. С матерью живет. А вообще-то я насчет замужества не интересовался. Оплошал.
Пров не обратил на мою иронию внимания и пустил запись дальше. Вот я вхожу в дом Галины Вонифатьевны, вот иконы, картина на стене.
— Картина ночью ожила, — сказал я. — Не там, а сегодня ночью в карантинном отсеке.
— Понятно. — Пров больше не задерживал кадры.
Батюшка, караулка, снова иконы. Я укладываюсь спать. Внезапное мое пробуждение.
— Сейчас будет он.
Он непрерывно и неуловимо меняющийся лицом. Наш короткий разговор.
— Какой мир ты имел в виду? — спросил Пров. — Наш или тот, что в Смолокуровке?
— Где мне хорошо?
— Да.
— Не знаю даже.
— Вспомни.
— Наверное, тот. Ведь я был там, а он спросил: 'Хорошо тебе в этом мире?' Да, тот, Смолокуровский.
Пров задал компьютеру какую-то программу. Кадры начали отщелкивать раз в секунду. Лицо того было, по-прежнему, размыто.
— Действительно, неуловим, — сказал Пров. — Частота развертки — сто гигагерц. а его лицо продолжает меняться. Это же с какой частотой он измывается над нами? Ведь лицо не просто размыто, оно успевает измениться! Ну и тип!
Пров, кажется, снова становился прежним.
— Что тебе тут еще показалось?
— Страх. Черт! Я же тебе говорил. Крути дальше, там я на улицу выскакиваю.
Пров пустил изображение в нормальном темпе. Сбивчивые кадры, по которым даже сейчас можно было ощутить, с каким ужасом я бежал.
— Обрати внимание на звезды, — посоветовал я.
Пров обозрел небосвод, покрутил его и так и сяк, приблизил, отдалил.
— Да, чужота, — сказал он.
— Дальше все, вроде бы, нормально.
Мы досмотрели запись до того момента, когда я его встретил, нашел, то есть, в лесу.
— Любопытно, Мар, любопытно. ГЕОКОСОЛ, конечно, перешел на круглосуточную работу. Но что-то должно быть еще.
— Что?
— По какой причине они нас туда пустили...
— Кто? Эти или те?
— И те, и эти. Почему ГЕОКОСОЛ и сам Галактион согласились на нашу экспедицию?
— Хартия... — заикнулся было я.
— Твое крещение — это удобный повод как раз для них, а не для тебя. Захотелось креститься, тебе и позволили. А так бы им пришлось искать уважительный повод, чтобы спровадить нас туда.
— Уверен? Мне тоже казалось, что уж слишком много совпадений.
— Совпадений, действительно, много. Странных совпадений... Мар, поищи-ка в новостях что-нибудь интересное. Не для всех, а для планетуралов, причем, планетуралов второго ранга. Ты ведь теперь крупная шишка!
— Думаешь, все компьютерные системы теперь оповещены?
— Это делается немедленно. Ищи, требуй. Это не только нам нужно, им — в первую очередь.
Пров отошел к столику и взял в руки бутылку.
— Ты не много пьешь? — спросил я. Мне-то уж было вполне достаточно.
— Много... — отозвался Пров.
— И где только научился?
— В снах...
— Значит, и сны им известны, раз ты так...
— Да знают они, все знают. И о снах — в том числе. Неужели ты не понял, что нас тысячу раз проверили и перепроверили, а потом сунули в этот... Как и назвать-то, не знаю. Мир, ад, рай...
— И ты уже тогда догадывался?
— Не то, чтобы догадывался... Нет. Что-то было неопределенное... Но березовую рощу шел искать без всякого подвоха со своей стороны. Прости, что втянул тебя в эту историю.
— Если ты прав, то эта история все равно произошла бы. Так что, просить прощения тебе не за что.
— Ну и ладно...
Пров-таки хлебнул еще одну рюмку. Видеть его взволнованным более, чем я сам, мне еще не приходилось.
Я ввел в компьютер свой новый пароль, провел сканером по ладони и запросил последние известия о каких-либо исключительных событиях.
Мощный циклон разрушил систему радиокоммуникаций гдома на Гавайях... Не то! Неожиданное нашествие огромного количества тараканов в Паленке... Мразь всякая мутирует! Незарегистрированные бомжи... Попробуй их всех зарегистрировать! Осада гдома в Междуречье войсками Александра Македонского... Исторический фильм снимают.
— Послушай, Пров! Александр Македонский на нас напал.
Пров подошел, остановился сзади. На экране мелькали фигуры людей со щитами и короткими мечами в руках. Толпа тащила штурмовую лестницу, Вооруженные всадники мчались вокруг гдома, Некто, наверное, сам Александр Македонский, в мундире генерала восседал на коне. И вовсе не на Буцефале, а на какой-то облезлой кляче. Легковооруженные воины тащили на плечах реактивные гранатометы.
— Все, что ли, психами стали? — сам у себя спросил Пров.
Картина была, действительно, чудовищной. И не тем, что войска Александра Македонского, вооруженные реактивными снарядами, штурмовали гдом. Действие разворачивалось не на съемочной площадке, а в отравленной, непригодной для дыхания атмосфере. Легионеры задыхались, падали. Вполне натурально горел сам гдом. Смерть в кино и смерть настоящая — не одно и то же. Ни один актер не сумеет упасть так, как падает мертвый человек.
— Это что, специально для планетуралов? — спросил Пров. — Что за чушь! Или я, действительно, много выпил?
Дальше показали окончание штурма. Гдом, конечно, выстоял, хотя кое-где еще дымился. А армия Александра Македонского вся погибла от удушья, включая и самого полководца. Тело Александра Филипповича опознал его бывший учитель, перипатетик Аристотель.
— Ведется расследование, — закончил сюжет диктор.
— Я свихнулся, — сказал Пров. — Посижу немного. А ты поищи без меня.
Он отошел в сторону, но не к круглому столику, а к дивану. Сел, откинувшись на спинку, закрыл глаза.
— Достоверность последней информации? — сделал я запрос.
'Информация достоверна'.
— Действия Соляриона и Орбитурала в связи с последними событиями?
